1. Теоретико-методологические основы зарубежной военной психологии
Ретроспективный взгляд на зарубежную военную психологию дает основания для предположения о том, что зарубежная военная психология не может быть выделена как нечто самостоятельное по отношению к общей психологии. Это неоднократно утверждали и сами военные психологи. У.С.Хантер, например, считал, что военная психология - это не какая-то специальная область деятельности. Аналогичную точку зрения имели и такие известные психологи, как Р.Йеркс, Е.Боринг, С.Л.Маршалл и др., занимавшиеся военно-психологическими исследованиями. Конечно же, существуют и другие мнения, основанием для которых могут служить специфические особенности вооруженных сил как социального института и особый характер воинской деятельности. Во всяком случае, на сегодняшний день психологам не удалось прийти к единому пониманию предмета военной психологии. В связи с этим целесообразно опираться на тот очевидный факт, что зарубежная военная психология всегда являлась одной из отраслей психологического знания и, таким образом, опираясь на те же теоретико-методологические основы, что лежат в основе зарубежной психологической науки. Вместе с тем, военная психология в капиталистических государствах имеет более яркую классовую окраску, нежели психология в целом. Эта оговорка справедлива, если иметь в виду, что все военно-психологические исследования, как правило, жестко оговорены условиями социального заказа правящего класса. Рассматривая методологические основы зарубежной военной психологии, целесообразно в первую очередь обратиться к философии, которая закономерно является методологической базой любого научного знания. Теоретико-методологические основы военной психологии в странах Запада формировались в значительной мере в недрах наиболее распространенной и типичной для Запада философии - прагматизма, или, как его называют, философии действия. По своей форме - это течение характеризуется попыткой уйти от решения основного вопроса философии под предлогом того, что, якобы, эта проблема практического значения не имеет. Прагматизм претендует на то, что им преодолены все существующие философские и классовые противоречия общества и науки. Рассмотрим некоторые наиболее существенные установки прагматизма, определяющие направленность и подход проводимых в странах Запада военно-психологических исследований. Во-первых, прагматизм в лице его столпов Ч.Пирса и В.Джемса на словах провозглашает отказ от идеализма путем реформы понимания сознания. По мнению прагматистов, реально только поведение человека, так как оно создает действительность. Сознание прямо не связано с окружающей действительностью, поэтому по отношению к внешнему миру оно считается иллюзией, которая может или способствовать, или мешать деятельности человека. Если выработать у человека полезный комплекс иллюзий, то они не будут препятствовать его деятельности и послужат успеху. Это и является важнейшей задачей воспитания, как утверждал, например, Дъюи. Именно на прагматическое понимание психики как инструмента приспособления (а не познания) человека к условиям окружающего мира опираются ведущие военной психологии Запада. Когда военные психологи объявляют себя практиками, реалистами в понимании солдата, его психики, далекими от теоретических рассуждений о сущности психологического, - они стоят на позициях прагматизма. Ведь при этом признают допустимость, скажем, религиозного воспитания солдата, считают безразличным, какие идеи прививать военнослужащим, лишь бы эти идеи помогали выживать и тонизировать бойцов. М.Коэн на этот счет постулировал следующее: Наукой установлено, что во многих отношениях лучше быть глупым, чем иметь много ерунды в голове... Если Вы немного слабоваты умом, Вы имеете больше шансов прожить долгую и счастливую жизнь. Вы будете скорее оправляться после болезни, меньше страдать от бессонницы и скуки и даже лучше водить автомобиль. Психологи обнаружили, что парень, который шевелит губами во время чтения, лучше приспособлен к тяготам современной жизни, чем его более умный собрат. Во-вторых, прагматизм утверждает, что истинность того или иного факта, идеи, положения, того или иного действия определяется лишь их полезностью. Представитель прагматизма Дъюи (1859-1952), например, утверждал, что истина - это успех, истина должна иметь наличную стоимость, истина должна давать прибыль. По мнению