Вначале 1950-х годов Колониальная служба предлагала выпускнику британского университета прекрасную возможность для самореализации и достойной карьеры. После короткого периода обучения, в начале третьего десятилетия своей жизни или к концу его, он имел шанс получить назначение на пост районного комиссара на островах Фиджи или в африканской колонии, и тогда, как верховный судья и высший авторитет, он становился ответственным за жизни тысяч «туземцев». Подобная возможность обладать патерналистской властью была исключена для молодых людей в Западном мире. Единственным недостатком службы в колониях был матримониальный вопрос, или, выражаясь иначе, каким способом белому мужчине найти подходящую для жизни в буше супругу. Жениться на месте службы было крайне сложно, незамужних белых деву-шек не хватало, если они были вообще, а межрасовый брак был делом невообразимым. Следовательно, реальнее всего вступить в брак можно было во время непродолжительного отпуска, проводимого дома; жены членов дипкорпуса в последующем играли важную роль в белом колониальном обществе, которое жило согласно строгой иерархии, на верхней ступени которой стояли губернатор и его жена. Внешне очень мало что переменилось за полвека в обычаях и нравах колониального правления, то же самое было верным и в отношении французов. Карьера в колониях была пожизненной. Но затем, через какой-то десяток с небольшим лет, всему этому неожиданно пришел конец. Районных комиссаров больше нет. Черная Африка завоевывала свою политическую независимость, страна за страной. История отмирания сословия гражданских колониальных слу-жащих, целого исторического микрокосма, имеет и более широкое значение: она иллюстрирует явление, которое неоднократно могут наблюдать историки. Большие потрясения часто наступают внезапно, удивляя современников своей быстротой и динамизмом. Что касается европейских империй, то их существование на большей части африканского континента было сравнительно непродолжительным; за исключением фортов и территорий на побережье, создание здесь по-литических империй началось намного позже, чем в Азии и Америке, а конец им настал раньше. Экономические империи насчитывали, однако, больший срок существования. Экономические интересы побуждали европейцев к экспансии задолго до политического раздела Африки в конце XIX века. Вместо арабов поставлять африканскую продукцию на мировые рынки начали европейцы. До XIX столетия самым главным африканским товаром были люди — рабы. Природные же ресурсы были поставлены на службу потребностям Запада. С точки зрения африканцев преобладающей темой является эксплуатация со стороны белых. Но западный политический контроль в конечном счете также вел к установлению нового порядка, созданию зародышей наций. Нации эти формировались в виде европейских колоний с международно согласованными границами, и они были открыты притоку западных теорий управления, которые включали и доктрину о самоопределении. Вытеснение африканских средств обмена европейскими деньгами и введение рыночной экономики, строительство дорог и создание инфраструктуры, инвестиции капиталов преобразовали традиционные африканские общества. В ходе смены трех поколений континент эволюционировал в сторону создания многочисленных независимых государств. Внутри этих государств племенные и культурные членения продолжали служить причиной напряжения и конфликтов, национальные границы, установленные в колониальную эпоху, не везде охотно признавались в пост-колониальный период. В Нигерии и Конго в 707 Независимые страны Африки, 1951-1993 годы 1960 годы прошли гражданские войны, а в районе Африканского Рога — Эритрее, Сомали и Эфиопии — бои продолжались десятилетиями. Тем не менее границы государственных образований Африки за период до и после получения континентом независимости претерпели не такие уж сильные изменения. Г раницы, проведенные англичанами, французами, бельгийцами, немцами, испанцами и португальцами в конце XIX и начале XX века отражали проникновение миссионеров и торговцев, стратегические и политические интересы правительств Европы или же колони-заторов-предпринимателей в Африке и исход соперничества между ними. Границы эти не совпадали с естественным географическим, этническим и племенным делением. Возникшие таким образом страны отличаются чрезвычайным разнообразием: есть и огромные по территории и совсем крохотные, богатые природными ресурсами и безнадежно бедные страны. Религиозные верования — ислам на севере и северо-западе и христианство на юге раскалывают Нигерию, Судан и Эфиопию. В новых африканских государствах также велико и идеологическое различие: от социалистической Ливии, например, и до феодального королевства Марокко. Обращает на себя внимание незначительное количество вооруженных конфликтов между новыми африканскими государствами из-за границ, установленных в колониальные времена. Планы по созданию мощного «Панафриканского союза», выдвигавшиеся Кваме Нкрумой, первым после достижения независимости руководителем Г аны (Золотого Берега), оказались совершенно нереальными. Передача власти создала новые правящие группировки и новых лидеров, которые желали владеть в своих странах всей полнотой власти и, за редким исключением, не хотели делиться ей с другими. Мнение независимой Африки как единого целого выражает Организация Африканского Единства (ОАЕ), созданная суверенными государствами в 1963 году по образцу Организации Объединенных Наций. Разобщенность африканских стран помешала сделать из нее влиятельную и эффективную структуру. Основные усилия работы ОАЕ были направлены на завершение деколонизации тех частей Африки, которые еще находились под европейским правлением, а также на защиту прав чернокожего населения, где ему в них отказывали, как, например, в Южной Африке. ОАЕ выступала как посредник в межафриканских спорах, но следовала принципу невмешательства во внутренние дела суверенных государств. Унаследованные от колониального прошлого границы во время второго заседания ОАЕ в Каире в 1964 году были в особом порядке признаны нерушимыми. Могли ли африканские лидеры поступить иначе? Принимая во внимание искусственность проведенных колониальными администрациями границ, попытки пересмотреть их привели бы к хаосу. Принцип самоопределения, таким образом, отступил на второе место при образовании политического образа независимой Африки. Колониальная эра привела к констатации «факта», и часы невозможно было обратить вспять. Даже 702 Нкрума должен был это признать. Конфликты в Африке стали, таким образом, внутренними гражданскими конфликтами в пределах существующих государств, внутри которых этнические группы боролись за свою независимость, как, например, восстание народности ибо в Нигерии или же долгая борьба Эритреи против эфиопского государства, или же самые настоящие гражданские войны в Мозамбике и Анголе, бывших португальских колониях, где вражда затянулась на десятилетия из-за иност-ранного вмешательства. Африканские страны также помогли добиться установления в Родезии правления черного большинства. Черная Африка поддержала черное большинство в Южной Африке в его борьбе за равные права. Но к началу 1990-х годов мир на континенте еще не был установлен. Дата обретения независимости определялась далеко не в первую очередь готовностью к ней колоний, их уровнем экономического, социального и политического развития. Политический состав правительств в Европе, взгляды их лидеров, экономические соображения, затрагивавшие