Проблема классификации политических агентов Различные подходы к определению «первичных» агентов политики породили и разные версии, и критерии классификации субъектов политических отношений. Одним из наиболее известных «групповых» вариантов построения типологии политических субъектов по степени и форме групповой идентификации является попытка, предпринятая американскими политологами Г. Алмондом и Дж. Пауэллом [5]. Все агенты политических отношений разбиты ими на четыре вида групп: 1) аномические (от франц. anomie — буквально, «беззаконие») — спонтанно и эпизодически образовавшиеся группы (участников бунтов, манифестаций и других стихийных выступлений), которые Т. Гоббс [39, 40] в свое время называл противозаконными, неупорядоченными политическими телами; 2) неассоциативные — объединения людей, в основном имеющих непосредственный персональный контакт, неформальные связи, но не обладающие жесткой организационной структурой (группы потребителей, образовавшиеся для пикетирования компаний товаропроизводителей, корпоративно-клановые и неформальные, этно-конфессиональные группировки и др.); 3) ассоциативные — легально существующие объединения и ассоциации, имеющие организационную структуру и аппарат, выражающие те или иные частные интересы (профессиональные — профсоюзы, этнически-организованные национальные движения, демографические — женские, молодежные, ветеранские организации и т. д.); 4) институциональные группы — это группировки людей, существующие внутри формальных структур социально-политических институтов (армии, парламента, партии, бюрократии и т. д.), которые имеют обычно больше возможности контроля тех или иных видов общественных ресурсов. Это могут быть ведомственные корпорации бюрократов, работающих в рамках отраслевых департаментов и министерств, депутатские группы и фракции в парламенте, армейские клики и т. д. Г Алмонд и Дж. Пауэлл [5] указали на роль индивидуальных акторов в политике, но заметили, что зона автономной активности индивида как политического субъекта достаточно ограничена по сравнению с границами области деятельности «групп интересов», в которую интегрировано большинство действий индивидов. Таким образом, по мнению автора, чаще всего в политике оказывается, что «один в поле не воин», однако нет правил без исключений. 10.1.6.1. Агенты макро- и микрополитики Из иных посылок в определении политических акторов исходит и другой очень известный американский политолог Д. Розенау [133, 223] в своей работе «Турбулентность в мировой политике» (1990). Прежде всего, он отличает микроакторов политики, которыми являются индивиды, от акторов макрополитического уровня, к которым он относит большие общности людей. К классу акторов микрополитического уровня Д. Розенау причисляет три вида агентов: • обыкновенный гражданин или рядовой член какой-либо организации, участвующий в политике в рамках большой общности, по отношению к которому осуществляется мобилизация и контроль; • официальный, общественный деятель или лидер организации, который, в частности, и осуществляет мобилизацию и контроль в отношении рядовых граждан; • частный (или автономный) актор, который способен к осуществлению независимых от организаций и общностей индивидуальных политических действий, как это происходит с тысячами отдельных рядовых американцев, протестовавших против войны в Ираке. Второй класс, класс макрополитических акторов, включает в себя пять видов: • государства; • подгруппы больших общностей (например, группировки государственной бюрократии); • транснациональные организации (ООН, НАТО и т. д.); • неуправляемая общественность (неограниченные массовые выступления больших групп людей по потребительским, экологическим и другим проблемам); • движения, гораздо более организованные и мобилизованные, чем предыдущий актор, как, к примеру, студенческое, феминистское, антивоенное и прочие крупные объединения людей. При этом Д. Розенау считает «первичной» все же деятельность отдельных индивидов, которая объединяется так называемым «вторичным» поведением макроагентов политических отношений. В марксистской политологии не раз также возникал вопрос о соотношении «основных» и «производных» агентов политических отношений, то есть об иерархии политических агентов. Традиционно в отечественной литературе он решался таким образом, что «первичными» субъектами политики выступали классы, социальные группы, тогда как производными, «вторичными», в силу марксистской традиции, являлись политические институты, выражающие социально-классовые интересы и являющиеся объектами классового воздействия. Марксистские политологи еще со времен «Детской болезни «левизны» в коммунизме» В. И. Ленина [82] много раз пытались снять сложившуюся антиномию между «институтами» и «группами», увязать эти два уровня политических субъектов в единый узел рассуждений. Одна из последних попыток такого рода принадлежит польским политологам, поставившим задачу преодолеть ограниченность как социальной, так и институциональной редукции, субординировавшим в единой модели всех агентов политических отношений на трех уровнях «политической субъективности». Первый уровень субъективности, таким образом, связан с большими социальными группами, как «первичными» агентами политических отношений, исполняющими роль их носителей, опосредованных субъектов политических интересов. Второй уровень образуют субъекты политических действий — политические организации классов, а третий — индивиды или групповые органы институтов, выступающие в роли непосредственных субъектов политики, как лица, принимающие решения. Таким образом, в своем реальном, повседневном выражении политика всегда представляет собой совокупность различного рода действий (акций) и взаимодействий (интеракций) конкретных субъектов (акторов) в сфере их конкурентной борьбы за государственную власть. Чаще всего в качестве критериев выделения политических субъектов называются: • конкретные действия акторов в данной сфере; • степень реального влияния акторов на принятие политических решений и их реализацию и государственную политику в целом; • степень организационной оформленности. Если же руководствоваться более широким и прагматичным подходом, то под субъектами (акторами) политики можно понимать всех тех, кто принимает реальное участие во властном взаимодействии с государством, независимо от степени влияния на принимаемые им решения и характер реализации государственной политики. Каждый из действующих субъектов способен применять специфические способы и методы воздействия на центры принятия политических решений, а следовательно, обладает и собственными возможностями влияния на власть и относительно самостоятельной ролью в формировании и развитии самых разных политических процессов. В политике действует множество всевозможных субъектов, однако к основным можно отнести лишь субъектов трех типов: • индивидуального (микроактора); • группового (макроактора); • институционального (организационного актора).