1.9.2. Семён Исаакович Рапопорт
В ряду профессиональных журналистов-англоведов одно из наиболее заметных мест занял Семён Исаакович Рапопорт (1858-1934). Единственными опубликованными источниками информации о Рапопорте являются автобиографическая справка, написанная им в 1899 г.
по просьбе С. А. Венгерова и опубликованная в «Критико-биографическом словаре русских писателей и ученых»[900], и биографическая статья (1912), помещенная в «Еврейской энциклопедии» Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона[901]. Документы, связанные с профессиональной деятельностью Рапопорта, можно обнаружить в собрании С. А. Венгерова в Институте русской литературы в Санкт-Петербурге[902].С. А. Рапопорт родился 14 ноября 1858 г. в городе Пружаны в то время Гродненской губернии, получил обычное еврейское образование, рано выучил иврит, на котором самостоятельно по учебникам изучал математику, физику, историю. Получил профессию, окончив в 1880 г. курсы при Горецком земледельческом училище со званием «частный землемер и таксатор». Атмосфера учебы в Горках была совершенно свободной, в ней, по воспоминаниям Рапопорта, сочетался «полууниверситетский и полушкольный» порядок, ученики пользовались полной свободой. К их услугам была прекрасная библиотека, оставшаяся от времен, когда здесь был сельскохозяйственный институт, и Рапопорт прочел за время учебы множество книг. После окончания курсов полученную специальность ему не пришлось применить на практике, он оказался в Петербурге. Так завершился «белорусский период» жизни Рапопорта.
Новый, «русский», период в его биографии с конца 1881 г. был связан с десятилетней службой в правлении Либаво-Роменской железной дороги, которую он сочетал с журналистской работой. Там же в это время служил выпускник Минской мужской гимназии, будущий выдающийся историк литературы
С. А. Венгеров.
Тогда и завязалась их дружба, которую они сохранили на всю жизнь. Именно благодаря Венгерову, кропотливо собиравшему сведения о русских литераторах и ученых, до нас дошла автобиография Рапопорта, вобравшая в себя отдельные сведения из его жизни до 1899 г. и, что еще важнее, в опубликованном виде.Вскоре Рапопорт начал сотрудничать со столичными периодическими изданиями. Первая публикация вышла в 1883 г., Семён Исаакович работал в русско-еврейской печати, помещал под псевдонимами небольшие статьи и рассказы в сатирических иллюстрированных журналах «Шут» (1883-1885), «Стрекоза» (1886-1890), «Осколки» (1887), «Будильник» (Москва, 1889-1891), «Задушевное слово», «Рижский вестник», откуда они перепечатывались другими изданиями в провинции. В 1886-1890 гг. также публиковался в «Русском вестнике», подписываясь псевдонимами «Туев, А.» и «Sir». Был сотрудником изданий «Слово», «Страна» и др. Поместил статью по еврейскому вопросу в «Русской жизни», названную редакцией «Письмо интеллигентного еврея». Множество псевдонимов Рапопорта, которые он использовал (А-во; Ат-о; А-то; Атуева; Атуево; Т-в, А.; Туев, А.; М-ль; М-м; Монокль; Порт, С.; Ра-т, С.; Р-р-ъ, С.; Р-т, С.; Р-т, С. И.; Р-ъ, С.; Рыбаков, С.; С. И. Р.; С. П.; С. Р.; Rybakov, S.; Sir; Spectator), затрудняет поиск его публикаций, но не делает задачу безнадежной.
В конце апреля 1891 г. Рапопорт в возрасте 32 лет c женой и двухмесячным сыном Юлием покинул Петербург и переселился в Лондон. Как пишет Семен Исаакович в автобиографической справке, в Англии он «посвятил себя всецело журналистике»[903]. С этого момента и начинается «английский период» в жизни бывшего выпускника землемерно-таксаторских курсов и служащего правления Либаво-Роменской железной дороги.
Для Рапопорта, уже имевшего опыт сотрудничества с периодическими изданиями, журналистика стала способом обеспечения насущных нужд. С переселением за границу он стал постоянным сотрудником газет «Новости», «Неделя», журналов «Книжки недели», «Недельные хроники Восхода», «Восход».
И очень скоро тема Великобритании, жизни англичан стала центральной в его творчестве, быстро превратилась в постоянный объект изучения и информирования российского читателя. Через несколько лет в предисловии к сборнику «Народ-богатырь» Рапопорт заметит: Англия «бесспорно, представляет для нас наиболее достойное изучения государство». Жизнь в Англии дала ему богатейшие впечатления, которыми он, как профессиональный репортер, на протяжении двадцати лет делился с российскими читателями во множестве очерков о стране и ее жителях в разных периодических изданиях России: газетах «Новости», «Неделя», журналах «Северный вестник», «Русское экономическое обозрение», «Вестник Европы», «Мир Божий», «Образование», «Русская мысль», «Вестник финансов, промышленности и торговли».Первыми интерес к очеркам Рапопорта об английской жизни проявили газеты «Новости» и «Неделя», сотрудничество с которыми продолжалось на протяжении многих лет. Один из очерков был посвящен Дж. Кенворти - распространителю идей толстовства в Англии1, еще один - знаменитому английскому журналисту, другу и биографу О. А. Новиковой У. Т. Стеду[904] [905] [906]. С 1892 г. его очерки за подписью «Р.» стали появляться в ежемесячном приложении к «Неделе» - литературном журнале «Книжки неделю»1. Этим же годом датируется сохранившаяся в РГАЛИ микрофотокопия фотографии Рапопорта с дарственной надписью П. А. Гайдебурову, собственнику и редактору-изда- телю «Недели»[907].
На протяжении 1893-1895 гг. Рапопорт под псевдонимом «Рыбаков, С.» публиковал очерки о лондонской жизни и английских учреждениях под общим названием «Письма из Англии» в ежемесячном журнале «Северный вестник». Первый из них - «Лондонская ежедневная печать» - появился в двух последних номерах журнала за 1893 г.[908] Продолжение начатой темы состоялось на следующий год, когда также в двух номерах журнал поместил очерк «Лондонская еженедельная и ежемесячная печать»[909].