интересы метрополии — все это играло большую роль. Определяющим было и различие, между колониями с нездоровым климатом, как в Западной Африке, и колониями с умеренными температурными зонами на южном побережье или же расположенными вдоль гряды плоскогорий, протянувшихся на север от Южной Африки до Южной Родезии (Зимбабве). Дифференцированный подход учитывал и природные богатства колоний, в особенности наличие полезных ископаемых, привлекавших европейских иммигрантов. Семьи белых поселенцев-фермеров, некоторые из которых жили в Африке уже несколько поколений, а также голландские, английские и индийские иммигранты, построившие современное индустриальное общество в Южной Африке, большинство из которых родились здесь же, тоже смотрели на Африку как на свою родину. Белые и выходцы из Азии находились в Южной Африке в значительном меньшинстве (белые в отношении один к пяти, азиаты — менее, чем один к двадцати пяти, а представители смешанных рас, так называемые «цветные» — один к десяти). Однако на них, как и на белых в бельгийском Конго (как прежде в Южной Родезии) приходилась большая часть обрабатываемой земли и других богатств. Передача власти темнокожему большинству угрожала белым африканцам не только потерей политической власти, но также социальной и экономической революцией. Сопротивление со стороны белых, особенно если они поддерживались колониальными властями, как, например, французских поселенцев в Алжире, было огромным препятствием на пути к независимости и установлению власти большинства. Значительное увеличение доли европейских поселенцев после второй мировой войны, которая в Британской Родезии взлетела с 55 400 до 160 000, в Северной Родезии - с 9 900 до 50 000, в Кении — с 18 000 до 42 000, в португальской Анголе - с 30 000 до 80 000, в Мозамбике - с 10 000 до 50 000 и в Бельгийском Конго — с 18 600 до 77 000, консолидировало белое население. Неудивительно, что колонии с большим числом белых поселенцев последними приобрели независимость— Мозамбик (1975), Ангола (1975), Зимбабве (1980), Намибия (1989). Еще позже было установлено правление черного большинства в ЮАР. В колониях, где белое население было достаточно многочисленным, черное большинство прибегало к силе оружия. В Алжире, Родезии, Анголе, Мозамбике передача власти не была бескровной. Колониальная история африканских стран, обретение ими независимости имеют как общие для всех черты, так и специфические для каждого отдельного региона и страны. Связи между Африкой и индустриальным миром в XX веке должны были изменить экономическое развитие Африки и, несомненно, преобразовать все стороны африканской жизни. Образование и техническое обучение были одним из ключевых аспектов, хотя и то и другое было, к сожалению, плачевно неадекватным, и все-таки основы были заложены, что обычно обеспечивало быстрый экономический рост после получения независимости. Прогресс в медицинском обслуживании и контроль или устранение опасных заболеваний — таковы явные «плюсы», эпохи колониального правления. Но нельзя отрицать, что основной целью колониального господства являлось извлечение прибыли с захваченных территорий, обогащение европейских государств и усиление их могущества. Миссионеры и не только они руководствовались чувством искреннего патернализма, однако, в конечном счете, жизнь африканских народов была подчинена экономическим потребностям колониальных держав и определялась политическими, административными, эконо-мическим и социальными условиями, создаваемыми действиями европейских правительств, колониальных бюрократий, торговых компаний, коммерсантов, белых поселенцев-фермеров, квалифицированных белых специалистов и рабочих. В этом процессе соперничество между европейскими государствами и сила, которой, со-ответственно, обладало каждое из них, определяли, какую форму принимала данная географическая колониальная единица-образование, и не имело значения этническое родство или остатки некогда существовавших африканских государств. Последнее предавалось забвению. Африканцы не представляли единой общности, сильно различаясь по религиозным верованиям и социальному статусу. 703 Когда в XIX веке европейская экспансия распространилась на всю Африку, африканские текстильные, гончарные изделия и оружие, сравнимые с продукцией доиндустриальных обществ, совершенно не соответствовали требованиям европейского рынка. Кое-что из пере-численного увозилось в Лондон, Париж или Брюссель в качестве художественных курьезных экспонатов и размещалось там в музеях. Африканская «внешняя торговля» с давних времен заключалась в сбыте полезных ископаемых, прежде всего золота, а также сельскохозяйственной продукции, табака, соли, специй, хлопка и, позднее, пальмового масла из дельты Нигера. Не все сельскохозяйственные культуры изначально произрастали в Африке. Какао было завезено миссионерами в 1860-х годах, а в XX веке стало основным предметом экспорта Золотого Берега. Европейская обрабатывающая промышленность использовала колонии в качестве рынков сбыта для своих товаров; за исключением Южной Африки, европейцы в колониях не стремились несмотря на обилие дешевой туземной рабочей силы развивать промышленность. Колонизаторы установили фактическую монополию на торговлю: оккупировав территорию страны, они принимались за вытеснение африканских торговцев, контролировавших ранее торговлю с побережьем. Африканцев-капиталистов был очень мало, и они всецело зависели от мощных европейских торговых компаний. Европейцы не считали Африку самым выгодным для размещения капиталов континентом и предпочитали вкладывать деньги в находящиеся на подъеме отрасли промышленности в Европе или в обеих Америках, где уже действовали прогрессивные технологии. В Африке инвестиции направлялись в быстро растущую добычу полезных ископаемых и в плантационные хозяйства, где требовалось большое количество неквалифицированной рабочей силы и относительно небольшое число квалифицированных кадров. Идеология и расизм также играли свою роль. Чернокожие африканцы, за редким исключение, рассматривались как просто неспособные к приобретению технических навыков: у европейцев наблюдалась тенденция обращаться с ними скорее как с детьми. Однако, в конечном счете, ни предрассудки, ни политика правительства, а общее состояние капиталистической экономики XX века оказывало решающее воздействие на экономическое развитие Африки. Зависимость экономики африканских стран от Запада в отношении денежной системы, кредитов и субсидий для развития экономики и торговли, а также разработки природных ресурсов, стала настолько прочной ко времени обретения ими независимости в 1950-1960 годы, что внести какие-либо изменения было трудно. В 1990 годы Черная Африка осталась в основном производителем сырья; попытки обеспечить экономический рост, опираясь на собственные силы, закончились неудачей. Но все же обрабатывающая промышленность развивалась, и ее продукция постепенно стала замешать продукцию про-мышленности метрополий. Африканские страны экспортировали ограниченный набор товаров, в основном два или три, и благосостояние этих стран в значительной мере зависело от мировых цен на их продукты, будь то нефть из Нигерии и Габона, или фосфаты и какао из Того, или же алмазы и кофе из Центральноафриканской республики. Вместе с тем производство продуктов питания в Африке не успевало за ростом населения; в 1980-1990 годы страшный голод поразил Эфиопию. Серьезной проблемой становится распространение в Африке