Изменения, которые произошли в Советском Союзе после того, как Михаил Горбачев стал в 1985 году Генеральным секретарем ЦК КПСС, потрясли весь мир. Горбачев установил новый тип отношений с союзниками по Варшавскому договору и позволил Польше, Чехословакии, Болгарии, Румынии и Венгрии выбирать собственный путь развития — дал относительную свободу во внешней и внутренней политике. Это положило начало концу коммунистических государств с однопартийной системой, которую так яростно отстаивал «большой брат» в течение четырех десятилетий. Но самое удивительное в том, что Горбачев, навеки покончив с мифом о призраке реваншистской Германии, признал право восточных немцев самим решать, стоит ли им объединяться с Западной Г ерманией или нет. Проводимая новым Г енеральным секретарем политика развеяла страхи Запада в отношении СССР. В основе новой линии Кремля лежало разоружение — неотъемлемая составляющая всей политики. «Г орби» радушно принимали во всех странах мира, ему рукоплескали на улицах Бонна и на фоне нью-йоркских небоскребов. Люди на Западе требовали от своих правительств откликнуться на призывы советского лидера крепить мир и добиваться разрядки международной напряженности. В итоге, ис-креннее желание Г орбачева покончить с «холодной войной» помогло победить традиционное недоверие и подозрение Запада в отношениях с СССР. Варшавский блок был распущен, объединенная Германия стала членом НАТО. «Холодная война» закончилась в 1991 году. Советский Союз и Соединенные Штаты преследовали общие цели во многих регионах мира: на Ближнем Востоке, в Азии и Европе — и они могли координировать свои усилия по работе в этом направлении. Горбачев подробно изложил свои взгляды на радикальные изменения в обществе в книге «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира». Книга была издана в 1987 году и разошлась огромными тиражами по всему миру. В этой книге Горбачев писал о целях перестройки и реформирования советского общества. Стремление пробудить инициативу и личную ответственность каждого гражданина СССР за проис-ходящее и подвигло Горбачева на реформы. Г орбачев надеялся, что будет покончено с коррупцией и дилетантством; навеки исчезнут и уйдут в небытие фальшь и ханжество, пронизывающие все стороны советской действительности, притеснения людей, которым лицемерно гарантированы конституционные права и свободы, существующие только на бумаге. Сестра-близнец перестройки — гласность, они неразлучны: одно явление вытекает из другого. И хотя для характеристики всего задуманного Горбачевыми были выбраны нейтральные понятия (перестройка и гласность), в свете истории Советского Союза они несли поистине революционное значение. Людям будут предоставлены настоящие свободы, закрепленные законодательно: право критиковать, свободно выражать свои взгляды и мнения, право избирать и быть избранным. Так хотел ли Горбачев в действительности избавиться от идеологии русской революции и всех последующих идеологических извращений? Внимательный анализ «Перестройки» позволяет вскрыть противоречия в убеждениях Горбачева, причем подобная противоречивость прослеживалась с самого начала. Он не был демократом в истинном значении этого слова (как это понимают на Западе), так же как не был приверженцем капиталистической идеи, считая, что капитализм не панацея от всех экономических катаклизмов. Горбачев был прежде всего реформатором социализма. Вдохновленный идеями западного толка — вера в личную свободу и права каждого индивидуума — он приложил немало усилий, используя и властные рычаги, 770 и личные способности, чтобы советские граждане смогли почувствовать себя людьми, обрели свое «я», а не оставались серой, безликой, неуправляемой массой. Известные диссиденты Анатолий Шаранский и Андрей Сахаров были реабилитированы. «С точки зрения капиталистического сообщества, — утверждал Горбачев в своем выступлении в феврале 1986 года, — рождение социализма было величайшей ошибкой истории и исправить ее надо было во что бы то ни стало...» «Перестройка, — писал он в своей книге, — вовсе не явилась следствием разочарования идеей социализма... вызвана она была не кризисом идеалов и конечных целей. Подобная интерпретация уводит от правды...» Нужно было менять и корректировать внутренний и внешний курс политики СССР. Однако Горбачев не собирался вести страну по пути, который выбрали Чехословакия и Польша. Народы этих стран выбрали мо-дель западного парламентаризма с многопартийной системой и элементами рыночной экономики (преобладание частной собственности на землю и средства производства). Горбачев был противником «буржуазного капитализма». На повестку дня вообще не ставился вопрос о ниспровержении идей социализма, как не подвергалась сомнению и незыблемость «свободного союза суверенных республик». Несмотря на радикализм взглядов, Горбачев четко определил границы «нового поли-тического мышления». Но была ли возможна реформировать, модернизировать советскую экономику при условии незыблемости основ социализма? Бывший помощник президента США по национальной безопасности Збигнев Бжезин-ский написал замечательную книгу о революционных