<<
>>

1.9.2. Семён Исаакович Рапопорт

В ряду профессиональных журналистов-англоведов одно из наиболее за­метных мест занял Семён Исаакович Рапопорт (1858-1934). Единственными опубликованными источниками информации о Рапопорте являются автобио­графическая справка, написанная им в 1899 г.

по просьбе С. А. Венгерова и опубликованная в «Критико-биографическом словаре русских писателей и ученых»[900], и биографическая статья (1912), помещенная в «Еврейской энци­клопедии» Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона[901]. Документы, связанные с профес­сиональной деятельностью Рапопорта, можно обнаружить в собрании С. А. Вен­герова в Институте русской литературы в Санкт-Петербурге[902].

С. А. Рапопорт родился 14 ноября 1858 г. в городе Пружаны в то время Гродненской губернии, получил обычное еврейское образование, рано выучил иврит, на котором самостоятельно по учебникам изучал математику, физику, историю. Получил профессию, окончив в 1880 г. курсы при Горецком земле­дельческом училище со званием «частный землемер и таксатор». Атмосфера учебы в Горках была совершенно свободной, в ней, по воспоминаниям Рапо­порта, сочетался «полууниверситетский и полушкольный» порядок, ученики пользовались полной свободой. К их услугам была прекрасная библиотека, оставшаяся от времен, когда здесь был сельскохозяйственный институт, и Ра­попорт прочел за время учебы множество книг. После окончания курсов по­лученную специальность ему не пришлось применить на практике, он оказал­ся в Петербурге. Так завершился «белорусский период» жизни Рапопорта.

Новый, «русский», период в его биографии с конца 1881 г. был связан с де­сятилетней службой в правлении Либаво-Роменской железной дороги, кото­рую он сочетал с журналистской работой. Там же в это время служил выпуск­ник Минской мужской гимназии, будущий выдающийся историк литературы

С. А. Венгеров.

Тогда и завязалась их дружба, которую они сохранили на всю жизнь. Именно благодаря Венгерову, кропотливо собиравшему сведения о русских литераторах и ученых, до нас дошла автобиография Рапопорта, во­бравшая в себя отдельные сведения из его жизни до 1899 г. и, что еще важнее, в опубликованном виде.

Вскоре Рапопорт начал сотрудничать со столичными периодическими из­даниями. Первая публикация вышла в 1883 г., Семён Исаакович работал в рус­ско-еврейской печати, помещал под псевдонимами небольшие статьи и рас­сказы в сатирических иллюстрированных журналах «Шут» (1883-1885), «Стрекоза» (1886-1890), «Осколки» (1887), «Будильник» (Москва, 1889-1891), «Задушевное слово», «Рижский вестник», откуда они перепечатывались дру­гими изданиями в провинции. В 1886-1890 гг. также публиковался в «Русском вестнике», подписываясь псевдонимами «Туев, А.» и «Sir». Был сотрудником изданий «Слово», «Страна» и др. Поместил статью по еврейскому вопросу в «Русской жизни», названную редакцией «Письмо интеллигентного еврея». Множество псевдонимов Рапопорта, которые он использовал (А-во; Ат-о; А-то; Атуева; Атуево; Т-в, А.; Туев, А.; М-ль; М-м; Монокль; Порт, С.; Ра-т, С.; Р-р-ъ, С.; Р-т, С.; Р-т, С. И.; Р-ъ, С.; Рыбаков, С.; С. И. Р.; С. П.; С. Р.; Rybakov, S.; Sir; Spectator), затрудняет поиск его публикаций, но не делает за­дачу безнадежной.

В конце апреля 1891 г. Рапопорт в возрасте 32 лет c женой и двухмесячным сыном Юлием покинул Петербург и переселился в Лондон. Как пишет Семен Исаакович в автобиографической справке, в Англии он «посвятил себя все­цело журналистике»[903]. С этого момента и начинается «английский период» в жизни бывшего выпускника землемерно-таксаторских курсов и служащего правления Либаво-Роменской железной дороги.

Для Рапопорта, уже имевшего опыт сотрудничества с периодическими из­даниями, журналистика стала способом обеспечения насущных нужд. С пе­реселением за границу он стал постоянным сотрудником газет «Новости», «Неделя», журналов «Книжки недели», «Недельные хроники Восхода», «Вос­ход».

И очень скоро тема Великобритании, жизни англичан стала центральной в его творчестве, быстро превратилась в постоянный объект изучения и ин­формирования российского читателя. Через несколько лет в предисловии к сборнику «Народ-богатырь» Рапопорт заметит: Англия «бесспорно, пред­ставляет для нас наиболее достойное изучения государство». Жизнь в Англии дала ему богатейшие впечатления, которыми он, как профессиональный ре­портер, на протяжении двадцати лет делился с российскими читателями во множестве очерков о стране и ее жителях в разных периодических изданиях России: газетах «Новости», «Неделя», журналах «Северный вестник», «Рус­ское экономическое обозрение», «Вестник Европы», «Мир Божий», «Образова­ние», «Русская мысль», «Вестник финансов, промышленности и торговли».

Первыми интерес к очеркам Рапопорта об английской жизни проявили га­зеты «Новости» и «Неделя», сотрудничество с которыми продолжалось на протяжении многих лет. Один из очерков был посвящен Дж. Кенворти - рас­пространителю идей толстовства в Англии1, еще один - знаменитому англий­скому журналисту, другу и биографу О. А. Новиковой У. Т. Стеду[904] [905] [906]. С 1892 г. его очерки за подписью «Р.» стали появляться в ежемесячном приложении к «Неделе» - литературном журнале «Книжки неделю»1. Этим же годом дати­руется сохранившаяся в РГАЛИ микрофотокопия фотографии Рапопорта с дарственной надписью П. А. Гайдебурову, собственнику и редактору-изда- телю «Недели»[907].

На протяжении 1893-1895 гг. Рапопорт под псевдонимом «Рыбаков, С.» пу­бликовал очерки о лондонской жизни и английских учреждениях под общим названием «Письма из Англии» в ежемесячном журнале «Северный вестник». Первый из них - «Лондонская ежедневная печать» - появился в двух послед­них номерах журнала за 1893 г.[908] Продолжение начатой темы состоялось на следующий год, когда также в двух номерах журнал поместил очерк «Лондон­ская еженедельная и ежемесячная печать»[909].

