<<
>>

Американский опыт освещения конфликтов в свете мнения журналистов

  В США уделяется серьезное внимание исследованию проблем журналистики по освещению современных военных конфликтов. Так, еще в 1950-е годы там появились интересные работы Поля Бланшарда «Право читать»40 и Кента Купера «Право знать»41, в которых на примерах корейской войны рассматривались актуальные вопросы информирования общества

о              событиях, происходящих на театре военных действий.

В начале 60-х годов была издана книга Франка Мотта «История американской журналистики с 1690 по 1960 год»42, в которой значительное внимание отводилось работе прессы в период войн, в которых участвовали США. Тогда же, в первой половине 60-х, было опубликовано исследование Джеймса Виггинса «Свобода или секретность»43, в которой рассматривались проблемы взаимоотношений прессы и цензуры в период вьетнамской войны. Серьезную работу по изучению роли американской прессы в ходе холодной войны провел Дж. Арансон44. Филипп Найтли в середине 70-х годов опубликован свою книгу «Первая жертва: от Крыма до Вьетнама — военные журналисты — герои, пропагандисты, миротворцы»45. В 80-е годы в США выходит целый ряд работ по проблемам взаимоотношений военных и СМИ при освещении вооруженных конфликтов. Так, в журнале «Коммуникации и право», № 5 за 1983

год, публикуется интересная статья Джека Готтчока «“Отвечает требованиям национальной безопасности”: История американской военной цензуры»46. В 1985 году американский Фонд «XX век» выпустил научный отчет своей рабочей группы по проблемам военных и СМИ, который назывался «На фрон- тах»47. В том же году вышла книга Джеральда Гантера «Судебные прецеденты и материалы по конституционному праву»48, в которой рассматривались и случаи, в которых СМИ отстаивали свое право на информацию о боевых действиях и ее доведение до общества. Вопросам освещения вооруженных конфликтов большое внимание уделили и авторы исследования «Пресса и Америка: Обзор истории СМИ»49 — очень популярной у читателей книги, которая в 1988 году вышла шестым изданием.

В 80-е — 90-е годы изданы работы об освещении СМИ почти всех конфликтов, в которых участвовали США50.

В США уже десятки лет проблемами освещения СМИ конфликтных ситуаций занимаются Центр по проблемам войны, мира и средств массовой информации при Нью-Йоркском университете, а также другие подобные центры американских вузов. Так, одно из последних исследований «Средства массовой информации в войне: пресса и конфликт в Персидском заливе» было проведено исследовательской группой Центра по изучению СМИ при Колумбийском университете во главе с Эверетом Е. Денисом51.

Подобные центры ведут постоянную работу по освещению вопросов войны в средствах массовой информации. Так, в Центре при Нью-Йоркском университете из публикаций газет и журналов, сюжетов телекомпаний и радиовещательных сетей страны выбираются все материалы по данной тематике и анализируется их стиль, форма подачи, наличие одинаковых стереотипов. Роберт Манофф, директор этого центра, в 1988 году сообщал: «Сейчас мы систематизируем материалы по 800 различным тематическим досье... Сейчас к нам обращаются многие журналисты — за консультацией, необходимыми данными»52. Наиболее интересные результаты исследований центра публикуются в выходящем два раза в месяц журнале «Дедлайн», тираж которого более 60 тысяч экземпляров. Это самое крупное издание подобного рода в США. Его рассылают журналистам и редакторам, телевизионным продюсерам, газетным, теле- и радиообозревателям.

Материалы «Дедлайн» перепечатываются многими другими аналогичными изданиями.

Эти публикации помогают журналистам и изданиям избежать ошибок, изменить неверные представления, уйти от стереотипов.

В одном из своих интервью Р. Манофф сообщил, как у него возникла идея создания Центра при Нью-Йоркском университете. Он рассказал, что в 1983 году ему довелось рецензировать книжку, в которой несколько американских журналистов излагали свои взгляды на проблемы ракетно-ядерной войны. Внимательно изучив материалы, он пришел к выводу, что многие концепции ими излагаются неверно.