процессах в Центральной и Восточной Европе «Великий провал. Рождение и гибель коммунизма в двадцатом столетии», где он предсказал неминуемый конец коммунизма. Многие высказывания Г орбачева перекликались с утверждениями Бжезинского. Для советской страны многое было упущено — это были потерянные годы: крайне низкая производительность труда, неэффективное использование богатейших природных ресурсов. Однако Горбачев воспринимал все эти факторы не как свидетельство крушения коммунистического мифа, а как необходимость обновления. Перестройка и гласность должны были стать основными движущими силами процесса. Потенциальные возможности коммунизма не исчерпаны. Подобная вера (а точнее заблуждение) помешали советскому руководителю найти приемлемый подход к реформированию социалистической экономики, радикально изменить внутреннюю политику так же, как он изменил внешний курс. Сам Г орбачев был довольно противоречивой личностью, ему свойственны были постоянные колебания, а принимаемые им решения отличались двусмысленностью. Экономическое развитие оставляло желать лучшего, в промышленности наблюдались спады. В городах люди выстаивали длинные очереди за основными продуктами питания. «Черный» рынок и рынок свободной торговли процветали, определить разницу между ними стало практически невозможно. Реформирование партии, верхушка которой погрязла в коррупции, привело к побочному эффекту: падала партийная дисциплина. Гласность вырвалась за рамки здоровой критики и превратилась в обличение фундаментальных основ советского государства. Каждая рес-публика стремилась к самостоятельности. Союз Советских Социалистических Республик подрывали этнические противоречия и национализм. Лучшие экономические условия и большая определенность политического развития могли бы сохранить СССР и советский народ как общность без применения репрессивных мер. Но ухудшение социально-экономических условий и материального положения трудящихся стимулировали народные волнения; не последнюю роль сыграл здесь и национализм, подавляемый в течение трех десятилетий, грозивший стать мощной разрушительной силой. В 1985 году Горбачев начал претворять в жизнь глобальную задачу по радикальному изменению Советского Союза. Его поддерживало прогрессивное меньшинство в партии, в правительстве он тоже нашел много сторонников. Многие руководители понимали, что пришло время перемен и революционных преобразований, но они еще не были готовы к ним, ибо боялись потерять свои «теплые местечки» и привилегии. Г орбачев тем не менее вынужден был в своей деятельности считаться с мнением этого большинства. Он боролся до последнего, искусно лавируя между колеблющимися, но увы... в конечном счете потерпел фиаско. И все же он переиграл своих оппонентов, демонстрируя удивительные способности политического маневрирования. Ему удалось изменить партийные и государственные структуры, которые в большинстве своем были переименованы и реформированы. Советский руководитель ввел новые избирательные процедуры, создал новые органы. По большому счету это было грандиозное действо, от которого дыхание захватывало. Но постепенно эйфория и восторг сменились разочарованием и апатией, так как после 1987 года уровень жизни советских людей начал резко падать. Для того, чтобы дать верную оценку всего содеянного Горбачевым, стоит подробнее остановиться на описании партийно-государственных структур, которые «унаследовал» Горбачев от своих предшественников. 777 Хотя предполагалось, что партийные органы избираются демократическим путем снизу доверху, налицо были явные противоречия принципа демократического централизма. Партийные руководители назначались указаниями сверху. А главный партийный руководитель — Г енеральный секретарь ЦК КПСС назначался членами могущественного Политбюро, хотя формально Политбюро должно было только рекомендовать кандидатуру Центральному Комитету партии, который и утверждал кандидата на пост Генерального секретаря. Утверждение Горбачева на пост Генерального секретаря ЦК КПСС произошло 11 марта 198Л года. В состав Политбюро входило 10 членов и 6 кандидатов в члены, которые должны были избираться Центральным комитетом. Центральный комитет состоял из 319 членов и 151 кандидата в члены. Заседания ЦК проходили два раза в год. Центральный комитет избирал Секретариат. Этот Секретариат — в него входило 11 членов — курировал двадцать секторов, которые в свою очередь контролировали 109 государственных министерств. Сеть республиканских, областных, краевых, городских и районных комитетов партии охватывала весь Советский Союз — и все они непосредственно подчинялись Секретариату ЦК КПСС. Следует обратить внимание на тот факт, что до 1985 года партия контролировала министерства, которые подчинялись Председателю Совета Министров и членам правительства. Таким образом, существовал двойной контроль государственных и правительственных структур, а координировал их Генеральный секретарь ЦК КПСС. Генеральный секретарь также являлся Председателем парламента СССР (Верховного Совета), но это был чисто протокольный орган, ежегодно собиравшийся, чтобы выслушать отчет Г енерального