прагматистов, эти тезисы позволяют преодолеть противоречие материализма и идеализма, поскольку могут оказать полезные в деятельности человека и общества. Приверженность указанным тезисам ведет к тому, что выводы военной психологии оцениваются не по их научной достоверности, а в зависимости от их полезности, для более рационального использования солдат и армии. Считается, что в армии должны использоваться те процедуры, которые быстрее всего достигают желанных результатов. Поскольку военная психология занимается поиском таких процедур, тем самым оправдывается ее существование. Эти положения прагматизма составляют идейную основу всей зарубежной психологии, и прежде всего, ее основных направлений - бихевиоризма и глубинной психологии. Поскольку бихевиоризм и глубинная психология, в свою очередь, составили теоретическую основу военной психологии, постольку становится очевидным, что последняя развивалась на методологии прагматизма. Бихевиоризм и военная психология Бихевиоризм, или поведенческая психология, возникающая в США в начале XX века, получила широкое распространение в странах Запада и явилась одной из основных теорий прикладной психологии. Так называемые индустриальная прикладная психология, социальная прикладная психология, профессиональная прикладная психология и др. методически и теоретически вытекают из бихевиоризма. Этот фактор определил также и прикладной характер военной психологии. В связи военной психологии с бихевиоризмом свидетельствует, что ряд военных психологов либо до военной службы, либо, закончив ее, являлись видными представителями бихевиоризма. Так, в годы первой мировой войны проблемами профессионального подбора в армии занимался Торндайк, многочисленным военным проблемам посвятили свои труды Э.Боринг, Р.Йеркс, Ч.Брей и др. Все это типичные представители бихевиоризма. Поведенчество родилось не как простое продолжение определенного направления в науке. Именно так представляют свою историю бихевиористы. Однако известно, что задачей этого течения было не простое завершение опытов Моргана и Торндейка над животными. Бихевиоризм изначально призван решать конкретные проблемы американской жизни, о чем свидетельствует утверждение родоначальника этого направления в психологии Уотсона о том, что бихевиоризм предполагает стать лабораторией общества. Бихевиористы задались целью - найти такой механизм в человеке, через который можно было бы управлять человеком, побуждать к действию и, таким образом, использовать человеческий материал в интересах господствующего класса. Всего этого не смогла обеспечить предшествовавшая интроспективная психология. Поэтому бихевиоризм отказался от всех достижений интроспекционизма и сменил предмет исследования. Если интроспекционисты, хотя бы и с идеалистических позиций, изучали психику, сознание человека, то бихевиористы противопоставили ему прагматическое понимание человека, как существа без психики, ибо психикой было бы объяснено само поведение. Взгляд на человека как на механическую совокупность реакции и выделение в качестве предмета изучения поведения ясно отражает прагматическую направленность бихевиоризма. Вслед за устранением предмета психологии бихевиористами устраняется и попытка проникнуть во внутреннюю сущность психических явлений. Это ярче всего проявляется в принятии ими по существу статистического объективного метода. Сущность этого метода в психологии заключается в том, что для формулировки законов, касающихся мышления, не обязательно знать физиологию мышления; для того, чтобы выразить зависимость правильного восприятия материала от числа повторений, нет необходимости быть осведомленным в физиологическом механизме памяти. В военной психологии, особенно в ее практической части, статистический метод подхода к предмету и его анализу установился окончательно. В сборнике социально-психологических исследований Американский солдат (1949) преобладает именно такой подход. Военные психологи на основе подсчета различных видов поступков, действий и результатов, достигнутых военнослужащими в боевых действиях, делают математические выводы. Эти выводы принимаются как объективное объяснение не только психики людей, участвующих в войне, но и как объяснение сложных общественных отношений и явлений в армии. Основным понятием бихевиоризма является известная формула стимул-реакция. В рамках этого понятия укладываются все виды поведения, от животных до