В 1894 г. появился материал, по­священный театральной и музыкальной жизни Лондона1. Сотрудничество Ра­попорта с «Северным вестником» завершилось в 1895 г. публикацией двух корреспонденций - «Школьная борьба в Англии» и «Бедность и благотво­рительность»[910] [911].

В конце 1890-х гг. Рапопорт напечатал ряд очерков в журнале «Восход» - крупнейшем русско-еврейском периодическом издании. Зарисовки «Евреи кистью и карандашом»[912] и «Евреи на английской сцене»[913] - наиболее объемные из них. Присутствие Рапопорта в журнале завершилось публикацией несколь­ких рассказов из быта еврейских эмигрантов в Англии.

Уже ранние корреспонденции Рапопорта из Англии обратили на себя вни­мание в России. Их стали цитировать в обозрениях печати. В 1900-1903 гг. очерки Рапопорта были опубликованы отдельными книгами - «У англичан в городе и деревне»[914], «Народ-богатырь»[915] и «Деловая Англия»[916]. Два послед­них сборника Рапопорт рассматривал как единое целое. Книга «Народ-бога­тырь» состояла из очерков, опубликованных им ранее в «Новостях», «Неде­ле», «Книжках недели» и «Северном вестнике». По замыслу автора, она «каса­лась главным образом политических и общественных учреждений Англии, жизни духовно-политической». Книга «Деловая Англия», составляя как бы ее продолжение, имела, как пишет в предисловии к ней Рапопорт, «больше дело с материальной стороною жизни, с промышленным и рабочим бытом англий­ского народа»[917]. В нее вошли ранее напечатанные, преимущественно в «Вест­нике Европы», очерки. В своем «Критико-биографическом словаре русских писателей и ученых» С. А. Венгеров дал такую характеристику сборнику очерков Рапопорта «Народ-богатырь»:

«Эту живо и талантливо написанную книгу нельзя не признать ценным вкладом в небогатую русскую литературу об Англии. Автор мало интересует­ся вопросами «высшей политики».

Его занимает главным образом обществен­ное движение в разнообразных его проявлениях, и книга его представляет со­бою ряд ярких бытовых картинок, вводящих непосредственно в самую жизнь разных классов английского общества. Автора при этом никогда не покидает «сравнительный метод». Описывая порядки английские, он всегда имеет пред собою картину совсем других условий общественной жизни, и это сообщает его очеркам очень характерный отпечаток, далеко заходящий за пределы про­сто этнографического интереса. Как англичанин в повседневном быту пользу­ется великими благами своей безграничной политической свободы, как ан­глийская повседневная жизнь в мельчайших проявлениях своих перерабаты­вает предоставленную ей широчайшую инициативу - вот что больше всего волнует автора, и, неудивительно, что чувствует он при этом всегда зависть. “Параллелизм”, проникающий всю книжку С. И. Рапопорта, придает ей, ко­нечно, серьезный публицистический интерес, но он же ведет к известной од­носторонности. Автор не то, что не может, а скорее не хочет заниматься кри­тикою английских порядков. Для темных сторон английской жизни у него не то, чтобы глаз не было, и не то, чтоб они их совсем не замечал. Но как-то у него руки не подымаются на обличение и всегда ему думается: ну, что там критиковать, когда где-то еще в десять раз хуже. Все это превращает книгу, начиная с заглавия, в сплошной дифирамб. И на беду еще книга вышла в та­кой момент, когда мощь “богатыря” оказалась куда не исполинской! Односто­ронность книги искупается, однако, тем, что дифирамбы свои автор всегда подкрепляет живыми примерами. В общем, книга дает массу бытового мате­риала, совершенно еще не затронутого в русской печати»1.

Рапопорт и Венгеров поддерживали тесные отношения, вели постоянную переписку. Книгу «Народ-богатырь» он даже посвятил Венгерову, в личном фонде которого в рукописном отделе ИРЛИ (Пушкинского дома) хранится коллекция из 226 адресованных ему писем Рапопорта[918] [919].

Их изучение пролило бы свет на многие стороны жизни и работы как самого Рапопорта, так, воз­можно, и взаимоотношений в творческой среде выходцев из белорусских гу­берний. И именно по просьбе Венгерова, прожив почти 10 лет в Англии, он написал свою автобиографию, в которую включил и небольшие воспомина­ния об учебе в Горы-Горках.

В первые годы ХХ в. Рапопорт уже был достаточно известен, обзавелся связями и финансовыми средствами. К этому времени наряду с сотрудниче­ством с российскими изданиями он публиковался в английской прессе, кото­рая переживала этап небывалого роста. Новая публика те, кто получил обра­зование благодаря проведенной в 1871 г. школьной реформе, требовала легко­го чтения, и в Лондоне одна за другой стали возникать вечерние газеты, например, «Pall Mall Gazette», предназначенные как раз для такого читателя. Только в столице издавалось девятнадцать утренних и десять вечерних газет, сотни еженедельных и ежемесячных журналов и создалась уникальная ситуа­ция - периодическим изданиям буквально не хватало авторов. Так, Рапопорт стал печататься на страницах «Pall Mall Gazette», «Daily Mail», «Daily News», «Echo», «Jewish Chronicle», «Progressive Review», «NovelReview», «Leisure Hour», «Christian Weekly», Globе», «Independent Review». В ежегоднике «Sell’s Dictionary of the World’s Press» за 1897 г. была помещена его статья о русской ежедневной политической печати1: на это он указывает в автобиографической справке.

Финансовые возможности позволяли Рапопору проживать вместе со своей семьей в Хамстеде (о чем сообщает запись от 31 марта в переписи населения Англии 1901 г.) - довольно престижном районе Лондона с самым большим в городе парком, получившем известность как место пребывания интеллекту­альных, либеральных, музыкальных и литературных ассоциаций. Здесь же его сын в 12 летнем возрасте поступил на обучение в престижную частную школу для мальчиков. О своем занятии Рапопорт в переписном листе сообща­ет лаконично: «журналист».