СПИДа. Собственных ресурсов континента недостаточно, чтобы справиться с кризисной ситуацией в этой сфере. Империалистические страны были крайне скупы, когда дело доходило до затрат на колониальные владения. Англичане, французы, португальцы полагались на частное финансирование, на привилегированные компании, такие как «Нигер Компани» или «Британская Южно-Африканская Компания», которые в обмен на покорение какого-то племени и изъятие его территории в пользу евро-пейского государства получали земельные и торговые концессии на этих «освоенных» территориях. Покорение Африки осуществлялось и с помощью дешевого труда африканцев. Особо безжалостной и методичной была эксплуатация коренного населения в Конго, личном владении бельгийского короля Леопольда. Здесь создание администрации, строительство дорожной инфраструктуры и набор рабочей силы для сбора каучука вылились в пытки и геноцид. Даже белое население Европы, при-выкшее смотреть на чернокожих как на низшую расу, было шокировано, когда незадолго до первой мировой войны эти факты стали известны общественности. Но это был не единичный случай. Освоение африканских ресурсов требовало большого объема неквалифицированного физического труда, шла ли речь о работах на плантациях, добыче полезных ископаемых на рудниках или строительстве шоссейных дорог и железнодорожных путей к побережью. Этот труд стал уделом чернокожего населения, часто работавшего в условиях худших, чем рабство. Так создавалась современная Африка. Феодальная по сути система принудительных работ для коренных жителей сохранялась во Французской Западной Африке вплоть до 1946 года. В Южной Африке, где чернокожее население, работая в шахтах получало зарплату, оно выплачивало налоги наличными. Люди работали по контрактам сроком на год или более. Запасы чернокожей рабочей силы использовались как на 704 побережьях, так и в самом сердце Африки. Африканцев больше не отправляли в Америку для освоения заморских территорий; в XX веке они уже в основном использовались для освоения собственного континента. Но финансовые инвестиции поступали в Африку извне; высококва-лифицированные специалисты почти сплошь были белыми, и это делало Африку зависимой и слабой. Но как колониальные державы смотрели на будущее Африки, на отношения между африканцами и европейцами? Считали ли они, что они навсегда останутся отношениями хозяина и слуги? Африканцев нельзя было полностью отодвинуть в сторону, в конце концов, они были частью человеческой семьи. Но оголтелый расизм разделил эту семью по степеням цивилизованности в соответствии с «цветом» кожи — от белых к черным, разместив «коричневых» индийцев на промежуточной стадии. В Британской империи белые люди рассматривались как единственно способные к управлению. До 1914 года предоставление Индии независимости считалось, хоть и неизбежным, но все же делом отделенного будущего: но что касается африканцев, о даровании им независимости даже не помышлялось. После первой мировой войны немецкие колонии — Г ерманская Восточная Африка, Юго-Западная Африка, Камерун и Того были поделены в качестве военных трофеев между Великобританией (Германскую Восточную Африку переименовали в Танганьику), Южной Африкой (Германская Юго-Западная Африка, позднее Намибия), Францией (большая часть Того и Камеруна) и Бельгией (Руанда-Урунди, прежде входившие в Германскую Западную Африку, позднее — независимые государства Руанда и Бурунди). Формально эти территории отныне не считались колониями; они находились под опекой Лиги Наций, которая предоставила «мандат» на управление ими Великобритании, Южной Африке, Франции и Бельгии. Указанные страны обязаны были заботиться о развитии своих «подмандатных» территорий и росте благосостояния их населения. Особый статус этих земель, однако, не помог им быстрее других добиться независимости. Действительно, «подмандатная» Намибия, получила независимость одной из последних — в 1989 году. Небольшое число европейцев контролировали всю Африку. Такое было возможным потому, что они предоставляли части африканцев — под надзором и управлением европейцев — возможность руководить осталь-ными «земляками»-африканцами. Так действовала модель «опосредованного управления». Поскольку первой задачей было умиротворение, европейские офицеры и темнокожие солдаты играли в Африке важную роль. Позднее африканцами стали заполняться низшие административные должности: европейцев попросту не хватало. В британской колонии Золотой Берег, например, в 1930 годы на высших административных, военных, полицейских и инженерно-технических должностях находилось менее 850 европейских чиновников — и это в стране с более, чем 4-миллионным африканским населением. Но прежде чем назначить африканцев на должности клерков и низшие руководящие посты, им необходимо было дать образование. Учреждались новые школы, но при этом только двум из ста африканцев еще в 1930 годы удавалось получить официальное образование, и совсем у немногих была возможность пройти университетский курс обучения. Впрочем в колонии Золотой Берег (Г ана) положение с образованием коренного населения, было лучшим, чем в остальной части Африки. Ситуация улучшилась в 1950-х годах, но и тогда начальное, а тем более, среднее образование было доступным только незначительному меньшинству африканцев. Нехватка высокопрофессиональных кадров из лиц коренного населения уничтожала всякий шанс на быстрое развитие африканских стран после предоставления независимости, и означала неизбежный переход власти в руки небольшой группы политиков и военных. В подобном обществе демократия не могла пустить глубокие корни. Пренебрежение колонизаторов к африканцам было лишь одним из аспектов их политики, направленной на эксплуатацию природных богатств континента, при минимуме расходуемых средств. К тому же европейцы по-разному представляли будущее своих колоний. Французы установили в колониях иерархическую, высокоцентрализованную и авторитарную административную систему. Главами местной исполнительной власти назначались африканцы, которые находились под контролем провинциальных комиссаров и генерал-губер-натора, в свою очередь, подчинявшегося Министерству колоний в Париже. Французы следовали доктрине, согласно которой чернокожих африканцев можно было уравнять с белыми французами посредством образования и воспитания в духе французской цивилизации. Короче, африканцы должны были стремиться ничем не отличаться от французов, кроме цвета кожи. В этом случае они приобретали все права и обязанности французских граждан, включая право участия в выборах и занятия министерских постов. Внешне это походило на идеологию просветительства, но она ни в коей мере не была нацелена на предоставление в будущем африканским колониям независимости. Столицей Французской Африки был Париж. Число африканцев, уравненных с европейцами в правах, держалось на очень низком уровне, и существовало мнение, что эти люди должны быть 705 очень благодарны и отстаивать достоинства системы, которая была настолько благосклонна, что отличила их от основной массы африканцев. Целью Франции была «ассимиляция», а не «независимость». Когда на знаменитой браззавильской конференции губернаторов Французской Африки в январе 1944 года «свободные французы» обсуждали будущее Французской колониальной Африки, прозвучали предложения проведения экономических реформ, но никто не упомянул далее слово «независимость». Де Голль впоследствии говорил, что в будущем каждый народ будет развиваться