Более того, он обнаружил, что этот неправильный подход постоянно тиражируется: статьи с ложными или искаженными концепциями попадают в справочные досье — «морги», как их называют в американских редакциях, и затем используются другими журналистами, которым поручают писать на данную тему. Проведенный Р. Маноффом анализ освещения американской печатью стратегии ядерной войны показал, например, что почти все материалы по этому вопросу содержали одни и те же ошибки. Так возникли стойкие представления и стереотипы, от которых журналистам порой трудно, а иногда и невозможно уйти. Р. Манофф, в прошлом журналист и редактор журнала «Харперс», а затем ответственный редактор журнала «Моор», решил бороться с этим, организовав подобный центр.

Номера журнала «Дедлайн» свидетельствуют, что у центра действует обратная связь: ему пишут и звонят те люди, чью работу они анализировали, как и те, кто не упоминался в его исследованиях. Как согласные с его выводами, так и несогласные. В журнале есть специальный раздел, в котором печатаются наиболее интересные письма, а также короткие ответы на них. Сотрудники центра стараются не навязывать своего мнения, хотя в своих ответах далеко не всегда соглашаются с авторами писем и объясняют причины этого. Своей задачей центр считает необходимость поддержания диалога и дискуссии.

Другая, не менее значительная часть более глубокой исследовательской работы центра по проблемам войны, мира и СМИ при Нью-Йоркском университете находит отраже

ние в тематических бюллетенях. В них печатаются обзоры освещения журналистами тех или иных периодов или событий недавней истории — например, Карибского кризиса или размещения ракет средней дальности в Европе. А также и события более давней истории.

Кроме того, сотрудники центра проводят семинары и конференции журналистов по проблемам освещения военных конфликтов, дают рекомендации представителям американских СМИ в других странах о подаче материалов из этих государств. С этой целью ведется анализ публикаций по этим направлениям.

Так, в 1985—1988 годах только Центр при Нью-Йоркском университете занес в свои архивы и частично проанализировал более 200 тысяч статей о Советском Союзе и советско-американских отношениях53. А ведь помимо этого центра в США есть ряд других подобных учреждений с большим числом специалистов, анализирующих выступления печати. В России, как и раньше в СССР, аналогичного исследовательского центра нет.

В работах, которые вышли в США о роли СМИ в освещении войны в Персидском заливе — самом крупном после Вьетнама вооруженном конфликте, проходившем с участием американской армии, были сделаны следующие выводы: пресса, радио, телевидение СМИ обеспечивали «живую связь» между американским обществом и событиями в заливе. Несмотря на ограничения, введенные военными, СМИ доносили до общественности информацию об основных событиях, причем, как правило, весьма оперативно. Все виды СМИ максимально использовали свои возможности для наилучшего освещения событий в заливе, грамотно распределяя имеющиеся человеческие и финансовые ресурсы; в целом СМИ не были готовы к борьбе с ограничениями, введенными военными. И хотя СМИ могли бы кое-чему научиться на опыте Гренады и Панамы, они не сумели этого сделать; СМИ не сумели отвоевать у военных ничего существенного от введенных ограничений. И хотя некоторые журналисты и пытались высказывать свое недовольство и даже вы-ступать против, большинство просто приняли правила игры и подчинились им. Ни одно СМИ не прини

мало участия ни в одном из трех имевших место судебных процессов, касающихся введенных ограничений; то, что СМИ путь и нехотя, но подчинились ограничениям, введенным военными, по-видимому, ослабило их позиции по завоеванию больших свобод в возможных будущих войнах; несмотря на то что новости из залива превалировали в эфире и заполняли все передовицы, сами многие работники СМИ полагают, несмотря на высокую общественную оценку, что СМИ проиграли информационную войну. Большая часть новостных сведений предоставлялась военными на брифингах и видеокассетах, и, таким образом, то, что Америка видела на экранах своих телевизоров (а для подавляющего большинства населения именно телевизор был основным источником информации), отражало официальную точку зрения; за редким исключением, как репортеры, так и СМИ в целом, как правило, находились в плену военной эйфории, вместо того чтобы бороться за беспристрастную подачу новостей и анализ исторической перспективы.

Интерес представляет опрос журналистов, работавших в

зоне Персидского залива, который провели члены исследовательской группы Центра СМИ Фонда Ганнета Джон Павлик и Сет Рахлин54. Из 1400 журналистов группа провела подробные телефонные собеседования с 43 представителями американских СМИ, которые были аккредитованы в Персидском заливе в период между августом 1990 года и до окончания военных действий. Выборка респондентов была целевой, а не случайной. Исследователи ориентировались на то, чтобы были представлены как различные виды СМИ, так и отдельные яркие журналисты, освещавшие войну.