В 1894 г. появился материал, посвященный театральной и музыкальной жизни Лондона1. Сотрудничество Рапопорта с «Северным вестником» завершилось в 1895 г. публикацией двух корреспонденций - «Школьная борьба в Англии» и «Бедность и благотворительность»[910] [911].В конце 1890-х гг. Рапопорт напечатал ряд очерков в журнале «Восход» - крупнейшем русско-еврейском периодическом издании. Зарисовки «Евреи кистью и карандашом»[912] и «Евреи на английской сцене»[913] - наиболее объемные из них. Присутствие Рапопорта в журнале завершилось публикацией нескольких рассказов из быта еврейских эмигрантов в Англии.
Уже ранние корреспонденции Рапопорта из Англии обратили на себя внимание в России. Их стали цитировать в обозрениях печати. В 1900-1903 гг. очерки Рапопорта были опубликованы отдельными книгами - «У англичан в городе и деревне»[914], «Народ-богатырь»[915] и «Деловая Англия»[916]. Два последних сборника Рапопорт рассматривал как единое целое. Книга «Народ-богатырь» состояла из очерков, опубликованных им ранее в «Новостях», «Неделе», «Книжках недели» и «Северном вестнике». По замыслу автора, она «касалась главным образом политических и общественных учреждений Англии, жизни духовно-политической». Книга «Деловая Англия», составляя как бы ее продолжение, имела, как пишет в предисловии к ней Рапопорт, «больше дело с материальной стороною жизни, с промышленным и рабочим бытом английского народа»[917]. В нее вошли ранее напечатанные, преимущественно в «Вестнике Европы», очерки. В своем «Критико-биографическом словаре русских писателей и ученых» С. А. Венгеров дал такую характеристику сборнику очерков Рапопорта «Народ-богатырь»:
«Эту живо и талантливо написанную книгу нельзя не признать ценным вкладом в небогатую русскую литературу об Англии. Автор мало интересуется вопросами «высшей политики».
Его занимает главным образом общественное движение в разнообразных его проявлениях, и книга его представляет собою ряд ярких бытовых картинок, вводящих непосредственно в самую жизнь разных классов английского общества. Автора при этом никогда не покидает «сравнительный метод». Описывая порядки английские, он всегда имеет пред собою картину совсем других условий общественной жизни, и это сообщает его очеркам очень характерный отпечаток, далеко заходящий за пределы просто этнографического интереса. Как англичанин в повседневном быту пользуется великими благами своей безграничной политической свободы, как английская повседневная жизнь в мельчайших проявлениях своих перерабатывает предоставленную ей широчайшую инициативу - вот что больше всего волнует автора, и, неудивительно, что чувствует он при этом всегда зависть. “Параллелизм”, проникающий всю книжку С. И. Рапопорта, придает ей, конечно, серьезный публицистический интерес, но он же ведет к известной односторонности. Автор не то, что не может, а скорее не хочет заниматься критикою английских порядков. Для темных сторон английской жизни у него не то, чтобы глаз не было, и не то, чтоб они их совсем не замечал. Но как-то у него руки не подымаются на обличение и всегда ему думается: ну, что там критиковать, когда где-то еще в десять раз хуже. Все это превращает книгу, начиная с заглавия, в сплошной дифирамб. И на беду еще книга вышла в такой момент, когда мощь “богатыря” оказалась куда не исполинской! Односторонность книги искупается, однако, тем, что дифирамбы свои автор всегда подкрепляет живыми примерами. В общем, книга дает массу бытового материала, совершенно еще не затронутого в русской печати»1.Рапопорт и Венгеров поддерживали тесные отношения, вели постоянную переписку. Книгу «Народ-богатырь» он даже посвятил Венгерову, в личном фонде которого в рукописном отделе ИРЛИ (Пушкинского дома) хранится коллекция из 226 адресованных ему писем Рапопорта[918] [919].
Их изучение пролило бы свет на многие стороны жизни и работы как самого Рапопорта, так, возможно, и взаимоотношений в творческой среде выходцев из белорусских губерний. И именно по просьбе Венгерова, прожив почти 10 лет в Англии, он написал свою автобиографию, в которую включил и небольшие воспоминания об учебе в Горы-Горках.В первые годы ХХ в. Рапопорт уже был достаточно известен, обзавелся связями и финансовыми средствами. К этому времени наряду с сотрудничеством с российскими изданиями он публиковался в английской прессе, которая переживала этап небывалого роста. Новая публика те, кто получил образование благодаря проведенной в 1871 г. школьной реформе, требовала легкого чтения, и в Лондоне одна за другой стали возникать вечерние газеты, например, «Pall Mall Gazette», предназначенные как раз для такого читателя. Только в столице издавалось девятнадцать утренних и десять вечерних газет, сотни еженедельных и ежемесячных журналов и создалась уникальная ситуация - периодическим изданиям буквально не хватало авторов. Так, Рапопорт стал печататься на страницах «Pall Mall Gazette», «Daily Mail», «Daily News», «Echo», «Jewish Chronicle», «Progressive Review», «NovelReview», «Leisure Hour», «Christian Weekly», Globе», «Independent Review». В ежегоднике «Sell’s Dictionary of the World’s Press» за 1897 г. была помещена его статья о русской ежедневной политической печати1: на это он указывает в автобиографической справке.
Финансовые возможности позволяли Рапопору проживать вместе со своей семьей в Хамстеде (о чем сообщает запись от 31 марта в переписи населения Англии 1901 г.) - довольно престижном районе Лондона с самым большим в городе парком, получившем известность как место пребывания интеллектуальных, либеральных, музыкальных и литературных ассоциаций. Здесь же его сын в 12 летнем возрасте поступил на обучение в престижную частную школу для мальчиков. О своем занятии Рапопорт в переписном листе сообщает лаконично: «журналист».