секретаря и дежурно поаплодировать всему сказанному. Подобные Верховные Советы существовали во всех республиках. Данные структуры дополняли и другие органы управления. По особым случаям созывались внеочередные партийные конференции. Так например, XVIII партконференция собиралась в 1941 году, а в 1988 году Горбачев созвал XIX партийную конференцию с целью определить перспективные направления развития и коренным образом изменить структуру партийного аппарата. В дальнейшем появилась возможность для созыва внеочередного съезда КПСС (время созыва съездов определялось самим Генеральным секретарем). По инициативе Горбачева созывались два съезда КПСС: XXVII — в 1986 году и XXVIII — в 1990 году, именно они и послужили трамплином для начала реформ. В течение первых лет своего пребывания у власти Горбачев пробудил инициативу и самосознание масс, что дало ему поддержку в проведении реформ и позволило преодолеть сопротивление и инерцию многих партицев. Тут он по сути балансировал на краю пропасти: существовала реальная опасность того, что народный протест может вырваться из-под контроля; кроме того, необходимо было убедить партийное руководство в том, что он не собирается демонтировать советскую коммунистическую систему. Для проведения экономических преобразований нужно было реформировать и саму партию, и структуры, на которые она опиралась: КГБ, армию, номенклатуру. При помощи номенклатуры партийная элита контролировала ключевые позиции в административном аппарате, судебно-юридической системе, промышленности, сельском хозяйстве и образовании. При проведении демократических реформ Горбачев прилагал немалые усилия, чтобы вакансии в низовой прослойке номенклатуры заняли новые люди. Именно так он понимал процесс демократизации советского общества. Но с самого начала перестройки стало ясно, что партия, скорее всего, не сумеет восстановить доверие и уважение в глазах народа, так как в течение десятилетий она была оторванной от масс структурой — государство в государстве — с собственной элитой, высшими самоназначенцами, пользовавшимися большими привилегиями, о которых «простые смертные» только мечтать могли. Первые пять лет горбачевского периода народ упивался обилием митингов, конференций, съездов — их было превеликое множество. Открытые споры, дискуссии, диспуты — все это транслировалось по телевидению, — беспрецедентная попытка культивировать и мобилизовать общественное мнение. Горбачев произнес много речей, которые широко освещались средствами массовой информации. В ЦК, который утвердил его Генеральным секретарем, Горбачеву приходилось проявлять осторожность: постепенно продвигаясь к намеченной цели, важно было заручиться поддержкой ЦК и Политбюро. Он сразу заменил две трети руководителей, высших партийных иерархов, и в течение нескольких лет проводил кадровые перестановки и замены. Однако это не привлекло на его сторон)' всю оппозицию, что наглядно доказали драматические события августа 1991 года. В апреле 1985 года на заседании ЦК были приняты основные положения перестройки и утвержден план проведения реформ. В целях достижения большей эффективности работы центральных министерств были сокращены дублирующие подразделения. В сельском хозяйстве шесть самостоятельных министерств были объединены в одно большое министерство (с сокращением 20 000 человек). По базовым отраслям машиностроения и программирования были созданы два супер-министерства. К 772 сожалению, сами министерства были оснащены компьютерами, чье программное обеспечение оставляло желать лучшего: для решения сложных экономических задач они явно не подходили. 25 февраля 1986 года в Москве открылся XXVII съезд КПСС. На улицах висели красочные плакаты «Народ и партия едины»; разумеется, это не соответствовало действительности. На съезде, который продолжал свою работу десять дней, был принят за основу проект Горбачева о реформировании социалистической экономики, но документы о реформировании партии были заблокированы. Провалилась и попытка реанимировать инструкции, принятые в свое время Хрущевым: ни один партийный функционер не может занимать свой пост более пятнадцати лет, а треть членов всех комитетов должна сменяться каждые пять лет. То есть все осталось по-прежнему: практически все партийные «патриархи» брежневской эпохи остались на своих руководящих постах, однако их привилегии были в значительной степени урезаны. Они стали подотчет-ными снизу доверху (нижестоящим и вышестоящим организациям), да и коррупция становилась небезопасным занятием. Миллионы рядовых коммунистов от горбачевских реформ ничего не выиграли, их перемены не коснулись, а жизнь к лучшему не изменилась, — усиливалось разочарование происходящим. 1986 год был драматическим годом для Советского Союза. 