самостоятельно, а позже — даже создаст собственное правительство — это «позже» следовало понимать как «намного позже». Поговаривали о той или иной форме ассоциации или федерации с Францией, но все это было очень неопределенным, и ни одного африканца не пригласили для участия в обсуждении. Влияние последствий второй мировой войны и появление образованного и состоятельного африканского руководства, протестующего против экономического неравенства и служащего рупором африканского недовольства, привело к началу перемен. Феликс Уфуэ-Буаньи в колонии Берег Слоновой Кости в 1946 году основал Африканское демократическое объединение, которое завоевало широкую поддержку, причиной чему была продолжавшая существовать система принудительного труда и низкой заработной платы. Между тем, Париж уже был готов пойти на уступки и, отказавшись от наиболее скандальных форм централизованного контроля, реформировать колониальную администрацию и расширить представительство колоний в Национальной Ассамблее. Старались внедрить идею создания внутренней автономии в рамках Французского Союза, куда африканские народы должны были войти на добровольной основе. На деле же Союз был задуман для того, чтобы сохранить и даже укрепить экономические и политические связи между метрополией и французской Африкой, сохранив по существу Французскую империю, хотя это название теперь уже стало немодным. Целью было установление партнерства на благо Французской Республики, которая вновь бы обрела свое былое могущество как мировая держава. Партнерство это никогда не задумывалось как равноправное. Доказательством служит море крови, пролитой бывшими французскими поданными в Индокитае и Северной Африке. Независимость этим территориям, была предоставлена только после жестоких войн. В черной Западной Африке в отличие от Алжира, вооруженных конфликтов удалось избежать. Исключением был только Камерун. С середины 1950-х годов передача власти стала неизбежной. Но учреждение территориальных ассамблей с избираемыми депутатами-африканцами, их возросшее представительство в Национальной Ассамблее в Париже и учреждение Фе-дерального Большого Совета для французской Западной Африки в помощь генерал-губернаторам, которых теперь переименовали в верховных комиссаров, — все это было не более чем паллиативом. Черные африканцы оставались гражданами второго сорта. После того, как в 1958 году Гана стала независимой, а конфликт в Алжире достиг критической стадии, вернувшийся к власти де Голль выступил с тщательно продуманной инициативой: он замыслил изменить конституцию Франции. Французский Союз теперь становился французским Сообществом; его члены по-прежнему должны были получать от Парижа экономическую и 706 техническую помощь; бывшие французские колониальные территории получали внутреннюю автономию и номинальную независимость, хотя с сохранением некоторых ограничений и патронажа Парижа. Создание французского Сообщества было вынесено на референ-дум во французских колониальных территориях в ноябре 1958 года. Поскольку экономическая помощь все еще оставалась необходимой, все, за исключением одного западноафриканского государства, Гвинеи, проголо-совали в поддержку Сообщества и выразили желание остаться в нем. Но в 1959-60 годах африканские правящие элиты стали требовать полной независимости, и Париж вынужден был признать, что его попытка сохра-нить имперский контроль в хитро замаскированной форме провалилась: африканским нациям бывшей французской Западной и Экваториальной Африки в I960 году была предоставлена независимость. Независимая республика Кот д'Ивуар, самая густонаселенная из бывших французских территорий, к 1990 годам улучшила свое экономическое положение, хотя, по западным меркам, оставалась государством, страдающим от бедности. В 1930-х годах быстро развивался ориентировавшийся на экспорт сельскохозяйственный сектор — производство какао, кофе, пальмового масла. В начале 1990-х годов Кот д'Ивуар оставался однопартийным государством, управляемым со времени предоставления независимости в I960 году получившим образование во Франции Феликсом Уфуэ-Буаньи. Бывший министр в Париже и член Ассамблеи, он постепенно отошел от своей былой приверженности к коммунизму. Республика Кот д'Ивуар сумела развить и диверсифицировать свою экономику, поскольку прагматически настроенный Уфуэ-Буаньи приветствовал западные капиталы и французскую помощь и тесно связал страну с Францией. В 1992 году ему исполнилось уже восемьдесят два года, и он больше не пользовался благоговейным уважением. Падение цен на какао и кофе отрицательно сказалось на экономике, а выплаты по внешней задолженности поглощали ощутимую часть доходов от экспорта. Экономическая ситуация быстро ухудшалась. Новое поколение студентов, преподавателей, специалистов и деятелей профсоюзного движения не желало далее смиренно терпеть правление «отцов нации», коррупцию и однопартийное государство. После развала Советского Союза Запад стал играть доминирующую роль на континенте, и Уфуэ-Буаньи был вынужден пойти на такой беспрецедентный шаг, как проведение в октябре 1990 года президентских выборов с участием нескольких кандидатов. Контролируя все уровни власти, он обеспечил себе легкую победу, но требования отказаться от монополии на власть и должности не прекратились. Четырнадцать франкоговорящих африканских государств, 1987 год Население (млн) Г одовой доход на душу населения (долл. США) Мавритания 1,86 440 Мали 7,77 210 Нигер 6,78 260 Чад 5,26 150 Центр альноафриканская 2,72 330 Республика Конго 2,01 870 Габон 1,05 2700 Камерун 10,86 970 Бенин (Дагомея) 4,31 310 Того 3,24 290 Буркина Фасо (Верхняя Вольта) 8,31 190 Кот д'Ивуар 11,12 740 Гвинея 6,5 320 Сенегал 6,95 520 Как и Нкрума, Уфуэ-Буаньи потратил миллионы на вычурную архитектуру в своей бедной стране. Столица может похвастаться знаменитой базиликой, моделью для которой послужил Собор Святого Петра в Риме и где могут разместиться 18 000 человек. Она была (неохотно) освящена в 1990 году папой Иоанном Павлом П. Гвинея тоже была однопартийным государством, пока в 1984 году власть не захватили военные. Однако в отличие от Кот д'Ивуар эта страна на заре своей независимости, в 1958 году, порвала с Францией. Сильной личностью в Г винее и ее лидером на протяжении десятилетий был Секу Туре, который нашел свою основную опору в трейд-юнионистском движении. Он построил авторитарное государство и в качестве идеологии принял африканский марксизм, хотя и отказался от его основного положения о классовой борьбе. От коммунистического учения он позаимствовал высокоорганизованное однопартийное государство, из-за условий жизни в которой орды беженцев пополнили соседние страны, их число оценивается в 1-2 млн. Было время, когда казалось, что Гвинея окажется в орбите советского влияния, но Секу Туре 707 был страстным африканским националистом, готовым принять помощь от любой стороны и использующим свои отношения с Востоком и Западом на благо национальных интересов Г винеи, так как он их понимал. Богатая полезными ископаемыми, особенно бокситами, Гвинея в 1990-х годах выручала слишком мало от своего экспорта. Русские, которые организовали в стране добычу бокситов, платили слишком мало, и Гвинея была отдана на милость немногочисленных иностранных покупателей. После смерти Секу Туре в 1984 году, пришел конец репрессивному контролю со стороны его партии. Но гражданское правительство создано не было. Власть захватили вооруженные силы, возглавляемые новой силь-ной