социальных. Поведение животного и человека бихевиористы рассматривают как сумму реакций организма на внешние раздражители-стимулы. По их мнению, знание характера связи раздражителей и реакций дает возможность предугадывать поведение людей, более того, на этой основе можно моделировать такие ситуации, которые приводят к определенным типам поведения. Соответственно приведенному положению бихевиористов в военной психологии человек рассматривается как машина, как автомат, имеющий постоянные параметры. Человек превращен в человеческий фактор в системе человек-машина. Он берется не как личность, но как компонент системы, имеющей чисто технические показатели. Проблема изучения человеческого фактора включает широкий круг вопросов - от порогов чувствительности до состояния напряженности нервно-психических функций Причем главные соображения и решения, касающиеся человеческого компонента в системе человек-машина, должны исходить из характера задач и целей, стоящих перед вооруженными силами, а не из того, что за человеком приходится оставлять какие-то функции. Представители бихевиоризма называют свою теорию эволюционной, поскольку отрицать может только теория, открыто выступающая против фактов. Эволюционизм бихевизионистов ясно виден в решении проблем навыка. Навык, по мнению бихевиористов, - это система реакций, приобретенных на основе немногочисленных врожденных простых реакций. Навык отличается от простой, врожденной реакции лишь количественно. Воспитание, образование человека - этот, по их утверждению, основной путь социального строительства, рассматривается как процесс формирования навыков. Поскольку качественного своеобразия в характере сложных реакций нет, значит, и в развитии человека нет качественного роста. Бихевиористская теория навыка полностью была принята на вооружение военной психологии. Эта теория является обоснованием принятой в Вооруженных силах методики тренировки военнослужащих. Военно-психологическое понимание самого процесса обучения закономерно приводит к тому, что от военного обучения не требует качественного роста солдата, не требует роста военнослужащего как личности. Военное обучение преследует лишь цель выработать систему необходимых навыков. Военная психология и глубинные теории Бихевиоризм, привлекаемый для решения целого ряда военных проблем, совершенно не занимался изучением ряда сторон личности, важность учета которых в условиях боевой деятельности особенно очевидна. Речь идет прежде всего о таких психических процессах и свойствах, как чувства, мотивации поведения и другие. Это послужило основанием для использования в военной психологии соответствующих теорий глубинной психологии. ...Работы Фрейда по вопросам войны, цивилизации и смерти являются надежным источником подготовки к войне, ибо они показывают, как без самоотрицания можно нейтрализовать инстинкт самосохранения. Окончательно оформившееся глубинное направление включало теорию бессознательных влечений З.Фрейда, гормическую психологию Мак-Дауголла, антропологическую психологию Иенша, теорию глубинного инстинкта Бергсона, сюда же следует отнести идеи неомальтузианства, социал-дарвинизма, генетическую школу социальной психологии Клайнберга и др. Использование выводов глубинных течений привносит в военную психологию такие идейные, методологические и теоретические установки, которые налагают на нее непреодолимые ограничения. В этом нас убеждает простой анализ некоторых основных положений глубинной психологии, используемых военными психологами в качестве теоретической основы проводимых исследований и предлагаемых для войск рекомендаций. Глубинные психологи признают движущими силами поведения человека бессознательные глубинные влечения - инстинкты, которые определяют поступки человека в любых условиях, в любой деятельности, в том числе и общественной. Психика сводится к сумме глубинных устремлений. Так, З.Фрейд, чья теория явилась фундаментом всех позднейших глубинных течений в психологии, утверждал, что сознанию противопоставляется вся сумма психических процессов как область предсознательного. Очень большая часть этого предсознательного исходит из бессознательного. Теоретические положения Фрейда во многом были усвоены позднее в Индивидуальной психологии Альфреда Адлера, в психологии Карла Г.