26 апреля произошла страшная трагедия: взор вался атомный реактор на Чернобыльской АЭС. Больше всего пострадала Украина: 30 человек погибли, тысячи были обречены на страшные заболевания, вызванные облучением. Богатейшая плодоносная земля была заражена и брошена на многие десятилетия. Чернобыльская трагедия ударила рикошетом по всей советской экономике. Более того, катастрофа послужила испытанием для советского общества, ступающего на путь демократии. О какой же хваленой гласности может идти речь, если Г орбачев и члены Политбюро в течение не-скольких дней хранили молчание, прежде чем сделать правду достоянием общественности. К тому времени радиационные осадки выпали на всей западно-европейской территории, в том числе и в Скандинавии. Во всех бывших республиках СССР действуют реакторы такого же типа, как чернобыльский; ликвидировать их не представляется возможным, следовательно, все они являются своеобразными минами замедленного действия. 773 Однако Горбачев выгодно отличался от своих предшественников. Он сумел разбудить, раскачать скрытые, скованные разумом и нравственностью стремления, порывы человеческой души, он раскрепостил миллионы советских людей. Народ ждал перемен, однако в 1985-86 годах, мало что изменилось к лучшему в жизни рядового советского гражданина. На Горбачева возлагали слишком большие надежды, и ох, как велика была опасность того, что он их не оправдает. Но как бы там ни было признаки грядущих перемен были налицо. Гласность положила конец преследованиям и репрессиям защитников прав человека — знаменитый диссидент Андрей Сахаров в декабре 1986 году был освобожден из горьковской ссылки. В июле 1985 году новым министром иностранных дел СССР был назначен Эдуард Шеварднадзе вместо ушедшего, наконец, в отставку воинствующего Андрея Громыко, закаленного в горниле «холодной войны». Последнему даровали пост Председателя Президиума Верховного Совета — фактически он был «свадебным генералом». В октябре 1986 году в Рейкьявике состоялась советско-американская встреча на высшем уровне: генеральный секретарь ЦК КПСС встретился с прези-дентом США Р. Рейганом. Горбачев выдвинул предложение провести полное ядерное разоружение. Однако столь умопомрачительное предложение не встретило должного отклика: Рейган отклонил условие Горбачева свернуть эксперименты с СОИ («звездные войны») и ограничить их лабораторными разработками. Однако это вовсе не означало, что с разрядкой международной напряженности покончено, — это было лишь начало. Попытка Горбачева перестроить политику в своей стране и за рубежом встретила ожесточенное сопротивление с двух противоборствующих сторон. Егор Лигачев, всемогущий секретарь ЦК КПСС, курировавший организационную работу, выступал против проведения реформ — его не устраивал курс, который проводил Горбачев. С недоверием воспринимал многие шаги Горбачева и 1-й секретарь МГК КПСС, кандидат в члены Политбюро Ельцин, которому раньше до того, как его заметил Горбачев, протежировал Лигачев. Лигачев собирался ослабить влияние радикально настроенного московского лидера, который активно боролся с партийными привилегиями, коррупцией и даже против нового культа личности (слова Ельцина) Генерального секретаря ЦК КПСС. В октябре 1987 года на заседании Центрального комитета Ельцин устроил грандиозный скандал, заявив о своем желании выйти из состава Политбюро. Горбачев был вне себя от гнева. Подрывалась вера в единство и сплоченность ЦК КПСС — и все это накануне ежегодного празднования годовщины Октябрьской революции. Тяжело больной Ельцин (может быть, очередной сердечный приступ) вынужден был пройти курс лечения в клинике. То, что случилось потом, характеризует Горбачева как жестокого человека. Ельцина заставили явиться на заседание Московского городского комитета партии, где он был унижен и снят с должности, — триумф и месть Лигачева. Однако и опала Ельцина стала началом ожесточенной борьбы, политического и личного соперничества, поединка между Ельциным и Горбачевым. На некоторое время Ельцина отбросили «на задворки» политической жизни. А его новый выход на политическую арену ознаменовал изменение естественного хода советской истории. В 1987 году Горбачев понял, что пришло время кардинальных перемен на государственном и партийном уровне. В январе он внес предложение в ЦК о том, что депутаты в региональные и республиканские советы должны не назначаться аппаратом, как это было ранее, а избираться народом. Людям надо предоставить возможность выбирать депутатов из нескольких кандидатур. Более того, депутаты не обязательно должны быть партийными работниками, они могут представлять любой общественный класс, специалистов всех отраслей народного хозяйства. Голосование было тайным. До подлинной демократии было еще очень далеко: кандидаты проверялись специальными избирательными комиссиями, которые могли забраковать недостойную кандидатуру. Однако для Советского Союза подобный акт был поистине революционным шагом, знаменующим разрыв с прошлым. Подобные комиссии должны были повсеместно создаваться на всех предприятиях с целью избрания директорского корпуса. Тогда же Горбачев выдвинул предложение о созыве внеочередной XIX партийной конференции. В 1987 году были предприняты робкие попытки реформировать советскую экономику, было выдвинуто несколько заслуживающих внимание инициатив. В планы Горбачева входило ввести в практику сдачу земли в сельскохозяйственных угодий в аренду, разрешили открывать собственное дело, кооперативы — некоторые