Рапопорт, как и параллельно работавший в Лондоне Дионео, встречался с гостями, приезжавшими из России. Среди них был К. И. Чуковский, нахо­дившийся в Англии с июня 1903 г. по август 1904 г. в качестве корреспондента «Одесских новостей», который, как отмечает исследовательница из Эдинбург­ского университета А. Ванинская, их «безжалостно критиковал»[920] [921]. Действи­тельно, посетив Рапопорта, Чуковский записал в дневнике: «Рапопорт, человек неумный, заикающийся и в речи и в мыслях, завистливый, честолюбивый, - но от него всегда получается такое впечатление, будто он беззаботный и лю­бящий. Как раз сейчас прочел я в “Мире Божьем” заметку о его книге “Дело­вая Англия”, где его сравнивают с Дионео и говорят, что перед Дионео он со­всем дурак и неуч. Вот, должно быть, злится один и радуется другой. Я бы на месте рецензента утешил обоих и сказал бы, что оба они равно никуда не год­ны. Один подводит все под теории, а так как русского читателя хлебом не кор­ми, а подай теорию, то читатели и не замечают, что весь Дионео понатаскан из книжек, что ежели бы из его книги об Англии взять цитаты и отдать назад их авторам, то ото всей книги останется один корешок. Рапопорт тоже не без “теорий” Только они у него не совсем совпадают с передовицами “Русских Ведомостей” - отсюда его неуспех»[922].

Но и со стороны Рапопорта антипатия была взаимной, и есть тому свиде­тельства, в частности, историка английской литературы В. Ф. Лазурского, жившего в Лондоне с Чуковским в одном пансионе. Искусство, вспоминает Лазурский, «интересовало его гораздо больше, чем экономика и политика. Когда началась японско-русская война, Чуковский плохо справлялся с ролью лондонского корреспондента большой газеты, и в редакции «Одесских ново­стей» им были недовольны»1. В результате Чуковский был вынужден перее­хать в скромную комнату, так как из-за финансовых проблем подолгу не имел без денег (выживая на то, что занимал у друзей-эмигрантов). Так что, прене­брежительный тон Чуковского в отношении коллег, сотрудничавших с пре­стижными изданиями на постоянной основе и лучше устроенных, думается, был вызван банальной профессиональной ревностью молодого, бедного и без­вестного тогда корреспондента провинциальной газеты.

Сотрудничество же Рапопорта с российскими изданиями шло весьма успешно. В 1902-1903 гг. он печатался в журнале «Образование», на страницах которого появились его очерки на темы просвещения и воспитания в Англии («Новая британская академия», «Английское студенчество», «Книжная про­изводительность и литературные вкусы англичан», «Среднее образование в Англии»)[923] [924]. С 1905 г. начал помещать в «Мире Божьем»/«Современном мире» очерки под общим названием «Письма из Лондона» и «Строители английской жизни». На волне революционного подъема в России, накануне и в годы пер­вой буржуазно-демократической революции, среди их тем преобладали свя­занные с особенностями функционирования демократии в стране («Воспита­ние избирателя в Англии», «Борьба женщин за права», «Роль общественного мнения в английском законодательстве», «Очерки реформ и социальных дви­жений», «Свобода совести», «Свобода слова», «Свобода собраний», «Фабричное законодательство», «Газеты и партии», «Народное образование», «Внешколь­ное образование», «Монархия и демократия (письма королевы Виктории)», «Женское дело», «Английский бюджет»)[925]. Всего по 1909 г. включительно, когда сотрудничество с журналом окончательно прекратилось, в нем было помещено 16 публикаций Рапопорта.

К этому времени у Рапопорта уже завязалось сотрудничество с «Русской мыслью», в которой он в 1908-1910 гг. напечатал несколько очерков, в основ­ном о социальных проблемах в Англии («Пенсии для стариков», «Лондонская полиция перед судом королевской комиссии», «Билль о детях», «Религия и со­циализм», «Борьба с нуждой», «Выборы и их результаты», «Английская ари­стократия и отношение к ней народа»)1. 1910 год начался для него публикаци­ей очерка «Новый английский жилищный закон» в первой январской книжке журнала «Городское дело»[926] [927].

Но самое долговременное сотрудничество у Рапопорта сложилось с жур­налом «Вестник Европы». Оно началось в 1896 г., когда в связи с появлением в Англии книги писателя-фантаста Г. Уэллса «Современная утопия» на его страницах появился очерк, посвященный проектам утопической социалисти­ческой мысли[928]. В «Вестнике Европы» на протяжении 20 лет, с 1896 по 1915 г., за подписью «С. И. Рапопорт» и под псевдонимами «Ра-т, С.», «Р-р-ъ, С.», «Р-т, С.» читатель регулярно находил материалы об Англии, составившие более двух десятков очерков. Попробуем на их примере взглянуть на то, что Рапо­порт считал интересным и поучительным для российского читателя, о чем следовало ему узнать.

В очерках Рапопорта, помещенных в «Вестнике Европы», отсутствуют глубокие обобщения, но темы их разнообразны, а создававшаяся панорама жизни страны широка. Автор постоянно обращается к обыденным сторонам существования простых обитателей страны, живших за пределами Лондона, и им он посвятил серию путевых заметок, например, о жизни людей в Южном Уэльсе[929], Шотландии[930], Ирландии[931], в рабочем Бирмингеме[932]. В поле зрения Ра­попорта английская деревня, в которой «лендлорд и фермер бесповоротно об­речены на «плохие времена», так как земля не в силах удовлетворить всех по­требностей высокого комфорта, предъявляемых к ней как лендлордом и фер­мером, так и их рабочим»[933]. И хотя прямые сравнения с российской действи­тельностью, обычно в его очерках отсутствуют, но сравнения напрашиваются невольно: «Эдинбург - это своего рода шотландская Москва имеющая свой исторический кремль в виде Holyrood Palace Гласго же, это - своего рода Петербург более живой, более космополитический, чем Эдинбург, и более прогрессивный и многолюдный»1.