Большинство опрошенных журналистов имело солидный опыт. Средний стаж полевой работы составил 19 лет. Большинство также имело опыт освещения событий на Ближнем Востоке (39 %), освещения боевых действий (32 %), работы с военными (19 %). Большинство в выборке составляли мужчины (86 %). Женщины составили соответственно 14 %. Почти все были белые, представители национальных меньшинств составили только 6 %.

Опрошенные респонденты по-разному оценивали сложности с получением виз и время, которое пришлось на это

затратить. В отдельных случаях получение визы занимало длительное время и требовало многочисленных формальностей. Некоторым пришлось ждать месяц, сделать огромное количество телефонных звонков и послать кучу писем в различные инстанции. Примерно половина опрошенных (46 %) сказали, что у них были трудности. В среднем на получение визы уходило около трех недель. Пятерым (12 %) понадобилось целых три месяца. Большинство (60 %) сказали, что на получение визы у них ушло около недели. Меньше трудностей испытывали представители крупных СМИ, а также те, кто имел связи в американском или иностранных правительствах, в первую очередь в Конгрессе или в Сенате. А вот, например, у Хорхе Рамоса, ведущего испаноязычной программы новостей на «Юнивижн», на получение визы ушло более месяца. «Саудовцы не понимали важности испаноязычного вещания,— сказал он,— и не торопились выдавать мне визу».

Однако для других получение виз не составило никакого труда. «Проще простого»,— сказала Дебора Забаренко, корреспондент агентства «Рейтер», которая провела в заливе семь недель.

Опрошенные журналисты были достаточно единодушны в том, что система пула хотя и работала на цели военных, имела тем не менее множество недостатков.

192 журналиста из 1400 представителей СМИ, т. е. 13,7 процента, были аккредитованы в пулы, группами по 10— человек в сопровождении офицеров по связям с общественностью из Объединенного бюро информации. Примерно половина опрошенных (53 %) входила в пулы.

В ходе боевых действий члены пулов имели возможность выезжать в сопровождении военных на места боевых действий, например в районы сражения при Хафджи, в населенные пункты, по которым были нанесены воздушные удары, на позиции войск. Там под присмотром военных они могли брать интервью или снимать. Члены пулов также участвовали в брифингах, проводившихся в Рийаде и в других местах, и имели возможность общаться с различными военными представителями. Материалы и видеокассеты представлялись для рецензирования, после чего распространялись среди других членов журналистского корпуса. Большинство опрошенных передавало сообщения по модему (45 %), через спутнико

вую связь (21 %) или по факсу (18 %). В отдельных случаях использовалась, например, диктофонная запись. За средний срок пребывания в заливе, который составил около семи недель, журналисты в среднем подготовили по 47 репортажей.

Более половины опрошенных (52 %) считали, что материалы, подготовленные ими в период работы в пулах, не были полезными или были полезными лишь отчасти. По мнению корреспондента «Балтимор Сан» Дэниэла Феспермана, пулы предназначались для того, чтобы «распространять дезинфор- мацию»55. Брэд Виллис, корреспондент «Эн-Би-Си-Ньюс», считает, что система пулов была просто «мерой военных для манипулирования прессой и контролем за освещением событий, прикрываясь так называемыми интересами национальной безопасности»56.

Отмечались две основные проблемы: 1) организация и реализация собственно системы пулов, как таковой, и 2) конкуренция внутри пулов. Так, Сэм Дональдсон, один из со- ведущих программы «Горячие новости» на «Эй-Би-Си ньюс», трижды за время конфликта посетивший Персидский залив, отмечал: «Одной из проблем пулов была внутренняя конкуренция. Вам, как журналисту, не нужен чей-то прилизанный материал, вам нужно свое». Один из журналистов, работавших в пуле, отвечая на вопрос о конкуренции, Рассел Митчел, военный корреспондент «Бизнес Вик», находившийся в заливе с 16 января по 3 марта, охарактеризовал пулы как «гнусные змеиные ямы».