личностью, полковником Лансана Конте, который подверг разоблачению кровавый и безжалостный диктаторский режим Секу Туре. После двадцати лет господства марксистской идеологии экономика находилась в ужасном состоянии, и новый лидер повернулся к Западу. С политикой самоизоляции было покончено. Франция, Мировой Банк и Международный Валютный Фонд предоставили финансовые средства и помощь в либерализации экономики. Поскольку оппозиция правлению военных росла, они в 1988 году разработали программу перехода к граж-данскому правлению с выборами в парламент в 1992 году и президентскими выборами в 1993 году. Однопартийность и авторитарное руководство стали нормой для новообразованных из бывших французских территорий независимых государств. Так обстоит дело в Бенине, Нигере, Камеруне, Того, Буркина Фасо и Мавритании. Почти то же самое можно сказать и о Сенегале, хотя его лидер Леопольд Сенгор, был глубоко образованным человеком, воспитанным в христианских гуманистических традициях, католиком и преподавателем в Сарбонне. Он разработал теорию «негритюда», являющуюся ключом для понимания «Негро-африканской цивилизации». Именно французское образование Сенгора побудило его заняться познанием духовной основы культуры черного населения и установлением пределов ассимиляции. И вот такой человек принял социалистическую однопартийную государственную модель. Становившиеся все более заметными провалы в экономике коммунистических стран, а тем более распад Восточного блока в 1989 году, заставил авторитарных африканских правителей изменить свой имидж. Причиной перемен было и плачевное экономическое положение собственно африканских стран. Африканские государства понесли большие потери от экономических потрясений 1970-х годов и от падения цен на ряд товаров в 1980-х годах. Большинство находилось в долговых тисках. Чтобы добиться от Всемирного Банка и Международного Валютного Фонда дополнительных финансовых вливаний, лидеры этих государств вынуждены были пойти на болезненную перестройку своей экономики и политики. Но обнищавшие массы перестали быть послушными; рабочие, преподаватели и государственные служащие организовывали забастовки, чтобы остановить падение своего жизненного уровня. Особый гнев трудя-щихся вызвала коррупция. Следствием стало изменение стиля работы африканских правительств: африканские лидеры теперь, по меньшей мере, должны выглядеть как подотчетные народу. В 1990 году президент Бенина заявил о провале марксизма и ввел многопартийную систему. Президентские выборы 1991 года были действительно свободными, и действующий президент их проиграл. Более того, он признал свое поражение, положив начало демократическому процессу. Военные уступили власть гражданскому правительству. В Г абоне, где бессменно в 708 течение более двадцати лет правил президент Омар Бонго, однопартийная система прекратила свое существование в 1990 году. Бонго выжил в ходе переходного периода и сохранил власть. Но старые проблемы, связанные с недостаточным развитием, низким уровнем образования масс (хотя в этой области и наблюдались заметные улучшения), этническими конфликтами и негативными традициям прошлого препятствуют упрочению демократических институтов. Британские колонии прошли другой, отличный от французских владений путь к независимости. Британское правительство предоставляло большую инициативу чиновникам на местах, допуская менее централизованную колониальную администрацию в отличие от жесткой французской. Британские территории управлялись при помощи смешанного — прямого и косвенного — контроля. Европейцев было настолько мало, что «косвенный контроль» было почти неизбежен. С местными африканскими вождями и властителями были достигнуты соглашения о признании верховной власти Великобритании; при этом за ними оставляли право управления собственными владениями и подданными, но под верховным британским надзором. Особенно методично внедрял систему косвенного контроля Фредерик Лугардом, который завоевал северную Нигерию (1900-1906), а затем объединил ее с южной Нигерией в одну большую колонию. Но северная Нигерия с 10 млн жителей не могла напрямую управляться горсткой европейцев, поэтому мусульманским эмирам Фулани оставили видимость верховной власти для поддержания порядка и осуществления управления. То, с чего когда-то начали как с временного средства — «косвенное» управление — стало со временем основополагающей доктриной, одним из вариантов британско-африканской кооперации в управлении колониями. Отсюда выводился постулат, что африканское общество, избавленное от худших своих черт, таких как рабство, должно сохраняться нетронутым неопределенно долгое время. Но косвенное правление обычно функционировало только в самых малоразвитых регионах Африки; на за-падноафриканском побережье прямое правление давно пришло на смену старому африканскому обществу. Там, где значительное число белых поселенцев претендовали на территории по праву своего африканского рождения, как это было в Южной Родезии, Кении или Южной Африке, или же там, где крупномасштабная добыча меди влекла за собой появление крупных промышленных предприятий, как в северной Родезии и Южной Африке, африканские структуры были поставлены на службу белым, обеспечивая эксплуатацию черного населения. Образованные африканцы западноафриканских колоний создали элитную группу, входившую в администрацию. Подавляющее большинство таких африканцев рассчитывали на роль в колониальной иерархии и выгоды из достигнутого таким образом статуса: контроль ев-ропейцев был слишком жестким, чтобы африканцы могли вынашивать до второй мировой войны какие-либо надежды на «независимость». Африканцы, сотрудничавшие с колониальным правительством, могли рассчитывать посредством этого получить определенные рычаги для защиты прав коренного населения, но они не могли бросить вызов колониальной зависимости в целом, Но для защиты своих интересов оставалась еще возможность объединиться, шаг, который одновременно служил и пробуждению и укреплению чувств африканского самосознания и солидарности. В качестве примеров можно привести и ассоциацию преуспевающих африканских фермеров, производящих какао на Золотом Берегу, и забастовки, организованные в Сьерра Леоне, Нигерии и Сенегале в 1920 годы. Африканское политическое брожение в 1920-30 годы имеет значение прежде всего потому, что проливает свет на корни африканской политики после второй мировой войны, когда движения стали приобретать массовый характер. Но депрессия 1930-х годов и вторая мировая война сами по себе основательно изменили лик Африки, ослабив узы колониального контроля. Англичане подарили Африке все декорации парламентской демократии — и жезл спикера, и судейские парики и законодательные учреждения. Французы вводили атрибуты своей демократической системы. Но эта демократическая драпировка не соответствовала реалиям колониального правления. Британия и Франция действительно начали вести Африку по пути к демократии, но путь этот на самом деле был задуман как довольно длинный. Правительства в Лондоне и Париже по окончании второй мировой войны полагали, что африканцы станут способны к полному самоуправлению только по истечении жизни одного-двух поколений. Но фактически независимость была предоставлена гораздо раньше, спустя немногим более десятилетия. Демократические конституции были предоставлены народам, которым недоставало технологических навыков и которые были беднее большинства народов третьего мира, а кроме того, в массе своей