предприимчивые люди сразу разбогатели. Если сначала в кооперативном движении участвовало всего 133 тысячи человек (1989), то позже число кооператоров и свободных предпринимателей возросло до 3 млн. Однако существовало немало факторов, сдерживающих проявление индивидуальной инициативы, — полностью развернуться кооперативы и частные хозяйства еще не могли. Государство, прямо или косвенно, выступало в роли нанимателя подавляющего большинства населения СССР, оно же являлось и самым главным потребителем. Попытка повысить эффективность государственного сектора экономики такими мерами, как принятие «Закона 774 о государственных предприятиях» (июнь 1987), закончилась полным провалом. Закон ослаблял контроль центральных плановых органов. Реформирование проводилось медленно и вяло. Цены устанавливал не рынок и потребительский спрос, а Госплан и другие органы, занимающиеся планированием. Реальный ценовой учет отсутствовал, был ослаблен и партийный контроль. Советская экономика оказалась на грани катастрофы: отсутствовало строгое планирование, но экономика еще не вступила в рыночную фазу развития. В целях сдерживания недовольства населения, правительство продолжало печатать деньги. В результате сложилась парадоксальная ситуации: денег много, а купить нечего; на «черном» рынке и рынке свободной торговли цены устанавливались запредельные. Поставки в сеть государственной торговли сокращались, ибо гораздо выгоднее было все это перепродать на рынке свободной торговли. Стремление провести более глубокие реформы ускоренными темпами встречало сильное сопротив-ление. Радикальные реформаторы и экономисты (типа Ельцина) распыляли свои силы на борьбу с консервативно настроенными реакционерами. Горбачев проявлял осторожность и был достаточно сдержан в оценках. В 1987 году возникли серьезные проблемы в союзных республиках: всплеск национально-этнических волнений. В августе 1987 года по всем прибалтийским республикам (Литве, Латвии, Эстонии) прошли массовые многотысячные демонстрации. Следует заметить, что эти республики были присоединены к Советскому Союзу — точнее оккупированы Красной Армией — в 1940 году после тайного соглашения Сталина с Гитлером. В 1988 году все громче раздавались требования об автономии, вплоть до полного отделения от СССР. Депутаты эстонского парламента заявили, что правомочны налагать вето на законы, принятые Верховным Советом СССР (что касается национальных проблем). В Закавказье разгорался конфликт между исповедовавшими христианство армянами Нагорного Карабаха — автономный округ Азербайджана — и азербайджанцами-мусульманами. Нагорный Карабах всколыхнули массовые демонстрации — пролилась кровь. В конфликт оказалась втянутой и Армения, но центр (Москва) уже не мог полностью контролировать ситуацию. Этнические конфликты представляли серьезную угрозу реформам Г орбачева, так как они могли спровоцировать наступление консерваторов и свести на нет относительную свободу от партийного контроля, — именно это и являлось основной целью перестройки. Горбачев заявил, что Армения нанесла ему удар в спину. Генеральный секретарь явно не симпатизировал и с подозрительностью относился к националистической пропаганде, будь то в Прибалтике или в Закавказье. Именно в 1987 году Горбачев добился международного признания. После окончившихся провалом переговоров в Рейкьявике, консультации между Москвой и Вашингтоном продолжались. К концу года было достиг-нуто соглашение о ликвидации двух классов ракет среднего и ближнего радиуса действия. Соответствующий договор был подписан Рейганом и Горбачевым в Вашингтоне. Это было важное событие — отношения между СССР и США теперь строились на принципиально новой основе. XIX партийная конференция, созванная по инициативе Горбачева 28 июня 1988 года, собрала более 5 тысяч коммунистов со всей страны. Несмотря на все препоны консерваторов, на конференции присутствовали и радикалы, правда в явном меньшинстве. Среди них был и Борис Ельцин — не везде выборы проходили по заранее намеченной схеме, как в «старые добрые времена», когда все выборы были «карманными». Во многих городах прошли массовые демонстрации, осуждающие линию партии. Демонстрация в центре Москвы на Пушкинской площади привлекла всеобщее внимание. Радикально настроенные коммунисты образовали Демократическую платформу, ставящую целью создание многопартийной демократической парламентской системы. Большая часть депутатов-радикалов участвовала в скандальной акции на Пушкинской площади — всего в ней приняли участие 2 тысячи человек. Попытки вооруженных милиционеров схватить активистов были засняты телевизионными камерами. Так люди геройски отстаивали свое право (заметим, гарантированное) на свободное выражение взглядов. Г орбачев председательствовал на конференции. Он приложил немало усилий, чтобы выглядеть эдаким миротворцем среди большинства коммунистов-консерваторов и пассивных попутчиков, с одной стороны, и небольшой группой радикалов, негласным лидером которой был Ельцин, с другой. Горбачев обнародовал свой план реформирования партии. Секретариат ЦК КПСС больше не будет контролировать правительственные министерства — в этом смысле партия и государство будут отделены друг от друга. Горбачев предложил реформировать Верховный Совет, изменив, прежде всего, полномочия Съезда народных депутатов. Две трети депутатов планировалось избирать из списка кандидатов, представленных избирательными комиссиями. Одна треть депутатов должна была назначаться: сто человек -Коммунистической партией; а остальные — широким спектром общественных и государственных организаций: двадцать мест выделялись Академии наук, остальные — Обществу Красного Креста, Союзу филателистов и т.