Эти проблемы порождались целым рядом факторов. Пулов не хватало на всех. При формировании пулов предпочтение отдавалось определенным СМИ (известным операторам и тем, кто имел хорошие связи). Аккредитация в пулах производилась наобум. Журналисты, аккредитованные в пулы, не всегда руководствовались правилами пулов или попросту игнорировали их.

Например, в одном пуле нередко объединялись корреспонденты ежедневных и еженедельных изданий или изданий, не выходящих по выходным дням. В результате некоторые члены таких пулов не занимались ежедневной подготовкой материалов, несмотря на то что журналисты, не получившие аккредитацию в пулах, ждали от них информа

ции. Более того, в некоторых пулах были аккредитованы журналисты, не имевшие опыта освещения боевых действий, работы с военными, не знакомые с ближневосточной проблематикой. Такие журналисты не знали элементарных вещей и нередко вызывали неадекватную реакцию военных, приставая к ним с вопросами, ответы на которые им следовало бы знать самим.

Том Брокоу (не входил в число респондентов), сотрудничавший в заливе с программой вечерних новостей «Эн-Би- Си», отмечал наличие двух тенденций в среде самих военных: «Те, кто не попал в состав пулов, были заинтересованы в их работе. Они ждали корреспондентов и хотели, чтобы Америка узнала о том, что они делают. В то же время штабные офицеры из Объединенного бюро информации были заинтересованы в обратном, для чего ограничивали возможности доступа и прохождение материалов»57.

Другое противоречие в среде военных отмечал Лоуренс Джолидон, корреспондент и один из редакторов «Ю-Эс-Эй тудэй», находившийся в заливе в течение семи месяцев. Говоря об офицерах, отвечавших за пулы, он сказал: «С одной стороны, их работа была полезна в той части, что касалась взаимодействия с военной бюрократией, но, с другой стороны, они же и мешали мне, ограничивая обратную связь для передачи моих материалов с места событий»58.

Джолидон полагает, что система пулов «в принципе порочна, поскольку военные не выделяют ресурсы для корреспондентов, работающих на местах». Под ресурсами понимаются вертолеты, транспортные средства, факс-аппараты, спутниковая связь. «В большинстве ресурсов нам было попросту отказано, и даже то, что было обещано, мы так и не увидели». Таким образом, мало было собрать информацию — проблемой становилась ее передача обратно в США. Даже те материалы, которые подавались по команде, не всегда доходили до получателя. И нередко сами корреспонденты узнавали о том, что их материалы так никогда и не были получены, только после своего возвращения домой.

Вот что рассказал Боб Дэвис, семь недель проведший в заливе и работавший и в Дхахране, и в частях, будучи прикомандированным к 82-й воздушно-десантной и 3-й механизированной дивизиям. Как журналист, аккредитованный в пул,

он отметил, что «система пула контролировалась также и самими СМИ. И это вызывало изрядное недовольство. Проблема в том, что у вас 1000 журналистов и всего 200 мест. И есть агентства, которые традиционно вне конкуренции. В конце концов все это приводит к омерзительной возне вокруг тех, кто принимает решения, за то, чтобы протолкнуть своих. Все это, вообще, не имеет никакого отношения к журналистике».

Фактически система пулов развалилась с началом сухопутного наступления и вводом союзных войск в Кувейт. Именно в эти 100 часов СМИ обрели наконец-то настоящую свободу и возможность независимого освещения событий.

По мнению журналистов, объединенное информационное бюро, созданное военными, показало свою высокую эффективность в вопросе контроля за освещением событий. «СМИ держали в узде», — прокомментировал положение Лоуренс Гроссман (в число респондентов не входил), в прошлом президент «Эн-Би-Си ньюс» и «Пи-Би-Эс»59 и один из ведущих научных сотрудников Центра СМИ Фонда Ган- нета, на состоявшемся в середине марта «круглом столе» Центра СМИ, посвященном вопросам освещения событий в заливе. Рик Каплан, выпускающий редактор программы «Горячие новости» на «Эй-Би-Си ньюс», провел в заливе недель. Он отмечал, что степень контроля была столь высока, что его впечатления «напомнили ему работу на съезде политической партии по выдвижению кандидата в президенты». Джордж Эспер, руководитель бюро «Ассоши- эйтед пресс» в Саудовской Аравии и в прошлом руководитель бюро «Ассошиэйтед пресс» во Вьетнаме, сказал, что «во Вьетнаме было намного проще работать». Он отметил, что во Вьетнаме журналисты имели гораздо больше возможностей.