Рапопорт, как и параллельно работавший в Лондоне Дионео, встречался с гостями, приезжавшими из России. Среди них был К. И. Чуковский, находившийся в Англии с июня 1903 г. по август 1904 г. в качестве корреспондента «Одесских новостей», который, как отмечает исследовательница из Эдинбургского университета А. Ванинская, их «безжалостно критиковал»[920] [921]. Действительно, посетив Рапопорта, Чуковский записал в дневнике: «Рапопорт, человек неумный, заикающийся и в речи и в мыслях, завистливый, честолюбивый, - но от него всегда получается такое впечатление, будто он беззаботный и любящий. Как раз сейчас прочел я в “Мире Божьем” заметку о его книге “Деловая Англия”, где его сравнивают с Дионео и говорят, что перед Дионео он совсем дурак и неуч. Вот, должно быть, злится один и радуется другой. Я бы на месте рецензента утешил обоих и сказал бы, что оба они равно никуда не годны. Один подводит все под теории, а так как русского читателя хлебом не корми, а подай теорию, то читатели и не замечают, что весь Дионео понатаскан из книжек, что ежели бы из его книги об Англии взять цитаты и отдать назад их авторам, то ото всей книги останется один корешок. Рапопорт тоже не без “теорий” Только они у него не совсем совпадают с передовицами “Русских Ведомостей” - отсюда его неуспех»[922].
Но и со стороны Рапопорта антипатия была взаимной, и есть тому свидетельства, в частности, историка английской литературы В. Ф. Лазурского, жившего в Лондоне с Чуковским в одном пансионе. Искусство, вспоминает Лазурский, «интересовало его гораздо больше, чем экономика и политика. Когда началась японско-русская война, Чуковский плохо справлялся с ролью лондонского корреспондента большой газеты, и в редакции «Одесских новостей» им были недовольны»1. В результате Чуковский был вынужден переехать в скромную комнату, так как из-за финансовых проблем подолгу не имел без денег (выживая на то, что занимал у друзей-эмигрантов). Так что, пренебрежительный тон Чуковского в отношении коллег, сотрудничавших с престижными изданиями на постоянной основе и лучше устроенных, думается, был вызван банальной профессиональной ревностью молодого, бедного и безвестного тогда корреспондента провинциальной газеты.
Сотрудничество же Рапопорта с российскими изданиями шло весьма успешно. В 1902-1903 гг. он печатался в журнале «Образование», на страницах которого появились его очерки на темы просвещения и воспитания в Англии («Новая британская академия», «Английское студенчество», «Книжная производительность и литературные вкусы англичан», «Среднее образование в Англии»)[923] [924]. С 1905 г. начал помещать в «Мире Божьем»/«Современном мире» очерки под общим названием «Письма из Лондона» и «Строители английской жизни». На волне революционного подъема в России, накануне и в годы первой буржуазно-демократической революции, среди их тем преобладали связанные с особенностями функционирования демократии в стране («Воспитание избирателя в Англии», «Борьба женщин за права», «Роль общественного мнения в английском законодательстве», «Очерки реформ и социальных движений», «Свобода совести», «Свобода слова», «Свобода собраний», «Фабричное законодательство», «Газеты и партии», «Народное образование», «Внешкольное образование», «Монархия и демократия (письма королевы Виктории)», «Женское дело», «Английский бюджет»)[925]. Всего по 1909 г. включительно, когда сотрудничество с журналом окончательно прекратилось, в нем было помещено 16 публикаций Рапопорта.
К этому времени у Рапопорта уже завязалось сотрудничество с «Русской мыслью», в которой он в 1908-1910 гг. напечатал несколько очерков, в основном о социальных проблемах в Англии («Пенсии для стариков», «Лондонская полиция перед судом королевской комиссии», «Билль о детях», «Религия и социализм», «Борьба с нуждой», «Выборы и их результаты», «Английская аристократия и отношение к ней народа»)1. 1910 год начался для него публикацией очерка «Новый английский жилищный закон» в первой январской книжке журнала «Городское дело»[926] [927].
Но самое долговременное сотрудничество у Рапопорта сложилось с журналом «Вестник Европы». Оно началось в 1896 г., когда в связи с появлением в Англии книги писателя-фантаста Г. Уэллса «Современная утопия» на его страницах появился очерк, посвященный проектам утопической социалистической мысли[928]. В «Вестнике Европы» на протяжении 20 лет, с 1896 по 1915 г., за подписью «С. И. Рапопорт» и под псевдонимами «Ра-т, С.», «Р-р-ъ, С.», «Р-т, С.» читатель регулярно находил материалы об Англии, составившие более двух десятков очерков. Попробуем на их примере взглянуть на то, что Рапопорт считал интересным и поучительным для российского читателя, о чем следовало ему узнать.
В очерках Рапопорта, помещенных в «Вестнике Европы», отсутствуют глубокие обобщения, но темы их разнообразны, а создававшаяся панорама жизни страны широка. Автор постоянно обращается к обыденным сторонам существования простых обитателей страны, живших за пределами Лондона, и им он посвятил серию путевых заметок, например, о жизни людей в Южном Уэльсе[929], Шотландии[930], Ирландии[931], в рабочем Бирмингеме[932]. В поле зрения Рапопорта английская деревня, в которой «лендлорд и фермер бесповоротно обречены на «плохие времена», так как земля не в силах удовлетворить всех потребностей высокого комфорта, предъявляемых к ней как лендлордом и фермером, так и их рабочим»[933]. И хотя прямые сравнения с российской действительностью, обычно в его очерках отсутствуют, но сравнения напрашиваются невольно: «Эдинбург - это своего рода шотландская Москва имеющая свой исторический кремль в виде Holyrood Palace Гласго же, это - своего рода Петербург более живой, более космополитический, чем Эдинбург, и более прогрессивный и многолюдный»1.