неграмотны. Власть досталась сильным личностям, которые держались за нее максимально долго, подавляя любую оппозицию, которая рассматривалась как призыв к бунту. Таким образом, в течение десятилетий в черной Африке правили лидеры с диктаторскими наклонностями, а если политическое руководство оказы-валось недостаточно мощным, его свергали военные, обвинив прежнее руководство в коррупции. Потом сами военные 709 превращались в коррупционеров. В истории многих стран после предоставления независимости есть печальные страницы. Многие, как, например, Уганда, больше пострадали от внутренних конфликтов и тиранического правления после окончания европейского господства, чем от колониальной власти. Но такие факты можно объяснить наследием колониализма и низком развитием. Золотой Берег был одной из самых развитых и процветающих британских колоний в Африке. Образованная в западном духе элита преподавателей, администраторов, юристов и бизнесменов испытывала после второй мировой войны все большее недовольство игнорированием интересов местного населения при управлении делами колоний. Но хотя в тогда в Англии у власти было лейбористское правительство, которое испытывало глубокую симпатию к народам Африки, интересы метрополии, особенно учитывая шаткое положение фунта стерлингов, исключали предоставление независимости: какао с Золотого Берега было слишком ценным продуктом. Индии спешно предоставили независимость из-за опасений серьезных политических волнений, но в африканских колониях волнений не ожидали. Самоуправление предполагалось предоставлять шаг за шагом в период длительного партнерства, причем скорость процесса предоставлялось определять Великобритании. Такие сроки казались чрезмерными для элиты Золотого Берега, и доктор Данкуа, известный юрист, в 1947 году сформировал умеренную политическую партию — Объединенную конвенцию Золотого Берега, целью которой было ускорение конституционной реформы. Неистовый Кваме Нкрума был назначен ее секретарем. В феврале 1948 года произошли беспорядки в знак протеста против экономических ограничений и засилья европейского бизнеса; беспорядки эти привели к большим разрушениям после того, как один британский офицер полиции открыл огонь по демонстрации бывших военнослужащих и убил двоих из них; впоследствии, в результате актов насилия погибли еще двадцать девять человек. Лейбористское правительство в Лондоне реагировало сдержано и разумно, стараясь этим привлечь на свою сторону умеренных националистических лидеров. Данкуа вместе с другими умеренными был приглашен на роль советника по вопросам новой конституции, которая расширяла представительство африканцев. Она вступила в действие в 1951 году. Нкрума, который был гораздо радикальнее африканского истеблишмента, воспротивился таком развитию событий, считая, что черная элита просто продалась англичанам. Он страстно верил в силы Африки и в панафриканизм. Хотя Нкрума и черпал вдохновение из сочи-нений Ленина об империализме, он не стал инструментом Москвы или рабским последователем коммунизма. Его главной целью была «Африка для африканцев». Этой цели он посвятил весь свой ораторский и организаторский талант. Возражая против элитного характера объе-диненной конвенции Золотого Берега, он ушел в отставку с поста секретаря. После этого он организовал в июне 1949 года свою собственную, ставшую массовой партию, — Партию народной конвенции, подыскав для нее хлесткий лозунг — «Самоуправление немедленно», — о полной независимости речь не шла. Он бросил вызов конституции 1951 года, а усилия правительства подавить его движение, заставили его ответить «позитивным действием» и всеобщей забастовкой. Британский губернатор арестовал Нкруму и заключил в тюрьму вместе с другими руководителями его партии, но — и уже не в первый раз в колониальной истории — эта репрессивная мера только сделала из него национального героя. В 1951 году, когда состоялись выборы, партия Нкрумы завоевала почти все места в Законодательной Ассамблее. Англия на сей раз продемонстрировала характерное для нее чувство реализма и не стала заботиться о «спасение лица». Нкрума был выпущен из тюрьмы, и почти сразу же ему вместе с его коллегами предложили министерские посты. За 1951-1957 году администрация Золотого Берега была африканизирована, Нкрума занимал пост премьер-министра. Еще одни выборы и новая конституция 1954 года стали предпоследними шагами к обретению полной независимости. Англичане надеялись, что с созданием союза партий, во главе с доктором Кофи Бусиа, опиравшимся прежде всего на людей из района Асанде у Нкрумы появится сильный соперник. Но они были разочарованы. На выборах в 1956 году партия Нкрумы снова завоевала явное большинство, и в мае 1957 года состоялась торжественная церемония мирной передачи власти. Золотой Берег стал Ганой и ее красно-зелено-золотой флаг сменил британский «Юнион Джек». Как африканский лидер, приведший свою страну к независимости, Нкрума занимает заслуженное место в истории. Но в качестве первого политического руководителя Ганы он выказал массу самых худших черт, свойственных правителям периода деколонизации. Политические свободы очень быстро были урезаны, а затем отменены. Данкуа и другие политические оппоненты были без суда заключены в тюрьму. Нкрума разрушал парламентские и независимые судебные институты, доставшиеся в наследство от англичан. Власть развратила его. Его величие производило впечатление на массы, но переход от капиталистического предпринима-тельства к государственному социализму и громадные траты средств, привели к тому, что экономика быстро 770 покатилась по наклонной. Приходилось терпеть лишения, и в них справедливо обвиняли Нкруму. Однако коренная причина крылась в падении мировых цен на какао; за 1954-1957 годы, цена на него упала почти вдвое, а в период между 1957 и 1965 годами — еще почти в два раза. Военный переворот в 1966 году, когда Нкрума был за границей, покончил с его правлением, а сам он умер в изгнании, в одной из африканских стран. Последующая политическая история Ганы — история военных переворотов, перемежаемых периодами гражданского правления. Армия, чьи офицеры часто обучались на Западе, во многих африканских странах оказывалась сильнее политиков, которые также проходили обучение и формировали свои взгляды за границей. Без прочной партийной основы и механизма регулярных выборов власть очень часто сосредоточивалась в руках одного лидера. Когда его устраняют в результате переворота, сравнительно легко также поменять стоящую у власти элиту и высших должностных лиц. Массы вынуждены согласиться с переменами и, порой, даже приветствуют их, надеясь на лучшие времена. Зависимость от одного или двух экспортных товаров приводила к резким колебаниям в благосостоянии африканских стран. Народ страдает, когда цены на эти товары низки и обвиняет правителей, находящихся у власти, кор-румпированность которых в такие годы становится еще более вызывающей. История Г аны — поучительный пример того, как ни гражданские политики, ни военные порой не в состоянии решить основные проблемы страны. Когда военные терпели крах, они передавали власть гражданским, а когда те в свою очередь оказывались некомпетентными и кор-румпированными, военные организовывали переворот и возвращались к власти. Точно такая же борьба военных и гражданских за власть прослеживается и в истории Нигерии, которая намного превосходит все остальные африканские страны по населению. Она получила независимость в 1960 году, вскоре