д. -всего 2 250 человек. В задачи Съезда народных депутатов, 775 кроме выслушивания докладов на заседаниях (2-3 дня в год) входило также избрание нового Верховного Совета. Этот орган, численностью от 400 до 450 человек, должен был избираться депутатами Съезда и стать действующим парламентом, заседающим восемь месяцев в году. Председатель Верховного Совета становится главой государства, в функции которого входил контроль за деятельностью правительства, вопросами внешней политики и обороны. Горбачев убедил партийную конференцию в целесообразности утверждения его плана. Таким образом, Съезд народных депутатов, который предстояло избрать весной 1989 года, мог утвердить конституционные реформы. Работа конференции транслировалась телевидением — люди стали свидетелями многочисленных споров, жарких дебатов — это ли не следствие демократизации общества, о которой так мечтал Горбачев! Подобных зрелищ в Советском Союзе еще не наблюдали. Самым интересным был последний день работы конференции, когда неуклюжий, мужиковатый Борис Ельцин попросил слово для выступления. Горбачев — он председательствовал на конференции — мог лишить его этой возмож-ности, однако он не воспользовался своим правом ведущего. В своем выступлении Ельцин заявил о необходимости ускорить процесс демократических преобразований, потребовал проведения прямых выборов, передать суду проворовавшихся партийных руководителей, «миллионеров-взяточников». Ельцин утверждал, что при перестройке необходимо сначала добиться успехов в одной или нескольких отраслях экономики, а затем распространить этот положительный опыт на все сферы жизни. Люди, по его словам, теряют веру, и происходит это из-за того, что реформы топчутся на месте и нет никакого движения вперед. Консерватор Лигачев выступил с ответным словом, оспаривая, правда неубедительно, заявления Ельцина, стараясь высмеять его. Он голословно отрицал тот факт, что партийные руководители пользуются неограниченными привилегиями и позволяют себе непозволительную роскошь. Однако советские люди, которые наблюдали за происходящим (по телевидению и радио), сами разобрались в том, кто говорит правду. Ельцин не побоялся пойти на конфронтацию с партийными боссами; своим исключительным мужеством он привлек к себе всеобщее внимание как альтернативный Горбачеву реформатор. Росло число его сторонников. В конце концов конференция приняла горбачевские поправки к конституции, как представляющие наименьшее зло. Подчинение воле Г енерального секретаря все еще было нормой жизни советского общества. И диктаторские замашки Горбачева сыграли не последнюю роль в проведении реформ. «Демократизация» по Г орбачеву привела не только к конфликту между коммунистами-консерваторами (типа Лигачева), боявшимися, что партия потеряет контроль над страной, но и радикалами, обвинявшими Горбачева в желании остановить реформы на полпути, попытке создания некоего симбиоза старой партийной системы с зачатками демократии. Горбачевские преобразования привели также к столкновению центра с независимыми республиками и грозили распадом Союза. В прибалтийских республиках движение за получение независимости обретало небывалый размах. Годовщина подписания Пакта Молото-ва — Рибенторопа (1939), согласно которому три прибалтийские республики: Латвия, Литва, Эстония подпадали под советскую сферу влияния, а в 1940-41 годах были незаконно оккупированы советскими войсками, стала поводом для массовых протестов. Живая цепочка жителей трех прибалтийских государств стала грандиозной демонстрацией солидарности. В республиках были образованы Народные фронты, объединявшие прогрессивно мыслящих коммунистов и националистов — самой влиятельной организацией был литовский «Саюдис». Попытки Прибалтики добиться суверенитета Горбачев охарактеризовал как «крайний экстремизм националистов». В течение года отношения между Центром и прибалтийским руководством продолжали ухудшаться. Г орбачев полагал, что выход из создавшейся ситуации можно найти только в том случае, если решить национальный вопрос. Единственное обещание которое он мог выполнить — так это предоставить экономическую самостоятельность республикам, но это не удовлетворяло националистов. Но если бы все ограничилось только Прибалтикой! В Закавказье разгорался с новой силой конфликт в Нагорном Карабахе: посредничество Москвы и угроза применения силы не действовали. Население Грузии неодобрительно восприняло изменения в конституции, люди опасались, что конституционные поправки укрепят центр за счет республик. В ноябре 1988 года в столице Грузии