В «Вестнике Европы» несколько очерков Рапопорт посвятил жителям Лондона. Первый из них - «Обыватели Лондона и их быт»[934] [935] - представлял собой развернутую рецензию на книгу Чарльза Бутса «Жизнь и труд народа», в которой отметил ее исключительное положение во всей западноевропейской социально-экономической литературе. Тематически к этому очерку примыкают и другие публикации Рапопорта - о домашней жизни беднейших слоев лондонского населения, показанной на примере судеб жителей одной лондонской улицы («история ее, это история десятков и сотен таких же улиц»)[936]; о религиозных нравах обитателей Лондона и характере обучения в церковных школах[937]; об образе жизни лондонской молодежи[938]. В отдельном очерке он рассматривает деятельность Лондонского муниципалитета[939].
Значительное место в очерках Рапопорта занимают материалы о рабочем классе. Он подробно описывает семимесячную стачку 1897 г. рабочих механических заводов, объединенных в тред-юнион «Соединенного общества механиков»[940]. В его очерках нашла отражение и тема организации досуга рабочих. В самом факте появления желания проводить свободное время с пользой Рапопорт усматривает следствие изменения социального климата - «беспредельно властвовавший когда-то кабак заметно отступает на задний план под напором новых культурных факторов»[941]. В публикации «Рабочая Англия» делает срез «образованной» части английского общества, показывая особенности подготовки и профессиональные качества инженеров, врачей, ученых, школьных учителей, англиканского духовенства, политиков, чиновников, армейских офицеров. Внимание Рапопорта привлекла «черта, общая всем профессиям в Англии, а именно преобладание практики над теорией. Можно сделаться инженером, доктором, адвокатом, не говоря уже о так называемых «свободных» профессиях, никогда не учившись ни в одном учебном заведении, и, наоборот, одно пребывание в учебном заведении еще не делает вас специалистом и признанным членом какой-либо профессии».
Ряд очерков в «Вестнике Европы» Рапопорт посвящает проблемам экономической жизни Англии - развитию кооперативных объединений в промышленной сфере1, попыткам противостоять усилившейся конкуренции в промышленности[942] [943]. Внешнюю торговлю страны он рассматривает с позиций сторонников свободной торговли, ввоз и вывоз промышленной продукции связывает «не с ростом внешних рынков, не с сооружением фабрик и заводов, не с открытием минеральных залежей, а со вкусами и потребностями маленького обывателя[944]. Там у него, в его скромном жилище, скрываются концы нитей, которыми двигаются корабли, отправляются поезда и вертятся колеса на заводах, и чем крепче эти нити, чем энергичнее они дергаются, тем живее ввоз и вывоз, тем оживленнее промышленность». Рапопорт показывает колониальную политику Англии в ее прошлом и настоящем[945]. Обращается к истории становления демократических институтов[946], напомнив об английских радикалах первой четверти XIX в. в связи с борьбой за парламентскую реформу 1832 г.[947] Посвящает очерк письмам Дж. Ст. Милля[948]. Составляет политические портреты деятелей рабочего движения: руководителя Независимой рабочей партии Кейр Гарди; рабочего, ставшего депутатом Палаты общин, а впоследствии и товарищем министра внутренних дел Генри Бродгерста[949]. Дает оценку месту в политической жизни лидерам Либеральной (Герберта Асквита, Дэвида Ллойд Джорджа, Уинстона Черчилля - на момент, когда тот был либералом)[950], Консервативной (Роберта Солсбери, Артура Бальфура, Джозефа Чемберлена) партий. В очерке «Политическая психология» излагает содержание вышедшей в Англии книги Грэгама Уоллеса «Человек в политике»[951].
Последняя публикация Рапопорта в «Вестнике Европы» - «Литература и милитаризм в Англии» - появилась после большого перерыва, в сентябрьской книжке 1915 г. «Оставляя совершенно в стороне русско-германскую и франко-германскую стороны теперешней войны и останавливаясь только на англо-германской ее стороне, - утверждает журналист, - нужно будет признать, что некоторую долю вины за нее несут те писатели и политические деятели, которые долгими годами ревностно подготовляли к мысли о “неизбежности” и “необходимости” разрыва между ними»1.
Рапопорт активно сотрудничал с энциклопедическими изданиями. Он написал множество статей для «Политической энциклопедии», издававшейся отдельными выпусками на протяжении 1906-1907 гг. под редакцией Л. З. Слонимского[952] [953], с которым поддерживал интенсивную переписку. Часть писем Рапопорта Л. З. Слонимскому тоже сохранилась[954]. Издание энциклопедии не было завершено: вышло четыре выпуска, составивших ее первый том. Энциклопедические статьи были доведены до буквы «К». Почти все из них, имевшие отношение к Англии, ее колониям и доминионам, принадлежали Рапопорту[955]. Он был одним из авторов Энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона (в статье «Великобритания» ему принадлежал раздел «Новейшая английская литература»), был в числе сотрудников «Еврейской энциклопедии» Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона (написал разделы «Евреи в английской литературе» и «Англо-еврейская литература» в статье «Англия»[956]).
В 1910-е гг. Рапопорт в качестве лондонского корреспондента публиковался в органе Конституционно-демократической партии ежедневной газете «Речь» (1906-1917). Среди множества материалов, присланных им в редакцию в 1914 г., были такие: «Гордость Англии», «Парламентская работа», «Возвращение Кира Гарди», «Обновленное правительство», «Пасхальные съезды», «Бряцание оружием», «Россия русских»1. Материалы в газете он подписывал псевдонимом «С. И. Р.». К сожалению, не проливает свет на публикации за авторством Рапопорта в газете «Речь» диссертация Д. С. Брыкова «Русская либеральная пресса о взаимоотношениях стран Антанты и тройственного союза накануне Первой мировой войны: по материалам газет “Речь” и “Русские ведомости”». При этом ее автор утверждает, что «в газете ежедневно печаталось немало известий из разных мировых центров, многие из которых доставлялись собственными корреспондентами. Корреспонденты “Речи” стремились расширить свои связи в правительственных сферах. С. И. Раппопорт (СИР), английский корреспондент газеты, поддерживал знакомство с советником русского посольства в Лондоне»[957] [958].