В «Вестнике Европы» несколько очерков Рапопорт посвятил жителям Лондона. Первый из них - «Обыватели Лондона и их быт»[934] [935] - представлял со­бой развернутую рецензию на книгу Чарльза Бутса «Жизнь и труд народа», в которой отметил ее исключительное положение во всей западноевропейской социально-экономической литературе. Тематически к этому очерку примыка­ют и другие публикации Рапопорта - о домашней жизни беднейших слоев лондонского населения, показанной на примере судеб жителей одной лондон­ской улицы («история ее, это история десятков и сотен таких же улиц»)[936]; о ре­лигиозных нравах обитателей Лондона и характере обучения в церковных школах[937]; об образе жизни лондонской молодежи[938]. В отдельном очерке он рас­сматривает деятельность Лондонского муниципалитета[939].

Значительное место в очерках Рапопорта занимают материалы о рабочем классе. Он подробно описывает семимесячную стачку 1897 г. рабочих механи­ческих заводов, объединенных в тред-юнион «Соединенного общества меха­ников»[940]. В его очерках нашла отражение и тема организации досуга рабочих. В самом факте появления желания проводить свободное время с пользой Ра­попорт усматривает следствие изменения социального климата - «беспре­дельно властвовавший когда-то кабак заметно отступает на задний план под напором новых культурных факторов»[941]. В публикации «Рабочая Англия» де­лает срез «образованной» части английского общества, показывая особенно­сти подготовки и профессиональные качества инженеров, врачей, ученых, школьных учителей, англиканского духовенства, политиков, чиновников, ар­мейских офицеров. Внимание Рапопорта привлекла «черта, общая всем про­фессиям в Англии, а именно преобладание практики над теорией. Можно сде­латься инженером, доктором, адвокатом, не говоря уже о так называемых «свободных» профессиях, никогда не учившись ни в одном учебном заведе­нии, и, наоборот, одно пребывание в учебном заведении еще не делает вас специалистом и признанным членом какой-либо профессии».

Ряд очерков в «Вестнике Европы» Рапопорт посвящает проблемам эконо­мической жизни Англии - развитию кооперативных объединений в промыш­ленной сфере1, попыткам противостоять усилившейся конкуренции в промыш­ленности[942] [943]. Внешнюю торговлю страны он рассматривает с позиций сторон­ников свободной торговли, ввоз и вывоз промышленной продукции связывает «не с ростом внешних рынков, не с сооружением фабрик и заводов, не с от­крытием минеральных залежей, а со вкусами и потребностями маленького обывателя[944]. Там у него, в его скромном жилище, скрываются концы нитей, которыми двигаются корабли, отправляются поезда и вертятся колеса на заво­дах, и чем крепче эти нити, чем энергичнее они дергаются, тем живее ввоз и вывоз, тем оживленнее промышленность». Рапопорт показывает колониаль­ную политику Англии в ее прошлом и настоящем[945]. Обращается к истории становления демократических институтов[946], напомнив об английских радика­лах первой четверти XIX в. в связи с борьбой за парламентскую реформу 1832 г.[947] Посвящает очерк письмам Дж. Ст. Милля[948]. Составляет политические портре­ты деятелей рабочего движения: руководителя Независимой рабочей партии Кейр Гарди; рабочего, ставшего депутатом Палаты общин, а впоследствии и товарищем министра внутренних дел Генри Бродгерста[949]. Дает оценку месту в политической жизни лидерам Либеральной (Герберта Асквита, Дэвида Ллойд Джорджа, Уинстона Черчилля - на момент, когда тот был либералом)[950], Консервативной (Роберта Солсбери, Артура Бальфура, Джозефа Чемберлена) партий. В очерке «Политическая психология» излагает содержание вышед­шей в Англии книги Грэгама Уоллеса «Человек в политике»[951].

Последняя публикация Рапопорта в «Вестнике Европы» - «Литература и милитаризм в Англии» - появилась после большого перерыва, в сентябрь­ской книжке 1915 г. «Оставляя совершенно в стороне русско-германскую и франко-германскую стороны теперешней войны и останавливаясь только на англо-германской ее стороне, - утверждает журналист, - нужно будет при­знать, что некоторую долю вины за нее несут те писатели и политические дея­тели, которые долгими годами ревностно подготовляли к мысли о “неизбеж­ности” и “необходимости” разрыва между ними»1.

Рапопорт активно сотрудничал с энциклопедическими изданиями. Он на­писал множество статей для «Политической энциклопедии», издававшейся отдельными выпусками на протяжении 1906-1907 гг. под редакцией Л. З. Сло­нимского[952] [953], с которым поддерживал интенсивную переписку. Часть писем Рапопорта Л. З. Слонимскому тоже сохранилась[954]. Издание энциклопедии не было завершено: вышло четыре выпуска, составивших ее первый том. Энци­клопедические статьи были доведены до буквы «К». Почти все из них, имев­шие отношение к Англии, ее колониям и доминионам, принадлежали Рапо­порту[955]. Он был одним из авторов Энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона (в статье «Великобритания» ему принадлежал раздел «Новей­шая английская литература»), был в числе сотрудников «Еврейской энцикло­педии» Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона (написал разделы «Евреи в английской литературе» и «Англо-еврейская литература» в статье «Англия»[956]).

В 1910-е гг. Рапопорт в качестве лондонского корреспондента публиковал­ся в органе Конституционно-демократической партии ежедневной газете «Речь» (1906-1917). Среди множества материалов, присланных им в редакцию в 1914 г., были такие: «Гордость Англии», «Парламентская работа», «Возвра­щение Кира Гарди», «Обновленное правительство», «Пасхальные съезды», «Бряцание оружием», «Россия русских»1. Материалы в газете он подписывал псевдонимом «С. И. Р.». К сожалению, не проливает свет на публикации за авторством Рапопорта в газете «Речь» диссертация Д. С. Брыкова «Русская либеральная пресса о взаимоотношениях стран Антанты и тройственного со­юза накануне Первой мировой войны: по материалам газет “Речь” и “Русские ведомости”». При этом ее автор утверждает, что «в газете ежедневно печата­лось немало известий из разных мировых центров, многие из которых достав­лялись собственными корреспондентами. Корреспонденты “Речи” стреми­лись расширить свои связи в правительственных сферах. С. И. Раппопорт (СИР), английский корреспондент газеты, поддерживал знакомство с советни­ком русского посольства в Лондоне»[957] [958].

