Раздел II МАРКСИСТСКАЯ ДИАЛЕКТИКА ИЛИ ГЕГЕЛЕВСКАЯ ЛОГИКА? О МЕТОДЕ „КАПИТАЛА"
Собственно, диалектика,— сказал Гегель,—не что иное, как упорядоченный, методически разработанный дух противоречия, присущий любому человеку, и в то же время воликий дар, поскольку он дает возможность истинное отличить от ложного. — К сожалению,— заметил Гёте,— эти умственные выверты нередко используются для того, чтобы ложное выдать за истинное, а истинное за ложное. И. П. Эккерман. Разговоры с Гёте в последние годы его жизни В послесловии ко 2-му немецкому изданию I тома своего основного труда Маркс отмечал: «Метод, примененный в «Капитале»... плохо понят, что доказывается уже противоречащими друг другу характеристиками его»!. Разумеется, в первую очередь это было обусловлено самой новизной~ методологии Маркса. За истекшие сто с лишним лет в немарксистской литературе о «Капитале» таких «противоречащих друг другу характеристик» появилось великое множество, особенно после опубликования «Grundrisse» — первоначального варианта «Капитала», благодаря чему значительно расширились возможности как для более глубокого понимания метода «Капитала», так, разумеется, и для разного рода его «реконструкций». В последние два десятилетия дискуссии о методе «Капитала» на Западе заметно оживились. «В середине 60-х гг.,— писал философ из ГДР Винсент Вроблевски,— в капиталистических странах начало складываться идеологическое направление, которое окончательно конституировалось в начале 70-х гг. ... Оно опирается главным образом на трактовки основных экономических произведений Маркса («Капитал», «Grundrisse») и представляет собой реакцию на «гуманистически-экзистенциалистскую» интерпретацию по преимуществу ранних работ Маркса». Данное течение приобрело международный размах, хотя предпосылки его развития в разных странах весьма различны. В ФРГ эта интерпретация Маркса является в общем продолжением традиций «критической теории» Франкфуртской школы, хотя кое в чем и отходит от них; известна и распространена она и в Скандинавских странах; с начала 70-х гг. она существует в англосаксонских странах как «радикальная философия»; во Франции ее идеи получили развитие в работах Луи Альтюссера и теоретиков его круга2. Основной проблемой, вокруг которой развернулась полемика, является отношение метода Маркса к методу Гегеля. В отличие от первой волны послевоенного «увлечения» Марксом, которая фактически означала «второе издание» идей, выдвигавшихся в 20—30-е гг. Д. Лукачем, К. Коршем, Ф, Петри, И. И. Рубиным, в 70—80-е гг. дискуссии затронули ряд новых тем®. К рассмотрению были привлечены тексты черновых рукописей Маркса, прежде всего «Grundrisee» 4, и это в немалой степени способствовало изменению характера споров5 — переходу от противопоставления «молодого» Маркса «старому» к выяснению внутренних закономерностей развития материалистической диалектики как метода марксистской политической экономии ®. Такой подход сам по себе весьма плодотворен, ибо он объективно способствует устранению видимости, будто «Капитал» — «априорная конструкция»7, а примененный в нем метод является готовой схемой, под которую подогнана реальная действительность. Столь же объективно при атом в поле зрения исследователя попадает и проблема соотношения диалектического метода Маркса и метода его великого предшественника Гегеля: метод и архитектоника как «Grundrisse», так и «Капитала» складывались под заметным влиянием Гегеля, которого никогда не отрицал сам Маркс. О значении знания гегелевской «Логики» для понимания примененного в «Капитале» метода говорил в свое время Ленин8. Он отмечал также, имея в виду в первую очередь Г. В. Плеханова, что «те ученики Маркса... которые пошли назад... к философскому материализму до Маркса, с одной стороны, и к диалектическому идеализму, с другой стороны, дали замечательно стройное и денное изложение диалектического материализма, показали, что он представляет из себя законный и неизбежный продукт всего новейшего развития философии и общественной науки» 9. Однако такой подход, как показывает опыт дискуссий последних десятилетий на Западе, чреват определенными опасностями, если он проводится некритически. Ибо в этом случае происходит своеобразная аберрация: вместо того чтобы от Маркса вернуться к Гегелю с целью лучшего понимания истоков марксистской теории и методологии, отличий Маркса от Гегеля, начинают разглядывать «Капитал» через «гегелевские очки», не замечая тех моментов, в которых Маркс превзошел своего гениального учителя, делая акцент только на их сходстве. В таких случаях гегельянство превращается в шоры, мешающие дать верную интерпретацию тех или иных — действительно важных,— методологических проблем «Капитала». Именно об этой тенденции в современной зарубежной литературе пойдет речь ниже. Особенно сильно данная тенденция проявилась в ФРГ и Западном Берлине, а также в Японии. Почему именно там? Причин много, назовем лишь некоторые из них. Во- первых, именно там в послевоенный период социально- экономическое и политическое развитие шло особенно быстро, а это само по себе способствовало лучшему пониманию «полного противоречий движения капиталистического общества» 10, т. е. уяснению диалектическоео характера общественных процессов. Во-вторых, именно здесь сильные позиции не столько марксистской, сколько «око- ломарксистской» общественно-политической мысли способствовали тому, что осмысление опыта социально политических катаклизмов конца 60 — начала 70-х гг. привело к радикализации теоретических взглядов ряда участников студенческого и антивоенного движения, усилению их интереса к марксистскому наследию в такой своеобразной форме. В 70-е гг. здесь оформилась тенденция к «новому» философско-методологическому прочтению и осмыслению экономического наследия Маркса,— тенденция в основе своей, как мы увидим ниже, неогегельянская п. Иначе говоря, второй из важнейших источников марксизма, после экономической теории Смита — Рикардо,— философия Гегеля — является методологической базой еще одной новейшей линии критики марксистской политической экономии. Основные идеи «нового» прочтения «Капитала» в ФРГ были сформулированы на рубеже 60—70-х гг. Хансом- Георгом Бакхаузом и его коллегами из Франкфуртского университета, такими же, как и он, активистами Социалистического союза немецких студентов, непосредственными участниками «студенческой революции» конца 60-х гг. Хансом-Юргеном Кралем и Хельмутом Райхельтом12. В дальнейшем наиболее последовательно их отстаивал и развивал Бакхауз, в середине 60-х гг.— активный участник семинаров одного из основоположников Франкфуртской школы философа Теодора Адорно, а также известного либерального марксолога Иринга Фетчера, затем — профессор, а ныне — фактически безработный, руководитель на общественных началах небольшого семинара по проблемам марксистской теории во Франкфуртском университете. Его статьи переведены почти на все основные мировые языки, он имеет последователей в ряде стран Западной Европы. В значительной мере получившая импульс благодаря работам Бакхауза, дискуссия в марксистских и «неомарксистских» кругах ФРГ и Западного Берлина впоследствии вышла за рамки очерченных им тем, однако основные тезисы франкфуртского социолога стали общим достоянием и приобрели статус своего рода аксиом в большинстве работ представителей так называемого семинарского марксизма 13, а также неогегельянских интерпретаторов метода «Капитала». Поэтому ниже мы подробно остановимся на анализе основных идей Бакхауза.