Рапопорт на протяжении многих лет вплоть до его закрытия сотрудничал с «Вестником финансов, промышленности и торговли», издававшимся с ноября 1883 г. по октябрь 1917 г. министерством финансов страны. Этот крупнейший экономический еженедельный журнал предоставлял своим читателям достоверную информацию по всем отраслям торгово-промышленной, финансовой и сельскохозяйственной жизни как России, так и других государств. Наряду с крупными обзорными статьями публиковал реферативные сообщения, донесения с мест, разнообразные статистические материалы по разным странам, небольшие информационные заметки. Географический охват публикуемых материалов был очень широк. Конечно же, он включал и Англию. В 1905 г. в журнале появилась новая рубрика «Специальные корреспонденции». Из Англии в первый год они появлялись без подписи[959], а в выпусках за 1906 г. под ними («Акционерные компании в Англии»[960], «Американский хлопок и английские фабриканты»[961]) стояла фамилия Рапопорта. Строгий, конкретный и лаконичный стиль публикаций в журнале резко контрастировал со всеми остальными. Он диктовался самим подходом его редакции. В основном с этим еженедельным журналом у Рапопорта продолжалось постоянное сотрудничество после начала Первой мировой войны. В последний год издания журнала - 1917 г. - он опубликовал 12 статей и корреспонденций. Их тематика, естественно, была обусловлена событиями военного времени, что нашло отражение в самих заголовках: «Судостроительство во время войны», «Английские капиталы в Румынии», «О коммерческой службе в иностранных государствах», «Регулирование биржевых оборотов в Англии», «Продовольственная потребность», «Морская торговля Англии в 1916 году», «Усиленные выпуски денег и цены на продукты», «Английский бюджет», «Торговля и промышленность Британской империи», «Финансовый рынок Америки», «Война и политическая экономия в Англии»1.
Такова «география» публикаций, а также важнейшие, хотя далеко не все английские темы и сюжеты, представленные в журналистском творчестве Рапопорта, которое заслуживает, как и сам автор, более глубокого изучения. Благодаря его публикациям не бывавший в Англии российский читатель имел возможность прикоснуться к ее действительности. Совершенно очевидно, что Рапопорт был востребован. Интенсивность же его публикаторской активности как в русской периодической печати, так и в британской, вызывает настоящее уважение.
В то же время, имеется еще одна сторона творчества Рапопорта - она связана с ознакомлением англичан с российской действительностью и культурой. Рапопорт содействовал появлению переводов на английский язык произведений русских писателей. В 100-ом томе «Литературного наследства» приведена переписка А. П. Чехова с сотрудником газет «Неделя» и «Новое время» М. О. Меньшиковым, из которой следует, что Рапопорт способствовал появлению в Англии рассказов А. П. Чехова. В письме Чехову от 30 мая 1893 г. Меньшиков сообщает: «Лондонский мой приятель С. И. Рапопорт (корреспондент “Недели”) пишет, что рассказы Ваши - “Палата № 6” и еще какие-то - переведены и начнутся недели через две печатанием для отдельной книжки. Для предисловия он очень просит у меня общих биографических сведений о Вас. Так как у меня их нет, то может быть Вы сами были бы любезны сообщить Рту, что находите нужным»[962] [963]. Правда, в автобиографической справке сам Рапопорт об этом эпизоде не упоминает. Скорее всего, он выступал посредником между переводчиком и писателем. Возможно, тогда до издания дело не дошло. На это косвенно указывает в письме А. П. Чехову от 7 июля 1898 г. Р. Э. Лонг, действовавший от имени известного английского журналиста и издателя У. Т. Стеда: «Насколько мне известно, ни одно из Ваших произведений не появлялось на английском языке, и я уверен, что они вызвали бы большой интерес у английского читателя»1. В связи с этим он обращается с просьбой о разрешении перевода его рассказов («Палата № 6», «Мужики», «Черный монах» и некоторых других) на английский язык в основанной им издательской серии «Русской библиотеки».
Более успешно у Рапопорта шла работа, связанная с переводом на английский язык произведений Л. Н. Толстого. Начал он с только что появившегося на страницах «Северного вестника» и «Книжек недели» рассказа «Хозяин и работник». Переведенный текст отредактировал Дж. Кенворти - последовательный распространитель идей толстовства в Англии, основатель одного из первых в Европе толстовских поселений, биограф и издатель его сочинений[964] [965]. Английский перевод «Хозяина и работника» вышел в Лондоне, в издательстве Уолтера Скотта в 1895 г. под заглавием «Master and man»[966]. Его появление анонсировалось в британской прессе[967]. Толстой в письме своему другу и помощнику В. Г. Черткову упоминает имя Рапопорта, как обеспечивавшего дословный перевод текста с русского языка для дальнейшей его английской литературной обработки Кенворти[968]. В свою очередь, Рапопорт состоял с Чертковым в переписке, часть которой сохранилась в фонде Черткова в РГАЛИ[969].
После удачного опыта сотрудничества Рапопорта с Кенворти Лев Николаевич в письме последнему 18 сентября 1895 г. предлагает оказать содействие в опубликовании в одной из лучших британских газет статьи П. И. Бирюкова, посвященной гонениям на секту духоборов, и указывает на Рапопорта: «Я думаю, что вы находитесь в сношениях с г-ном Рапопортом, и он мог бы сделать перевод. Его переводы очень хороши»[970]. Проект состоялся. Отредактированная Толстым статья «Гонения на христиан в России в 1895 году», содержавшая большой фактический материал о положении духоборов и действиях полицейских властей в отношении них была опубликована в переводе Кенворти и Рапопорта в газете «Times» за 1895 г. (23 октября); она вышла в свет с сопроводительным письмом и послесловием Толстого[971]. Так началась широкая международная кампания, организованная Толстым, в защиту духоборов от притеснений властей.