Большинство опрошенных журналистов обвиняют в таком жестком контроле не одних только военных. По их мнению, отчасти виноваты сами СМИ, поскольку с самого начала приняли правила игры. Особенно критично по отношению к крупным агентствам новостей высказывались корреспонденты региональных изданий. Больше всех досталось «Нью-Йорк таймс», которую обвиняли в том, что она имела режим наибольшего благоприятствования при вхож

дении в пулы и большие возможности для работы с источниками и на местах, причем за счет второстепенных изданий.

Как отметило большинство респондентов, брифинги для прессы служили удобным инструментом для распространения дезинформации, которая лишь в очень малой толике сдабривалась правдивыми сведениями. Около трех четвертей (71 %) опрошенных сказали, что брифинги были бесполезны или почти бесполезны. Только 54 процента опрошенных посещали брифинги, а 88 процентов смотрели их по телевизору. Показательную историю привел Брэд Виллис, корреспондент «Эн-Би-Си», имеющий огромный опыт работы по освещению боевых действий на Ближнем Востоке, в том числе в Афганистане. Пул, в котором он был аккредитован, был направлен на место сражения при Хафджи, город, принадлежащий Саудовской Аравии и захваченный иракцами. И вот в то время как вокруг него гремел бой, Виллис в укрытии слушал по радио репортаж «Би-Би-Си» с брифинга в Эр-Рияде. Каково же было его удивление, когда среди грохота боя он услышал, как военные чиновники уверяют, будто город уже отбит. Чарльз С. Льюис, шеф бюро газеты «Хирст», проведший в заливе шесть недель, сказал, что генерал Шварцкопф «твердо держал руку на крантике с информацией».

Чарлейн Хантерголт охарактеризовала информационные брифинги как «увлекательные, но не слишком полезные. Могу только догадываться, как многое до нас не доходило».

Информационные брифинги служили еще одной важной стратегической цели военных. Как предположил Лоуренс Гроссман, информация, распространявшаяся на брифингах, определяла приоритеты подачи новостей. Сначала подсовывались сведения о якобы готовящемся брицкриге, затем муссировалась возможность морской десантной операции, далее упор делался на успешные налеты союзной авиации на Багдад и так далее.

Многие журналисты, имевшие в прошлом опыт освещения вооруженных действий, отмечали, что конфликт в Персидском заливе был абсолютно уникальным как с точки зрения географии, так и с точки зрения методов ведения войны и ограничений для прессы. Это хорошо продемонстрировал

Гай Гульотта, который в свое время освещал события в Иране после падения шахского режима, гражданскую войну в Сальвадоре, никарагуанскую революцию, войну с сандинис- тами, фолклендский конфликт и массовые беспорядки в Гватемале и Панаме. «Война в заливе... впервые поставила меня в положение, когда я был вынужден считаться с американскими военными по существу... Я всегда освещал конфликты как гражданин США и был, в общем-то, сторонним наблюдателем... Здесь (в Персиском заливе) я ежедневно имел дело с ВС США и мне говорили, что я должен делать. Это была совершенно новая, тщательно спланированная война — столкновение двух гигантских военных машин... на гигантской территории»60.

Чарлейн Хантерголт сравнила три месяца, проведенных ею в заливе, со своим предыдущим опытом освещения боевых действий: «На Гренаде ограничения были, но в значительно меньшем объеме... Гренада была как бы уменьшенной копией того, что происходило в заливе»61. Как следует из результатов опроса, журналисты нередко (58 %) не могли работать так, как они это делали раньше. Все опрошенные, в том числе и те, кто имел прошлый опыт работы в зонах вооруженных конфликтов, утверждали, что освещение событий в Персидском заливе было одним из самых сложных и напряженных заданий за всю их карьеру. Большинство выражали свое возмущение действиями военных по контролю за ситуацией в целом. Три четверти (75 %) согласны с тем, что Правила мешали СМИ нормально работать, а 25 процентов считают, что они не оставляли никакой возможности для нормальной работы. Лишь незначительное меньшинство считает, что эта война дала «что-либо стоящее» в профессиональном плане.