после Ганы. В дополнение к проблемам недостаточного развития общих для всей Британской Западной Африки, Нигерия представляла пост-колониальную дилемму, корни которой уходили в историю ее завоевания. На мусульманском севере управление осуществлялось опосредовано через эмиров этноса хауса-фулани, в то вре-мя народность йоруба населяла западный регион, и ибо — восточный. У каждого региона был собственный доминирующий политический лидер и партия. В 1950-60-х годах в Нигерии появилось несколько выдающихся политических деятелей, которые преодолели узкоплеменные или региональные взгляды, хотя в основе различий их электоратов лежали регионально-этнические членения. Среди первых нигерийцев, которые стали бороться против колониального статуса, был получивший образование в Америке доктор Намди Азикиве, который стал издавать ряд газет (первая появилась в 1937 году) с целью распространения своих идей о расовой несправедливости, критики британского правления и необходимости позитивных действий. Его газеты столкнулись с британскими властями в 1945 году, когда они поддержали забастовки работников государственных служб. Мощная избирательская база Азикиве находилась в восточном регионе, где преобладала народность ибо, которая поддерживала партию, основанную им в 1944 году — Национальный совет Нигерии и Камеруна (НСНК). Йору-ба в западных районах поддерживали партию, которой руководил вождь Обафеми Аволово. Но вместе народности запада и востока составляли не более половины всего населения Нигерии. Мусульманский север, где пре-обладали хаусафулани, создал свою собственную партию — Северный народный конгресс, самым влиятельным политиком которого был депутат Абубакар Тафава Балева. Главная беда первых лет независимости Нигерии проистекала из того факта, что регионально-культурные различия, а также враждебность племенных групп оказались сильнее, чем потребность в формировании единой нигерийской нации, которая бы предоставила каждому региону свою меру автономии. Парламентская система, которую создали до своего ухода англичане, не давала решительного перевеса ни одной из региональных партий, хотя северу было дано большее представительство, чем западу и востоку вместе взятым. Сразу же после получения независимости в 1960 году власть осуществлялась коалицией севера и востока, — народностей ибо и хауса, которых ничто не объединяло, кроме желания верховенства. Азикива стал главой государства, а Тафава Балева Федеральным премьер-министром, в то время как Аволово до заключения в тюрьму в 1962 году возглавлял оппозицию. Махинации на выборах и коррупция породили недовольство, возникли серьезные беспорядки. В январе 1966 года армейские офицеры из народности ибо подняли мятеж, убив нескольких известных политиков, включая федерального премьер-министра Абубакара Балева. Все эти офицеры были родом с юга; их целью было устранение политического господства севера. Г енерал-майор Агуийи Иронси восстановил контроль над страной и взял осуществление власти на себя: военные отняли власть у неудачливых политиков. Иронси взял курс на объединение Нигерии и отмену Федерации. Он благосклонно относился к советникам из народности ибо и тем возбудил опасения консервативного севера. Те из ибо, которые переехали на север и заняли посты 777 в службе железных дорог и банках, а также основавшие на севере торговые предприятия, сформировали состоятельную элиту, вызывавшую глубокую враждебность со стороны народности хауса. Военный переворот, организованный Иронси, вскоре стал интерпретироваться на севере как заговор ибо с целью установления в стране своего господства. Когда по стране пошел ложный слух, что офицеры из народности ибо планируют на севере убийства своих коллег-офицеров, военнослужащие унтер-офицерского состава и младшие офицеры с севера, в июле 1966 года организовали второй переворот, повлекший массовые убийства офицеров из народности ибо. Среди жертв оказался и генерал Иронси. Его начальник штаба, полковник Якубу Говон, христианин из мусульманского региона, человек без этнических предрассудков, был выбран руководителями переворота в качестве нового военного правителя. Говону, который пришел к власти случайно, предстояло сыграть важную роль в истории Нигерии. Но в последующие несколько месяцев, несмотря на все усилия к примирению, он оказался неспособен укротить растущий фанатизм на севере и востоке. На севере волнения вылились в резню тысяч ибо. Представители народности хауса изгонялись с востока, убивали просто из мести. Два миллиона охваченных паникой беженцев, в основном ибо, спасающиеся с севера, пытались вернуться в места компактного проживания своей народности. Нигерии угрожала анархия, связь между регионами отсутствовала. Предстояло еще обрушиться главной беде — гражданской войне. 30 мая 1967 года военный комендант населенного ибо восточного региона Одумегву Оджукву объявил регион независимым новым государством Биафра. Серьезные бои начались в июле, после того как Говон, отчаявшись найти мирное решение, счел необходимым защитить целостность Нигерии. Гражданская война продолжалась почти три года, до января 1970-го. Сражавшиеся за Биафру, на территории которой находились основные запасы нефти и нефтеперерабатывающий завод в Порт Харкорте, некоторое время располагали средствами, чтобы обеспечить себя оружием и иными средствами из-за границы, в первую очередь из Франции, Португалии и Южной Африки. Биафра вскоре была признана рядом африканских государств. Хотя ибо и сражались ожесточенно, им противостояла намного превосходящая их численностью федеральная армия. Были предприняты меры по установлению блокады. Когда иссякло продовольствие для гражданского населения, начался голод, от которого погибли сотни тысяч человек, это намного больше, чем число павших в боях. Вызывающие сострадание телевизионные и газетные репортажи достигли Запада и про-будили симпатию к Биафре, но Великобритания отказалась от вмешательства. Говон убедил, что Федеральное правительство и армия не повинны в геноциде. Достоинства Говона как государственного деятеля были доказаны, когда Биафра капитулировала. Мести, которой боялись ибо, не последовало — Говон хотел залечить раны. Оджукву бежал за границу. Некоторые офицеры Биафры были подвергнуты недолгому тюремному заключению, но многих ибо восстановили на государственных федеральных постах. К несчастью, в мирное время Говон оказался нерешительным и некомпетентным руководителем. Несмотря на нефтяной бум, последовавший за ростом цен на нефть в 1973-74 годах, а также ог-ромное увеличение доходов от экспорта, планы развития на огромное увеличение доходов от экспорта, планы развития на 1970 и 80 годы не улучшили благосостояния большинства народа. Деньги ушли в карманы бизнесменов; в промышленности, транспорте и социальных службах наблюдался прогресс, но развитие сельского хозяйства не успевало за быстрым ростом населения. В 1975 году генерал Говон был свергнут в результате переворота, организованного военными. Последовавшая затем чистка государственного аппарата от коррупционеров привела к увольнению приблизительно 10 000 772 бюрократов. Во время очередного армейского мятежа в 1976 году глава государства был убит, его приемником стал другой генерал. Тем временем нефтяной бум закончился, что привело к образованию бюджетного дефицита. Экономическому развитию препятствовала и политическая нестабильность. В 1979 году военные вернули власть гражданскому правительству, но и эта вторая республика