Тбилиси прошли демонстрации. Неэффективность помощи, оказанной жертвам мощного землетрясения в Армении (декабрь 1988), явилась следствием слабости кремлевских властей, но впереди страну ждали еще более страшные испытания. В апреле 1989 года в Тбилиси снова прошла мирная демонстрация — Горбачев в это время был за пределами СССР. Руководители коммунистической партии Грузии обратились к кремлевскому руководству за поддержкой, а сторонники жесткой линии во главе с Лигачевым ввели в Грузию дополнительные подразделения войск. Горбачев вернулся, ожидая мирной развязки событий. Однако войска приступили к 775 действиям: в ход пошел слезоточивый газ и саперные лопатки. Кровавая трагедия в Тбилиси унесла 20 человеческих жизней, сотни людей были ранены. Жестокость развенчала образ Горбачева-миротворца — и это накануне открытия Съезда народных депутатов СССР (май 1989). Выборы, проведенные в течение нескольких недель, отличались сумбурностью и хаотичностью. Партия приложила все усилия, чтобы предрешить их исход, однако внушительная группа радикалов все же получила депутатские мандаты. Попытка исключить выдающегося за-щитника прав человека Андрея Сахарова из списков Академии наук вызвала обратный эффект, и он был избран депутатом. Борис Ельцин, баллотировавшийся по Московскому округу, одержал внушительную победу с большим перевесом голосов над партийным аппаратчиком. Пять миллионов москвичей отдали за него свои голоса. Таким образом, Ельцин пользовался огромной популярностью среди населения, доверившего ему право представлять интересы избирателей на Съезде народных депутатов. Чего не скажешь о Горбачеве, который не решился выставлять свою кандидатуру на всенародных выборах. Первая сессия Съезда народных депутатов начала свою работу 25 мая 1989 года. Отсутствие уважения к ключевым фигурам власти, олицетворявшим старый прогнивший режим, нежелание депутатов слепо подчиняться правилам и инструкциям — подобное стало возможным благодаря царившей в то время в обществе опьяняющей атмосфере свободы. В этом, конечно, велика заслуга Г орбачева, приложившего немало усилий, чтобы у народа исчезло чувство страха. Перед Горбачевым стояли непростые задачи, ибо он председательствовал на заседаниях, которые транслировались по телевидению (в духе гласности). Следует отметить, что Андрей Сахаров поддерживал предложение о выдвижении Горбачева на пост Председателя Верховного Совета СССР, небольшого по численности парламента, в который должна была войти часть депутатов Съезда. Сахаров не скрывал своего восхищения Горбачевым, однако у него имелись некоторые замечания по темпам реформирования. Большинство депутатов занимали соглашательскую позицию, однако энергичные радикалы и воинствующие консерваторы обеспечили бурную дискуссию по многим вопросам. Горбачев и члены правительства услышали немало упреков и обвинений в свой адрес. При избрании Верховного Совета большинство проголосовало за коммунистов-консерваторов — большей частью назначенцев. Могли ли советские люди получить меньше политических свобод, чем их союзники в братских народных республиках? Экономический кризис в СССР ускорил процесс разрыва с Советами его бывших сателлитов: Венгрии, Польши, Болгарии, Румынии, Чехословакии, Германской Демократической Республики. С весны и до конца 1989 года коммунистические лидеры во всех этих странах, не поддерживаемые более Советской Армией, были свергнуты народными революционными движениями. Подобные проявления независимости не могли не коснуться Советского Союза. Мог ли выжить там коммунизм, если во всех остальных странах от него отказались? Даже Китая коснулись революционные веяния. В Советском Союзе экономические преобразования, которые проводил в рамках реформирования социализма Горбачев, на некоторое время примирили людей с существующим строем. Однако материальные условия год от года ухудшались. Массовая забастовка шахтеров летом 1989 года была прекращена только потому, что правительство вынуждено было пойти на уступки бастующим, однако выполнить все их требования ему все равно не удалось. Горбачев считал, что существует только один выход из создавшейся ситуации: ускорить проведение политических и государственных реформ. Он полагал, что сумеет нейтрализовать опасность развала Союза, если сосредоточит в своих руках всю полноту власти. Он отнюдь не добивался автократии, а использовал столь непопулярные меры ради одной единственной цели: успешного завершения реформ. Но в то же время Г орбачев боялся использовать радикальные экономические меры, так как это привело бы к резкому скачку цен, а миллионы людей остались бы без работы. Возмущенный народ способен был смести и похоронить перестройку и гласность и горбачевскую программу «социализма с че-ловеческим лицом». На П сессии Съезда народных депутатов (декабрь 1989) было принято поистине революционное решение о проведении демократических выборов — это обещало в перспективе уничтожить засилие коммунистов и прокоммунистических общественных организаций. В ходе весенней сессии 1990 года правительство было вновь реформировано, а Горбачеву предоставлены еще большие права. 