Рапопорт на протяжении многих лет вплоть до его закрытия сотрудничал с «Вестником финансов, промышленности и торговли», издававшимся с ноя­бря 1883 г. по октябрь 1917 г. министерством финансов страны. Этот крупней­ший экономический еженедельный журнал предоставлял своим читателям достоверную информацию по всем отраслям торгово-промышленной, финан­совой и сельскохозяйственной жизни как России, так и других государств. На­ряду с крупными обзорными статьями публиковал реферативные сообщения, донесения с мест, разнообразные статистические материалы по разным стра­нам, небольшие информационные заметки. Географический охват публикуе­мых материалов был очень широк. Конечно же, он включал и Англию. В 1905 г. в журнале появилась новая рубрика «Специальные корреспонденции». Из Англии в первый год они появлялись без подписи[959], а в выпусках за 1906 г. под ними («Акционерные компании в Англии»[960], «Американский хлопок и ан­глийские фабриканты»[961]) стояла фамилия Рапопорта. Строгий, конкретный и лаконичный стиль публикаций в журнале резко контрастировал со всеми остальными. Он диктовался самим подходом его редакции. В основном с этим еженедельным журналом у Рапопорта продолжалось постоянное сотрудниче­ство после начала Первой мировой войны. В последний год издания журнала - 1917 г. - он опубликовал 12 статей и корреспонденций. Их тематика, есте­ственно, была обусловлена событиями военного времени, что нашло отраже­ние в самих заголовках: «Судостроительство во время войны», «Английские капиталы в Румынии», «О коммерческой службе в иностранных государ­ствах», «Регулирование биржевых оборотов в Англии», «Продовольственная потребность», «Морская торговля Англии в 1916 году», «Усиленные выпуски денег и цены на продукты», «Английский бюджет», «Торговля и промышлен­ность Британской империи», «Финансовый рынок Америки», «Война и по­литическая экономия в Англии»1.

Такова «география» публикаций, а также важнейшие, хотя далеко не все английские темы и сюжеты, представленные в журналистском творчестве Ра­попорта, которое заслуживает, как и сам автор, более глубокого изучения. Благодаря его публикациям не бывавший в Англии российский читатель имел возможность прикоснуться к ее действительности. Совершенно очевидно, что Рапопорт был востребован. Интенсивность же его публикаторской активно­сти как в русской периодической печати, так и в британской, вызывает настоя­щее уважение.

В то же время, имеется еще одна сторона творчества Рапопорта - она свя­зана с ознакомлением англичан с российской действительностью и культурой. Рапопорт содействовал появлению переводов на английский язык произведе­ний русских писателей. В 100-ом томе «Литературного наследства» приведе­на переписка А. П. Чехова с сотрудником газет «Неделя» и «Новое время» М. О. Меньшиковым, из которой следует, что Рапопорт способствовал появле­нию в Англии рассказов А. П. Чехова. В письме Чехову от 30 мая 1893 г. Мень­шиков сообщает: «Лондонский мой приятель С. И. Рапопорт (корреспондент “Недели”) пишет, что рассказы Ваши - “Палата № 6” и еще какие-то - пере­ведены и начнутся недели через две печатанием для отдельной книжки. Для предисловия он очень просит у меня общих биографических сведений о Вас. Так как у меня их нет, то может быть Вы сами были бы любезны сообщить Рту, что находите нужным»[962] [963]. Правда, в автобиографической справке сам Рапопорт об этом эпизоде не упоминает. Скорее всего, он выступал по­средником между переводчиком и писателем. Возможно, тогда до издания дело не дошло. На это косвенно указывает в письме А. П. Чехову от 7 июля 1898 г. Р. Э. Лонг, действовавший от имени известного английского журна­листа и издателя У. Т. Стеда: «Насколько мне известно, ни одно из Ваших произведений не появлялось на английском языке, и я уверен, что они вызва­ли бы большой интерес у английского читателя»1. В связи с этим он обраща­ется с просьбой о разрешении перевода его рассказов («Палата № 6», «Мужи­ки», «Черный монах» и некоторых других) на английский язык в основанной им издательской серии «Русской библиотеки».

Более успешно у Рапопорта шла работа, связанная с переводом на англий­ский язык произведений Л. Н. Толстого. Начал он с только что появившегося на страницах «Северного вестника» и «Книжек недели» рассказа «Хозяин и работник». Переведенный текст отредактировал Дж. Кенворти - последова­тельный распространитель идей толстовства в Англии, основатель одного из первых в Европе толстовских поселений, биограф и издатель его сочинений[964] [965]. Английский перевод «Хозяина и работника» вышел в Лондоне, в издатель­стве Уолтера Скотта в 1895 г. под заглавием «Master and man»[966]. Его появление анонсировалось в британской прессе[967]. Толстой в письме своему другу и по­мощнику В. Г. Черткову упоминает имя Рапопорта, как обеспечивавшего до­словный перевод текста с русского языка для дальнейшей его английской ли­тературной обработки Кенворти[968]. В свою очередь, Рапопорт состоял с Чертко­вым в переписке, часть которой сохранилась в фонде Черткова в РГАЛИ[969].

После удачного опыта сотрудничества Рапопорта с Кенворти Лев Никола­евич в письме последнему 18 сентября 1895 г. предлагает оказать содействие в опубликовании в одной из лучших британских газет статьи П. И. Бирюкова, посвященной гонениям на секту духоборов, и указывает на Рапопорта: «Я ду­маю, что вы находитесь в сношениях с г-ном Рапопортом, и он мог бы сделать перевод. Его переводы очень хороши»[970]. Проект состоялся. Отредактирован­ная Толстым статья «Гонения на христиан в России в 1895 году», содержавшая большой фактический материал о положении духоборов и действиях поли­цейских властей в отношении них была опубликована в переводе Кенворти и Рапопорта в газете «Times» за 1895 г. (23 октября); она вышла в свет с сопро­водительным письмом и послесловием Толстого[971]. Так началась широкая меж­дународная кампания, организованная Толстым, в защиту духоборов от при­теснений властей.