Юнга и др. Такими положениями руководствовался военный психолог Мейер, о чем убедительно свидетельствует, например, следующее его утверждение: поведением солдата руководит несколько влечений и движущихся импульсов, соединенных в одно побуждение. Этими импульсами являются - половой, родительский инстинкт, инстинкты самосохранения, голода и некоторые другие с эгоизмом во главе. Положение глубинной психологии об инстинктах как движущей силе поведения человека прочно вошло в военную психологию и явственно проступает в работах многих военных психологов. Общетеоретические положения глубинной психологии об инстинктах как конечных побудителях поведения человека нашли выход в постановке и решении проблем мотивов. Получаемые здесь, выводы предназначаются для практической деятельности по руководству людьми и активно используются военными психологами. Согласно глубинным теориям, основными мотивами поведения человека являются первичные глубинные влечения. В их основе лежат простые органические потребности, некоторые и побуждают организм к деятельности во имя их удовлетворения. Деятельность, совершаемая человеком для удовлетворения своих влечений, протекает без участия сознания. Более того, сознание, по их мнению, сковывает влечения, что ведет либо к переключению, либо к неврозам. Попытка объяснить сложные социальные явления и проявления человека на основе только лишь элементарных потребностей имела бы слишком очевидную искусственность. Поэтому в качестве промежуточного соединительного звена между первичной потребностью и сложными формами поведения человека в глубинной психологии введены так называемые социальные потребности, природа которых примитивно проста. Считают, что первичные потребности, проявляясь в человеческой среде, благодаря тормозящему влиянию сознания, получают некоторый ее отпечаток и, таким образом, становятся как бы приобретенными, в этом виде они представляются социальными потребностями. Военные психологи, стоящие на позициях глубинной теории, говоря об этих потребностях, всегда отмечают, что они второстепенные, что в их основе в конце концов лежат первичные потребности. Так, Э.Боринг, допустив существование такой, в его понятии социальной, потребности у человека, как стремление к самоутверждению, сразу же оговаривает, что ему не известна физиологическая основа такого самоутверждения, но оно может быть на службе первичных потребностей. Желание солдата отличиться может быть основано на желании, например, получить большое жалование для того, чтобы жениться на любимой девушке. Внесение понятия потребности в военную психологию из глубинной психологии имеет и практический смысл. Военные психологи, например, исходя из положения о том, что неудовлетворение потребностей приводит к психологическому срыву или переходу их на неадекватные пути проявления, представляют социальные конфликты в армии как следствие неудовлетворенности тех или иных первичных потребностей, то есть как некоторое явление биологического уровня. Глубинная психология располагает также определенными выводами и относительно эмоциональных проявлений человеческой психики. Военные психологи и в этом случае традиционно опираются на теоретические выкладки глубинных психологов относительно таких понятий, как чувства, эмоции и пр., рассматривая чувства (эмоции) как аффективную сторону проявляющихся инстинктов, глубинных влечений. В целом, в понимании глубинной психологии человек последовательно исключается из социальной среды не только ликвидацией сознания, но и биологизацией понимания его основных психических процессов. Теоретико-методологические установки зарубежной военной психологии не ограничиваются теоретическим наследием бихевиоризма и глубинной психологии. Психологическая наука не стоит на месте. Появляются новые школы, течения, ориентации в психологии, наработки, которые оперативно используются в интересах военно-психологических исследований в странах Запада. Не меняется только главное - прагматизм и биологизаторство военной психологии. Это отчетливо проявляется, например, во взглядах немецкого военного психолога К.Шоенау: Человек является живущим и реагирующим на раздражения организмом. Раздражения, влияющие на поведение, характер и личность человека, поступают от ландшафта, климата и Среды. Человек, как и животное, приспосабливается к среде, руководствуясь инстинктом самосохранения. В процессе приспособления и взаимодействия с другими людьми у него развиваются наследственные склонности, инстинкты, которые составляют основу поведения.