В автобиографической справке Рапопорт отмечает, что ему также принадлежат переводы «Сказки об Иване-дураке» и вышедшего в 1891 г. знаменитого краткого изложения «Евангелия» Л. Н. Толстого, труда, за который Лев Николаевич был отлучен от церкви. Действительно, в 1896 г. в Лондоне в издательстве Уолтера Скотта вышел перевод книги на английский язык, автор которого не был указан. Можно предполагать, что им был Рапопорт совместно с Кенворти1. В то же время издание «Сказки об Иване-дураке» в переводе Рапопорта в библиотечных каталогах не обнаружено.
Рапопорт внес свой вклад в ознакомление читателей в России с английской литературой. Ему принадлежит перевод на русский язык пьесы Б. Шоу «Ученик дьявола» (1901)[972] [973]. В 1916 г. с его предисловием в Москве вышла повесть современного английского писателя, драматурга и журналиста Нейла Лайонса[974] [975].
К моменту Февральской революции в России Рапопорт провел в Англии почти двадцать семь лет. 16 января 1917 г. датировано сохранившееся в РГАЛИ письмо Рапопорта в редакцию журнала «Голос минувшего». Вплоть до июля 1917 г. читатель встречал его имя на страницах «Вестника финансов, промышленности и торговли». После Октябрьской революции российские издания, с которыми журналист сотрудничал или потенциально мог сотрудничать, были закрыты. Самому же Семену Исааковичу к этому времени исполнилось 59 лет. Он остался жить и работать в Лондоне и окончательно стал частью эмигрантской общины в Англии выходцев из бывшей Российской империи.
Что касается его сына Юлия (Julius West, 1891-1918), - историка, поэта, переводчика, то его профессиональная жизнь и судьба столь необычны, что заслуживают отдельного рассказа.
Оказавшийся в Англии в двухмесячном возрасте и, проведя в ней всю свою недолгую жизнь, Юлий считал себя англичанином, хотя знал русский язык, на котором родители разговаривали дома. С самого детства он много читал. «Он был замечательный читатель, - вспоминал Семен Рапопорт, - и его литературный вкус даже в детстве был выдающимся. Он не воспринимал книги, написанные специально для детей, и предпочитал классических писателей даже в возрасте семи или восьми лет; и его знание всех драм Шекспира было изумительно полным»[976].
Юлий получил среднее образование в одной из лучших в Англии школ для мальчиков (Haberdashers’ Askes Boys’ School), основанной еще в 1690 г. в лондонском Хамстеде и гордившейся множеством знаменитых выпускников. Закончив ее в 1906 г., он начал работать в качестве временного чиновника в министерстве торговли (1906-1908), занимаясь подготовкой доклада о стоимости жизни в Германии, после чего устроился клерком в офис Фабианского общества (1908-1913). В это же время он познакомился с Джоном Коллинзом Сквайером1, который описал в своих воспоминаниях первые впечатления от знакомства с Юлием: «Я впервые увидел его в 1908 или 1909 г. Чтобы пройти в комнату Секретаря, нужно было пробраться через полуосвещенный кабинет, заваленный бумагами и памфлетами, и случайно я обратил внимание на новую фигуру за конторкой; это был высокий, бледный, сутулящийся юноша в очках, с волнистыми темными волосами, выглядевший как те, кто увлечен научными занятиями, скорее похожий на птицу. Это впечатление и сейчас столь ярко. Прошло время пока я стал узнавать какие-нибудь подробности о нем. Я знал его некоторое время только визуально, без привязки к имени; затем узнал его имя и то, что он имел репутацию не погодам развитого юноши, но не связывал их вместе. О нем говорили, что он прочитал буквально все и хорошо знал экономику; очень многие люди интересовались им; его звали Уэст и он был русским - сочетание, которое вызывало во мне любопытство, пока я не узнал, что он еврей из России, который взял себе английское имя. Хотя ему еще не было и двадцати лет, он уже читал лекции для небольшой группы рабочих»[977] [978].
Юлий перешел в англиканскую церковь и поменял фамилию на более английскую по звучанию - Уэст («West»), и именно под ней он фигурировал в переписи населения 1911 г. Ему было 20 лет и свой род занятий он обозначил так: «librarian and clerk student [London University]». С этого возраста он стал печататься. Близость к фабианцам предопределила тему его самой первой публикации «Муниципализация газовой отрасли и ее результаты в Соединенном Королевстве», появившейся в переводе на французский язык. Следом появился очерк «Джон Стюарт Милль», опубликованный в серии фабианских биографий. В 1913 г. в течение нескольких месяцев он работал в офисе только что основанного Сиднеем и Беатрисой Веббами и тесно связанного с Фабианским обществом еженедельного журнала «The New Statesman», для которого вплоть до своей смерти писал обзоры книг, в основном посвященных Восточной Европе, статьи и репортажи на разные темы.
Юлия Уэста отличала необыкновенная жажда к работе, продуктивность и способность одновременно заниматься публицистикой, научными исследованиями и переводами на английский язык. С момента ухода из офиса журнала «The New Statesman» Юлий был фрилансером, публикуя статьи в разных газетах, читая лекции и работая одновременно над несколькими книгами. Его громадная творческая и общественная активность уместилась всего в несколько лет, все его публикации были сделаны накануне и в годы Первой мировой войны. У него было несколько близких друзей. Одному из них, безвременно ушедшему, Стефену Гордону, он вместе со своим товарищем Вильямом Фоссом посвятил совместно написанную книгу «Социальный работник и современная благотворительность»1, в двенадцати главах которой подняты вопросы психологии и истории благотворительности, помощи безработным и престарелым, организации общественного здравоохранения.