просуществовала только до 1983 года, когда новый переворот опять поставил у власти воен-ных, пообещавших вернуть стране гражданское правление после смещения коррумпированных политиков. Хотя выручка Нигерии от продажи нефти достигла в 1982 году своего пика из-за очередного скачка цен на нефть в 1979-80 годах, большой приток импорта менее чем за десятилетие создал огромную внешнюю задолженность. После того как в 1985 году главой государства стал генерал Ибрахим Бабангида, были предприняты усилия по исправлению ошибок, допущенных в годы нефтяного бума. Была проявлена забота об увеличении сельскохозяйственной продукции, диверсификации промышленности. В 1986 году была проведена экономическая реформа, но затем военные правители Нигерии стали все более демонстрировать свою некомпетентность в руководстве экономикой и погрязать в коррупции. В 1990 и 1991 годах состоялись выборы в местные и общенациональные органы власти, и перспектива перехода к представительному гражданскому правлению стала выглядеть более реальной. Но эти надежды померкли в июне 1993 года. А в ноябре военные вновь захватили власть. Конфликты и потрясения после обретения независимости являются не просто следствием колониального господства европейцев в XIX и XX веках. Это доказывает пример Либерии, которую в начале 1990 годов раздирала война. Либерия была единственной частью Западной Африки, избегшей прямой европейской колонизации. В Африке эта страна уникальна и по другой причине: здесь навязавшие свое правление местному населению заморские поселенцы-колонисты были не белыми, а темнокожими. В начале ХГХ столетия филантропическое Американское общество колонизации возымело романтическое намерение компенсировать хоть отчасти вред, нанесенный работорговлей, вновь переселив освобожденных рабов в Африку и, таким образом, вернув их к африканскому образу жизни. Это общество уговорило местных африканских вождей разрешить поселенцам обосноваться на той части побережья, что позднее стало известным как Либерия. Первые освобожденные рабы высадились в 1822 году. Но реальным основателем государства Либерия стал один из белых американцев, Джехуди Эшмун, во время своего пребывания на этой тер-ритории (1822-1828) организовавший правительство темнокожих поселенцев. Зависимость от Соединенных Штатов стала характерной чертой 150-летней истории существования Либерии. Ее независимость была признана европейскими нациями в середине XIX столетия, но она оставалась под американским протекторатом, и Соединенные Штаты оказались последней крупной державой, признавшей ее независимость в 1862 году. В стране была принята конституция по образцу конституции Соединенных Штатов, а столица названа Монровией в честь американского президента. Но право голоса принадлежало только «цивилизованным», иначе говоря, потомкам освобожденных американских рабов, известным как американо-либерийцы. Г лубинная часть страны, где проживало большинство населения, управлялась не напрямую, а через местных вождей. Таким образом, большинство населения фактически имело колониальный статус, как и в колониях, где господство- 713 вали белые. В 1919 году часть «глубинки», которую американо-либерийцы были не в состоянии контролировать, просто уступили Франции. Г ромкий скандал разразился в 1920-х годах, когда в результате расследования, проведенного Лигой Наций, открылось использование принудительного труда и поставка самых настоящих рабов на испанские плантации в Фернандо По. Жажда наживы не зависит от цвета кожи. В Либерии правила одна партия, Истинная партия вигов, которая монопольно владела властью в течение более ста лет. Население, проживавшее в глубинных районах только после второй мировой войны, постепенно стало признаваться гражданами Либерии. В эпоху правления президента Уильяма Табмена, в 1944-1971 годах (он постоянно переизбирался на новый срок) коренное население, составлявшее большинство, имело такое же представительство как и бывшие американо-либерийцы. Табмен, консерватор всегда готовый приветствовать экономическое проникновение Запада, скончался до завершения срока своего правления. Его приемник, вице-президент Толберт, положил начало более либеральному режиму, появившись на церемонии присяги в рубашке с открытым воротником. Он следовал политике умеренных реформ и более тесной интеграции с народностями глубинных районов. Мировые экономические проблемы середины 1970-х годов и рост оппозиционных группировок подорвали правление Толберта. Коррупция распространялась как заразная болезнь. В 1980 году один из старших армейских офицеров, Сэмуэл Доу, возглавил восстание военных, и новое поколение офицеров отняло власть у политической элиты. Бывшие министры были публично расстреляны, а Доу распорядился заснять расстрел на пленку. Этот кровавый переворот покончил с господством Истинной партии вигов и американо-либерийцев. Новый военный Народный переходный совет конфисковал имущество бывших политических руководителей и поднял уровень заработной платы. Но Либерия оставалась бедной и недостаточно развитой страной, а пра-вительство снова погрязло в коррупции. Связи Либерии с Соединенными Штатами и западные займы не смогли вырвать население Либерии из нищеты. Для внешнего мира либерийская экономика стала синонимом «Файерстоун Раббер Компани», насадившей в 1870-х годах каучуковые плантации. Каучук стал важнейшей статьей либерийского экспорта и был просто бесценен после потери англичанами Малайи во время второй мировой войны. После 1950-х годов на смену каучуку как основному экспортному продукту пришла железная руда, вместе они — руда и каучук — давали 90 % либерийской экспортной выручки. Промышленность до сих пор представлена мелкими предприятиями, а экономика Либерии, в целом, типична для стран третьего мира и зависит от цен складывающихся на мировом рынке на ее основные продукты. Однако описание Либерии было бы неполным без упоминания еще одной особенности. Она номинально владеет крупнейшим торговым флотом в мире. Но речь, конечно, идет не о либерийских, а об иностранных кораблях, зарегистрированных под либерийским флагом. Все объясняется просто: Либерия известна низкой платой за регистрацию судов и нестрогим законодательством в этой области, что чрезвычайно привлекает судовладельцев. Президент Доу правил страной как тиран в течение десяти лет. В 1989 году в Либерии вспыхнула гражданская война между соперничающими этническими группами. Этот конфликт, в ходе которого плохо дисципли-нированные силы мятежников занимались убийствами и грабежами, разрушил страну. Доу, засевший в своем дворце в Монровии, с мрачным упорством продолжал цепляться за ускользающую власть, отказываясь от американских предложений переправить его в безопасное место. Летом 1990 года в Либерию вошли африканские миротворческие силы, а в сентябре одна из соперничающих группировок пленила Доу, и он был убит. Г осударство обанкротилось, а правительственная администрация разбежалась, после того, как противоборствующие группировки развязали террор по всей стране. Вмешательство африканских миротворческих сил и посредничество ряда африканских стран привели к прекращению огня и договоренности о назначении президента на переходный период. Но с таким трудом достигнутое урегулирование в Либерии оказалось хрупким. Гражданская война и хаос снова бушевали в 1993 году, несмотря на присутствие миротворческого контингента из соседних государств. Еще одна африканская драма, в ходе которой гибнут невинные люди.