В автобиографической справке Рапопорт отмечает, что ему также принад­лежат переводы «Сказки об Иване-дураке» и вышедшего в 1891 г. знаменитого краткого изложения «Евангелия» Л. Н. Толстого, труда, за который Лев Нико­лаевич был отлучен от церкви. Действительно, в 1896 г. в Лондоне в издатель­стве Уолтера Скотта вышел перевод книги на английский язык, автор кото­рого не был указан. Можно предполагать, что им был Рапопорт совместно с Кенворти1. В то же время издание «Сказки об Иване-дураке» в переводе Рапопорта в библиотечных каталогах не обнаружено.

Рапопорт внес свой вклад в ознакомление читателей в России с английской литературой. Ему принадлежит перевод на русский язык пьесы Б. Шоу «Ученик дьявола» (1901)[972] [973]. В 1916 г. с его предисловием в Москве вышла повесть совре­менного английского писателя, драматурга и журналиста Нейла Лайонса[974] [975].

К моменту Февральской революции в России Рапопорт провел в Англии почти двадцать семь лет. 16 января 1917 г. датировано сохранившееся в РГАЛИ письмо Рапопорта в редакцию журнала «Голос минувшего». Вплоть до июля 1917 г. читатель встречал его имя на страницах «Вестника финансов, промыш­ленности и торговли». После Октябрьской революции российские издания, с которыми журналист сотрудничал или потенциально мог сотрудничать, были закрыты. Самому же Семену Исааковичу к этому времени исполнилось 59 лет. Он остался жить и работать в Лондоне и окончательно стал частью эмигрант­ской общины в Англии выходцев из бывшей Российской империи.

Что касается его сына Юлия (Julius West, 1891-1918), - историка, поэта, пе­реводчика, то его профессиональная жизнь и судьба столь необычны, что за­служивают отдельного рассказа.

Оказавшийся в Англии в двухмесячном возрасте и, проведя в ней всю свою недолгую жизнь, Юлий считал себя англичанином, хотя знал русский язык, на котором родители разговаривали дома. С самого детства он много читал. «Он был замечательный читатель, - вспоминал Семен Рапопорт, - и его литературный вкус даже в детстве был выдающимся. Он не воспринимал книги, написанные специально для детей, и предпочитал классических писа­телей даже в возрасте семи или восьми лет; и его знание всех драм Шекспира было изумительно полным»[976].

Юлий получил среднее образование в одной из лучших в Англии школ для мальчиков (Haberdashers’ Askes Boys’ School), основанной еще в 1690 г. в лондонском Хамстеде и гордившейся множеством знаменитых выпускни­ков. Закончив ее в 1906 г., он начал работать в качестве временного чиновника в министерстве торговли (1906-1908), занимаясь подготовкой доклада о стои­мости жизни в Германии, после чего устроился клерком в офис Фабианского общества (1908-1913). В это же время он познакомился с Джоном Коллинзом Сквайером1, который описал в своих воспоминаниях первые впечатления от знакомства с Юлием: «Я впервые увидел его в 1908 или 1909 г. Чтобы пройти в комнату Секретаря, нужно было пробраться через полуосвещенный каби­нет, заваленный бумагами и памфлетами, и случайно я обратил внимание на новую фигуру за конторкой; это был высокий, бледный, сутулящийся юноша в очках, с волнистыми темными волосами, выглядевший как те, кто увлечен научными занятиями, скорее похожий на птицу. Это впечатление и сейчас столь ярко. Прошло время пока я стал узнавать какие-нибудь подробности о нем. Я знал его некоторое время только визуально, без привязки к имени; за­тем узнал его имя и то, что он имел репутацию не погодам развитого юноши, но не связывал их вместе. О нем говорили, что он прочитал буквально все и хорошо знал экономику; очень многие люди интересовались им; его звали Уэст и он был русским - сочетание, которое вызывало во мне любопытство, пока я не узнал, что он еврей из России, который взял себе английское имя. Хотя ему еще не было и двадцати лет, он уже читал лекции для небольшой группы рабочих»[977] [978].

Юлий перешел в англиканскую церковь и поменял фамилию на более ан­глийскую по звучанию - Уэст («West»), и именно под ней он фигурировал в переписи населения 1911 г. Ему было 20 лет и свой род занятий он обозначил так: «librarian and clerk student [London University]». С этого возраста он стал печататься. Близость к фабианцам предопределила тему его самой первой пу­бликации «Муниципализация газовой отрасли и ее результаты в Соединен­ном Королевстве», появившейся в переводе на французский язык. Следом по­явился очерк «Джон Стюарт Милль», опубликованный в серии фабианских биографий. В 1913 г. в течение нескольких месяцев он работал в офисе только что основанного Сиднеем и Беатрисой Веббами и тесно связанного с Фабиан­ским обществом еженедельного журнала «The New Statesman», для которого вплоть до своей смерти писал обзоры книг, в основном посвященных Восточ­ной Европе, статьи и репортажи на разные темы.

Юлия Уэста отличала необыкновенная жажда к работе, продуктивность и способность одновременно заниматься публицистикой, научными исследо­ваниями и переводами на английский язык. С момента ухода из офиса журнала «The New Statesman» Юлий был фрилансером, публикуя статьи в разных газе­тах, читая лекции и работая одновременно над несколькими книгами. Его громадная творческая и общественная активность уместилась всего в не­сколько лет, все его публикации были сделаны накануне и в годы Первой ми­ровой войны. У него было несколько близких друзей. Одному из них, безвре­менно ушедшему, Стефену Гордону, он вместе со своим товарищем Вильямом Фоссом посвятил совместно написанную книгу «Социальный работник и со­временная благотворительность»1, в двенадцати главах которой подняты во­просы психологии и истории благотворительности, помощи безработным и престарелым, организации общественного здравоохранения.