Уэст принял участие в издании в Англии «Дневника» французских писателей де Гонкуров, который братья с 1851 г. вели вместе, а после смерти Юлия продолжил Эдмон, завещав опубликовать его не раньше, чем по истечении двадцатилетнего срока после его ухода из жизни. Так и произошло: ровно спустя двадцать лет Дневник де Гонкуров был издан в переводе и с предисловием Юлия Уэста[979] [980]. Одновременно он опубликовал книгу очерков об английском христианском мыслителе, журналисте и писателе Г. К. Честертоне[981], которую посвятил своему другу Дж. К. Сквайеру. В предисловии издателя к ней отмечалось: «Этот сборник статей Юлия Уэста ни в коем случае не является легким чтением для тех, кто заинтересован в быстром знакомстве с эрудитски образованным Честертоном. Он заслуживает того, чтобы быть спасенным из груды “забытых книг”». И, действительно, ее репринтное переиздание появилось в 1978 г.[982] «Превосходная книга», - такими словами оценил ее рецензент в газете «The New York Times»[983]. «Случай против Честертона» - так назвал свою рецензию на книгу в еженедельнике в «The New Statesman», правда, не слишком хвалебную, Бернард Шоу[984].
Следом Юлий издал книгу[985], представлявшей собой коллекцию сатир и пародий в духе «Путеводителя Калибана по литературе» («Caliban’s Guide to Letters») английского писателя Хилэра Беллока (кстати, работавшего совместно с Честертоном), в которой тот добродушно шутил над различными аспектами сочинительства - от написания рассказов, журналистских репортажей обзоров и до формулирования политических призывов. Как пишет
Дж. К. Сквайер по поводу книги Уэста, в юмористической форме раскрывавшей секреты литературного ремесла, «возможно, фонтан бил слишком активно, но его разноцветные брызги показывали, как разнообразны были его манипуляционные таланты и каким острым был его ум»1.
Переводы русских писателей на английский язык составили еще одно направление творческой деятельности Юлия Уэста. Он перевел на английский язык пьесу Леонида Андреева[986] [987] и несколько пьес А. П. Чехова. Перевод чеховской «Чайки» вышел в 1915 г. отдельным изданием[988], однако к этому времени ее перевод, видимо более удачный, уже был выполнен Мариан Фелл, и именно он включался в сборники пьес Чехова на английском языке. На следующий год в Лондоне были опубликованы восемь пьес Чехова - «На большой дороге», «Предложение», «Свадьба», «Медведь», «Трагик поневоле», «Юбилей», «Три сестры», «Вишневый сад»[989]. За исключением «Вишневого сада», впервые переведенной в 1912 г. Дж. Галдероном, ни одна из этих пьес Чехова еще не появлялась на английском языке. Переводчиком и автором предисловия к сборнику был Юлий Уэст. В последующие годы пьесы Чехова «Медведь», «Вишневый сад», «Три сестры», «Предложение», «Свадьба», «Юбилей» переиздавались именно в переводе Уэста.
Несмотря на активную творческую литературную жизнь, Юлий не отрывался от сложной политической действительности. Как только в 1914 г. началась Великая война (как ее называли в Англии), Юлий попытался попасть в британскую армию. Но получил отказ на основании того, что он россиянин, и совет присоединиться к русской армии, поскольку Россия была союзницей Англии. Его попытки убедить призывную комиссию в том, что он приехал в Англию в двухмесячном возрасте, не возымели успеха, и он предпринял усилия с тем, чтобы натурализоваться как британский гражданин. Неизвестно, удалось ли ему это. Тем не менее ему разрешили присоединиться к медицинской части в Лондоне. Однако уже в конце 1914 г. Юлий оправился в Россию, где в качестве корреспондента провел некоторое время, посетил Петроград, Москву и Варшаву. Оттуда он посылал очерки в еженедельники «The New Statesman» и «The Saturday Westminster».
Итогом его поездки стала книга очерков и зарисовок «Солдаты царя», которую он опубликовал уже по возвращении в Лондон[990]. Большая часть вошедших в нее очерков не была до этого напечатана. Сразу после Февральской революции в России Уэст начал работать над памфлетом «Русская революция и британская демократия», в котором писал о мероприятиях Временного правительства в направлении демократических и социальных реформ и об их последствиях и уроках для рабочего движения1. Он вышел в 1917 г. в серии фабианских трактатов в момент, когда Юлий после постигшей его потери - смерти жены - во второй раз уехал в Россию.
На этот раз он отправился туда как член исполкома (с 1915 г.) Фабианского общества. После того, как руководство лейбористской партии согласилось в начале мая принять приглашение от Петроградского совета, Уэст решил сопровождать делегацию и в июне 1917 г. снова отправился в теперь уже революционную Россию. Этот визит Уэста в Петроград нашел отражение в воспоминаниях Дж. К. Сквайера и в монографии Адриана Смита, посвященной истории еженедельника «The New Statesman», материалы которых дополняют друг друга. «В отличие от Рамсея Макдональда, который, видя враждебно настроенных матросов, не решился отправиться в дорогу, он отплыл в середине июня из Абердина»[991] [992]. Юлий задержался в Петрограде и в течение последующих семи месяцев делал репортажи из первых рук об Октябрьской революции и ее событиях. 8 ноября 1917 г. Уэст находился в Смольном и наблюдал за событиями Второго съезда Советов, на котором было сформировано большевистское правительство во главе с Лениным. Репортажи «Ночи в Смольном»[993], «Большевистская революция»[994] были напечатаны в декабре 1917 г. в «The New Statesman». «Наблюдая происходящее вокруг, он находился в состоянии (о чем свидетельствуют несколько дошедших его писем) сильного возбуждения. Он посещал Смольный, присутствовал на митинге, на котором выступали Ленин и Троцкий. Он бывал везде, где только возможно, его даже стали подозревать в шпионаже, и он ощущал, что в любой момент мог бы получить пулю в спину»[995].