Вот, например, как описывает свои впечатления Дэниэл Фесперман. «Это было не похоже ни на что, с чем мне приходилось до сих пор иметь дело. Конечно, работать приходилось гораздо больше, чем обычно. В среднем я трудился по 18 часов в сутки». Однако журналист считает, что это был положительный опыт, заканчивая на оптимистической ноте: «Мне очень понравилось!»

А вот Джордж П. Родриг, берлинский корреспондент «Даллас морнинг ньюс», придерживается совсем другой точки зрения: «Надеюсь, что это было последний раз».

Многие отмечали существенную разницу между «печатным» освещением событий и новыми электронными технологиями. Большинство полагает, что электронные СМИ находились в более выгодном положении, отчасти в силу визуального характера самой информации, отчасти благодаря удаче «Си-Эн-Эн», которой покровительствовали военные и которая имела доступ к военным кругам в США, Саудовской Аравии и в самом Ираке. С другой стороны, пишущая братия имела больше возможностей по маскировке — телевизионной группе не так-то просто укрыть от бдительных глаз свое довольно громоздкое оборудование.

Любопытно, что около половины опрошенных (51 %) отмечали, что такие факторы, как пол, национальность и вероисповедание, оказывали заметное влияние на работу. Так, например, все согласны с тем, что вопрос о том, мужчина ты или женщина, был очень важным. Женщинам запрещено было водить машину и покидать гостиницу без военного сопровождения. Сопровождение было обязательным даже для тех, кто хотел посидеть в гостиничной зоне отдыха. Так, Дебора Заба- ренко сказала, что она чувствовала недовольство окружающих, когда посещала магазины и рестораны. Ей отводили место специально для женщин «в каком-нибудь паршивом углу за занавесочкой». Однако, отмечает она, со стороны саудовских военных никакого выказывания недовольства не было. С другой стороны, большинство женщин-журналисток отмечали, что принадлежность к слабому полу давала и некоторые преимущества. Например, многие просто не воспринимали их всерьез и по сравнению с коллегами-мужчинами у женщин было больше шансов получить интересную информацию. Журналисты отмечали также, что еврейская национальность была фактором, осложнявшим работу. Так, одному телевизионному журналисту, еврею по национальности, для того чтобы попасть в Саудовскую Аравию, пришлось пойти на некоторые махинации со своим паспортом, чтобы скрыть тот факт, что он неоднократно бывал в Израиле.

Ни один из респондентов не владел в достаточной мере арабским языком (некоторые могли объясняться на бытовом уровне, но не настолько, чтобы работать или брать интервью). Все отмечали, что владение арабским языком было бы огромным плюсом в их работе.

<< | >>
Источник: Волковский Н. Л.. История информационных войн. В 2 ч. Ч. 2. — СПб.: ООО «Издательство «Полигон».736 с.. 2003

Еще по теме Американский опыт освещения конфликтов в свете мнения журналистов:

  1. 38. Есть ли этикет в «живой этике»?
  2. ПЯТАЯ РЕСПУБЛИКА В 1970—1973 ГОДАХ
  3. Финал
  4. Имидж государства как инструмент идеологической борьбы
  5. Глава V НАСТОЯЩИЕ ПРАВОЗАЩИТНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ - ЗАПАДНЫЙ ОПЫТ
  6. Г л а в а 2 ЗАРОЖДЕНИЕ РУССКОГО КОНСЕРВАТИЗМА (1801-1807 гг.)
  7. АНАЛИЗ ФОРМАТОВ ЖАНРОВЫХ ТЕЛЕПРОДУКТОВ
  8. 2.5. 3. Традиционные методы: наблюдение, эксперимент, интервью
  9. Силы ПсО в миротворческих операциях и в акции по «восстановлению демократии» в Гаити
  10. Информационные службы вооруженных сил
  11. Военная цензура США в вооруженных конфликтах второй половины ХХ века
  12. Американский опыт освещения конфликтов в свете мнения журналистов
  13. СМИ и чеченский военный конфликт
  14. Американская телемонополия.
  15. В. Г. Сергеева ВОПРОСЫ ЗАСЕЛЕНИЯ АМЕРИКИ И ТРАНСОКЕАНСКИХ КОНТАКТОВ В ТРУДАХ ХУАНА КОМАСА