Уэст принял участие в издании в Англии «Дневника» французских писа­телей де Гонкуров, который братья с 1851 г. вели вместе, а после смерти Юлия продолжил Эдмон, завещав опубликовать его не раньше, чем по истечении двадцатилетнего срока после его ухода из жизни. Так и произошло: ровно спу­стя двадцать лет Дневник де Гонкуров был издан в переводе и с предисловием Юлия Уэста[979] [980]. Одновременно он опубликовал книгу очерков об английском христианском мыслителе, журналисте и писателе Г. К. Честертоне[981], которую посвятил своему другу Дж. К. Сквайеру. В предисловии издателя к ней отме­чалось: «Этот сборник статей Юлия Уэста ни в коем случае не является лег­ким чтением для тех, кто заинтересован в быстром знакомстве с эрудитски образованным Честертоном. Он заслуживает того, чтобы быть спасен­ным из груды “забытых книг”». И, действительно, ее репринтное переиздание появилось в 1978 г.[982] «Превосходная книга», - такими словами оценил ее ре­цензент в газете «The New York Times»[983]. «Случай против Честертона» - так назвал свою рецензию на книгу в еженедельнике в «The New Statesman», прав­да, не слишком хвалебную, Бернард Шоу[984].

Следом Юлий издал книгу[985], представлявшей собой коллекцию сатир и пародий в духе «Путеводителя Калибана по литературе» («Caliban’s Guide to Letters») английского писателя Хилэра Беллока (кстати, работавшего со­вместно с Честертоном), в которой тот добродушно шутил над различными аспектами сочинительства - от написания рассказов, журналистских репор­тажей обзоров и до формулирования политических призывов. Как пишет

Дж. К. Сквайер по поводу книги Уэста, в юмористической форме раскрывав­шей секреты литературного ремесла, «возможно, фонтан бил слишком актив­но, но его разноцветные брызги показывали, как разнообразны были его ма­нипуляционные таланты и каким острым был его ум»1.

Переводы русских писателей на английский язык составили еще одно на­правление творческой деятельности Юлия Уэста. Он перевел на английский язык пьесу Леонида Андреева[986] [987] и несколько пьес А. П. Чехова. Перевод чехов­ской «Чайки» вышел в 1915 г. отдельным изданием[988], однако к этому времени ее перевод, видимо более удачный, уже был выполнен Мариан Фелл, и имен­но он включался в сборники пьес Чехова на английском языке. На следующий год в Лондоне были опубликованы восемь пьес Чехова - «На большой доро­ге», «Предложение», «Свадьба», «Медведь», «Трагик поневоле», «Юбилей», «Три сестры», «Вишневый сад»[989]. За исключением «Вишневого сада», впервые переведенной в 1912 г. Дж. Галдероном, ни одна из этих пьес Чехова еще не появлялась на английском языке. Переводчиком и автором предисловия к сборнику был Юлий Уэст. В последующие годы пьесы Чехова «Медведь», «Вишневый сад», «Три сестры», «Предложение», «Свадьба», «Юбилей» пере­издавались именно в переводе Уэста.

Несмотря на активную творческую литературную жизнь, Юлий не отры­вался от сложной политической действительности. Как только в 1914 г. нача­лась Великая война (как ее называли в Англии), Юлий попытался попасть в британскую армию. Но получил отказ на основании того, что он россиянин, и совет присоединиться к русской армии, поскольку Россия была союзницей Англии. Его попытки убедить призывную комиссию в том, что он приехал в Англию в двухмесячном возрасте, не возымели успеха, и он предпринял усилия с тем, чтобы натурализоваться как британский гражданин. Неизвест­но, удалось ли ему это. Тем не менее ему разрешили присоединиться к меди­цинской части в Лондоне. Однако уже в конце 1914 г. Юлий оправился в Рос­сию, где в качестве корреспондента провел некоторое время, посетил Петро­град, Москву и Варшаву. Оттуда он посылал очерки в еженедельники «The New Statesman» и «The Saturday Westminster».

Итогом его поездки стала книга очерков и зарисовок «Солдаты царя», ко­торую он опубликовал уже по возвращении в Лондон[990]. Большая часть вошед­ших в нее очерков не была до этого напечатана. Сразу после Февральской ре­волюции в России Уэст начал работать над памфлетом «Русская революция и британская демократия», в котором писал о мероприятиях Временного пра­вительства в направлении демократических и социальных реформ и об их по­следствиях и уроках для рабочего движения1. Он вышел в 1917 г. в серии фа­бианских трактатов в момент, когда Юлий после постигшей его потери - смерти жены - во второй раз уехал в Россию.

На этот раз он отправился туда как член исполкома (с 1915 г.) Фабианского общества. После того, как руководство лейбористской партии согласилось в начале мая принять приглашение от Петроградского совета, Уэст решил со­провождать делегацию и в июне 1917 г. снова отправился в теперь уже рево­люционную Россию. Этот визит Уэста в Петроград нашел отражение в воспо­минаниях Дж. К. Сквайера и в монографии Адриана Смита, посвященной истории еженедельника «The New Statesman», материалы которых дополняют друг друга. «В отличие от Рамсея Макдональда, который, видя враждебно на­строенных матросов, не решился отправиться в дорогу, он отплыл в середине июня из Абердина»[991] [992]. Юлий задержался в Петрограде и в течение последую­щих семи месяцев делал репортажи из первых рук об Октябрьской революции и ее событиях. 8 ноября 1917 г. Уэст находился в Смольном и наблюдал за со­бытиями Второго съезда Советов, на котором было сформировано больше­вистское правительство во главе с Лениным. Репортажи «Ночи в Смольном»[993], «Большевистская революция»[994] были напечатаны в декабре 1917 г. в «The New Statesman». «Наблюдая происходящее вокруг, он находился в состоянии (о чем свидетельствуют несколько дошедших его писем) сильного возбуждения. Он посещал Смольный, присутствовал на митинге, на котором выступали Ленин и Троцкий. Он бывал везде, где только возможно, его даже стали подозре­вать в шпионаже, и он ощущал, что в любой момент мог бы получить пулю в спину»[995].