Юлий был переполнен впечатлениями и располагал массой материалов из революционной России, которые мог бы представить в отдельной книге очерков. Как пишет А. Смит, «его сообщения очевидца являются репортажами высочайшего калибра; подобно Рэнсому, он имел облегченный доступ в коридоры власти нового режима и мог легко передать своим читателям значение истории, которая делалась на его глазах. Его работа стала привлекать внимание на Флит-Стрите, и Уэст мог бы иметь блестящее будущее в качестве иностранного корреспондента»1. Находившийся в одно время с Уэстом в Петрограде американский корреспондент Джон Рид прославил себя книгой «Десять дней, которые потрясли мир». Однако с Юлием Уэстом этого не случилось.
Ухудшавшееся в условиях холодного климата здоровье и растущая враждебность со стороны секретных служб заставили Уэста принять решение возвращаться в Англию. Юлий оставил Петроград в феврале 1918 г. и через Стокгольм вернулся в Лондон. Он был физически истощен. Но получив предложение поехать в Швейцарию, несмотря на свое состояние, считал, что с его знанием иностранных языков, а он хорошо владел помимо английского и русского, французским, немецким, голландским, румынским, принять его это долг. Он отправился в Швейцарию делать репортажи о международных событиях в связи с идущей войной. В период с 26 мая по 18 июля 1918 г. в общей сложности двадцать его корреспонденций из Женевы[996] [997], Берна[998], Цюриха[999], Базеля[1000] и Лозанны[1001] были напечатаны на страницах газеты «The New York Times». Эта поездка окончательно надорвала его силы. Дни его были сочтены. Осенью по возвращении в Англию Юлий умер от осложнений после гриппа и развившегося воспаления легких в Клаттоне, в деревне, расположенной в живописном районе Мендип графства Сомерсет, куда он уехал, пытаясь победить болезнь и набраться сил[1002].
Последней работой Уэста стала книга об истории чартистского движения в Англии, которую он практически закончил писать, но безвременная смерть в 1918 г. помешала довести ее до конца. Благодаря его другу Дж. К. Сквайеру рукопись была подготовлена к публикации и вышла с его же предисловием в 1920 г.[1003] На страницах книги помещена фотография Юлия: она передает редкий по одухотворенности облик автора и является единственным сохранившимся его изображением. Благодаря же воспоминаниям Дж. К. Сквайера до нас дошел и человеческий портрет Юлия Уэста, искреннего и благородного молодого человека, оставившего яркий, но слишком короткий след в качестве общественного деятеля, талантливого историка, писателя, журналиста и переводчика.
После ухода Юлия из жизни Семен Исаакович Рапопорт остался совершенно один. И все это время он продолжал работать. В фондах библиотеки Британского музея хранится экземпляр составленной им брошюры «Английская справочная литература по торгово-промышленным и социальным вопросам». Издание датировано 1919 г. и вышло на русском языке в Лондоне1. В 1926 г. в журнале «Славянская книга», издававшемся в Праге, появилась публикация Рапопорта, в которой он представил список периодических изданий, вышедших на русском языке в Англии[1004] [1005].
Совершенно очевидно, что Рапопорту необходимо было обратиться к новым темам, востребованным читателями в Европе. Он предпринимает усилия, чтобы найти себе место с материалами на «русскую тему» и в серьезных британских журналах. Еще до революции у Рапопорта установилось сотрудничество с «The Economic Journal», для которого он писал обзоры вышедших в России книг на экономические темы.
В 1918 г. в журнале «Socialist Review» появился очерк Рапопорта «Ленин и Троцкий». Материалами на актуальные темы, в частности, связанными с революцией в России, он смог заинтересовать лондонский журнал «The Contemporary Review». Так, на протяжении 1920-х гг. на его страницах были напечатаны очерки «Психология большевизма», «Признание советской России», «Может ли Россия платить?». В 1928 г. «The Contemporary Review» опубликовал статью Рапопорта, посвященную проблемам перевода русских авторов на английский язык.
Предоставил свои страницы для публикаций Рапопорта (в 1929 г. и 1930 г.) журнал «The Slavonic and East European Review», издававшийся Школой славянских и восточноевропейских исследований Лондонского университета. Автор был охарактеризован следующим образом: «выдающийся русский журналист, одно время корреспондент “Речи”, “Новостей” и “Недели”, также обозреватель “Вестника Европы”, “Русской мысли”, “Северного вестника”и других, писал в разные русские энциклопедии».
До сегодняшнего дня была неизвестна дата ухода из жизни Семена Исааковича Рапопорта. И лишь внимательное изучение британского регистратора смертей позволило ее установить. Семен Исаакович умер в марте 1934 г.[1006] Ровно через год в Лондоне ушел из жизни знаменитый корреспондент дореволюционных «Русских ведомостей» и «Русского богатства» Дионео.
Еще по теме 1.9.2. Семён Исаакович Рапопорт:
- СЛОВАРЬ
- Литература 1.
- Указатель имен717
- Рядом с философами: СОТРУДНИЦЫ, ПОКРОВИТЕЛЬНИЦЫ, ВДОХНОВИТЕЛЬНИЦЫ
- ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ. ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ И ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ
- ПРЕДИСЛОВИЕ
- Прощание Сталина с масонством в СССР
- Типология конфликтов
- Борьба политических партий России за депутатские мандаты IV и V Государственной Думы
- Глава 5 ДЖ. СТ. МИЛЛЬ, Г. СПЕНСЕР И ИХ ИДЕИ В РОССИИ XIX ВЕКА
- Вехи жизни и особенности творчества
- От автора
- Список информаторов (в скобках указаны годы жизни в Зарядье)
- §2.4. Становятся ли люди «менее агрессивными»? Эффекты послепроизвольного поведения
- §2.5. Почему же война?
- §3.7. Гуманизм кровопролитного века
- Литература
- УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
- «Земной бог»
- Послесловие: Берия как человек