Юлий был переполнен впечатлениями и располагал массой материалов из революционной России, которые мог бы представить в отдельной книге очер­ков. Как пишет А. Смит, «его сообщения очевидца являются репортажами вы­сочайшего калибра; подобно Рэнсому, он имел облегченный доступ в коридо­ры власти нового режима и мог легко передать своим читателям значение истории, которая делалась на его глазах. Его работа стала привлекать вни­мание на Флит-Стрите, и Уэст мог бы иметь блестящее будущее в качестве иностранного корреспондента»1. Находившийся в одно время с Уэстом в Пе­трограде американский корреспондент Джон Рид прославил себя книгой «Десять дней, которые потрясли мир». Однако с Юлием Уэстом этого не слу­чилось.

Ухудшавшееся в условиях холодного климата здоровье и растущая враж­дебность со стороны секретных служб заставили Уэста принять решение воз­вращаться в Англию. Юлий оставил Петроград в феврале 1918 г. и через Сток­гольм вернулся в Лондон. Он был физически истощен. Но получив предложе­ние поехать в Швейцарию, несмотря на свое состояние, считал, что с его знанием иностранных языков, а он хорошо владел помимо английского и рус­ского, французским, немецким, голландским, румынским, принять его это долг. Он отправился в Швейцарию делать репортажи о международных собы­тиях в связи с идущей войной. В период с 26 мая по 18 июля 1918 г. в общей сложности двадцать его корреспонденций из Женевы[996] [997], Берна[998], Цюриха[999], Базе­ля[1000] и Лозанны[1001] были напечатаны на страницах газеты «The New York Times». Эта поездка окончательно надорвала его силы. Дни его были сочтены. Осенью по возвращении в Англию Юлий умер от осложнений после гриппа и развив­шегося воспаления легких в Клаттоне, в деревне, расположенной в живопис­ном районе Мендип графства Сомерсет, куда он уехал, пытаясь победить бо­лезнь и набраться сил[1002].

Последней работой Уэста стала книга об истории чартистского движения в Англии, которую он практически закончил писать, но безвременная смерть в 1918 г. помешала довести ее до конца. Благодаря его другу Дж. К. Сквайеру рукопись была подготовлена к публикации и вышла с его же предисловием в 1920 г.[1003] На страницах книги помещена фотография Юлия: она передает ред­кий по одухотворенности облик автора и является единственным сохранив­шимся его изображением. Благодаря же воспоминаниям Дж. К. Сквайера до нас дошел и человеческий портрет Юлия Уэста, искреннего и благородного молодого человека, оставившего яркий, но слишком короткий след в качестве общественного деятеля, талантливого историка, писателя, журналиста и пе­реводчика.

После ухода Юлия из жизни Семен Исаакович Рапопорт остался совер­шенно один. И все это время он продолжал работать. В фондах библиотеки Британского музея хранится экземпляр составленной им брошюры «Англий­ская справочная литература по торгово-промышленным и социальным вопро­сам». Издание датировано 1919 г. и вышло на русском языке в Лондоне1. В 1926 г. в журнале «Славянская книга», издававшемся в Праге, появилась пу­бликация Рапопорта, в которой он представил список периодических изданий, вышедших на русском языке в Англии[1004] [1005].

Совершенно очевидно, что Рапопорту необходимо было обратиться к но­вым темам, востребованным читателями в Европе. Он предпринимает усилия, чтобы найти себе место с материалами на «русскую тему» и в серьезных бри­танских журналах. Еще до революции у Рапопорта установилось сотрудниче­ство с «The Economic Journal», для которого он писал обзоры вышедших в России книг на экономические темы.

В 1918 г. в журнале «Socialist Review» появился очерк Рапопорта «Ленин и Троцкий». Материалами на актуальные темы, в частности, связанными с ре­волюцией в России, он смог заинтересовать лондонский журнал «The Contem­porary Review». Так, на протяжении 1920-х гг. на его страницах были напеча­таны очерки «Психология большевизма», «Признание советской России», «Может ли Россия платить?». В 1928 г. «The Contemporary Review» опублико­вал статью Рапопорта, посвященную проблемам перевода русских авторов на английский язык.

Предоставил свои страницы для публикаций Рапопорта (в 1929 г. и 1930 г.) журнал «The Slavonic and East European Review», издававшийся Школой сла­вянских и восточноевропейских исследований Лондонского университета. Автор был охарактеризован следующим образом: «выдающийся русский жур­налист, одно время корреспондент “Речи”, “Новостей” и “Недели”, также обо­зреватель “Вестника Европы”, “Русской мысли”, “Северного вестника”и дру­гих, писал в разные русские энциклопедии».

До сегодняшнего дня была неизвестна дата ухода из жизни Семена Исаа­ковича Рапопорта. И лишь внимательное изучение британского регистратора смертей позволило ее установить. Семен Исаакович умер в марте 1934 г.[1006] Ров­но через год в Лондоне ушел из жизни знаменитый корреспондент дореволю­ционных «Русских ведомостей» и «Русского богатства» Дионео.

<< | >>
Источник: И. Р. Чикалова. ВЕЛИКОБРИТАНИЯ ОСМЫСЛЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОГО ОПЫТА В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (XIX-начало XX в.). 2018

Еще по теме 1.9.2. Семён Исаакович Рапопорт:

  1. СЛОВАРЬ
  2. Литература 1.
  3. Указатель имен717
  4. Рядом с философами: СОТРУДНИЦЫ, ПОКРОВИТЕЛЬНИЦЫ, ВДОХНОВИТЕЛЬНИЦЫ
  5. ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ. ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ И ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ
  6. ПРЕДИСЛОВИЕ
  7. Прощание Сталина с масонством в СССР
  8. Типология конфликтов
  9. Борьба политических партий России за депутатские мандаты IV и V Государственной Думы
  10. Глава 5 ДЖ. СТ. МИЛЛЬ, Г. СПЕНСЕР И ИХ ИДЕИ В РОССИИ XIX ВЕКА
  11. Вехи жизни и особенности творчества
  12. От автора
  13. Список информаторов (в скобках указаны годы жизни в Зарядье)
  14. §2.4. Становятся ли люди «менее агрессивными»? Эффекты послепроизвольного поведения
  15. §2.5. Почему же война?
  16. §3.7. Гуманизм кровопролитного века
  17. Литература
  18. УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
  19. «Земной бог»
  20. Послесловие: Берия как человек