15 марта 1990 года он был избран Президентом СССР. Исполнительными органами при Президенте при-званы были стать два совета: Президентский совет — в его состав вошли советники президента — и Совет Федерации, членами которого являлись представители 15 республик. Часто проходили совместные заседания Со-ветов. Эти новые органы практически вытеснили старые партийные структуры власти: Политбюро (переименованное в Президиум) и Центральный комитет. Статья 5 Конституции СССР о «ведущей роли Коммунистической 777 партии» стала объектом такой массированной критики, что ее в итоге пришлось отменить, — Советский Союз стоял на пороге многопартийных выборов. Однако первостепенной задачей для Горбачева являлось со-хранение Коммунистической партии как связующего элемента, сцепляющего воедино все республики Союза. И если этого нельзя достичь конституционным путем (сохранение статьи в конституции — на что он рассчитывал), то реформированной партии надо завоевывать доверие людей — при этом необходимо учитывать и интересы других движений. Горбачев оставался коммунистом, хотя и нового типа, «гуманным коммунистом». Однако ход событий складывался не в его пользу. 1990 год стал первым кризисным годом. Парадоксально, но факт остается фактом — чем больше властных полномочий получал Горбачев, тем слабее он был. Судьба была немилостива к первому Президенту СССР — страна подвергалась тяжелым испытаниям, он воспринимал все удары как личную драму. Горбачев устал, терпение его было на исходе, несколько раз он порывался уйти в отставку. Однако среди консервативного большинства замены ему не было, а о том, чтобы привлечь на свою сторону Ельцина и других радикалов и речи быть не могло. В республиках усиливался национализм. Горбачев перешел к тактике «сильной руки», дабы вернуть утраченный контроль и сохранить Советский Союз. В январе 1990 года азербайджанцы учинили армянские погромы в Баку — по приказу Г орбачева в город были введены войска. Президент посетил с визи-том Литву, но прием был холодным и даже враждебным. Демократическое движение, начало которому положил сам Г орбачев, способствовало тому, что на состоявшихся весной 1990 года выборах в республиканские парламенты укрепили свои позиции националисты. Литовский Народный фронт первым «перешел черту» и 11 марта 1990 года Литовский парламент провозгласил независимость Литвы, избрав Витаутаса Ландсбергиса президентом республики. Москва признала решения литовского парламента незаконными и недействительными. Советские танки и десантные войска появились на улицах Вильнюса — то была безуспешная попытка оказать психологическое давление на население республики. Горбачев установил экономическую блокаду, правда, потом пытался пойти на примирение и делал всяческие уступки. В том же году Эстония и Латвия последовали примеру Литвы. К концу 1990 года переговоры между Горбачевым и представителями прибалтийских республик зашли в тупик. Западные державы не решались оказать открытую поддержку движениям за независимость в прибалтийских республиках, так как они все еще возлагали большие надежды на Горбачева и ни в коей мере не желали навредить ему. Однако Запад ничего не сделал для того, чтобы укрепить весьма шаткое положение Горбачева, так как не верил в перспективность проводимых им экономических реформ. Самая большая из всех советских республик была Российская Федерация, численность населения которой составляла более половины населения всего Советского Союза, а территория — три четверти территории СССР. На выборах в городах прошли радикалы, но сельская местность осталась верна консерваторам. Новым мэром Москвы стал Гавриил Попов, а в Санкт-Петербурге (Ленинграду было возвращено его историческое название) победил другой демократ — Анатолий Собчак. В новом российском парламенте количественное соотношение консерваторов и радикалов было одинаковым. Борис Ельцин, общепризнанный лидер демократов, добивался должности Председателя Верховного Совета РСФСР — это дало бы ему возможность стать руководителем республики. Он четко определил ближайшие цели: предоставить независимость Российской Федерации в составе СССР, провести переговоры с республиками, которые собираются войти в Союз. Горбачев поддержал консервативного кандидата, однако большинством голосом председателем Верховного Совета РСФСР был избран Ельцин — он стал влиятельным национальным лидером. Между Горбачевым и Ельциным существовали принципиальные политические разногласия, но ни у одного из них не было приемлемых вариантов решения национальных проблем. Ельцин верил, что республики могут входить в состав Союза только на добровольной основе, причем каждая сохраняет свою независимость и имеет перед Союзом определенные обязательства. Если какая-либо республика (как в случае с Прибалтикой) захотела бы выйти из состава Союза, то не стоит препятствовать этому. Ельцин подписал сепаратные договоры с тремя прибалтийскими республиками от имени руководителя РСФСР. Горбачев воспринял все это отрицательно, он расценил подобный шаг Ельцина как волюнтаристский подход, который ведет к дезинтеграции и хаосу. Как истинный приверженец демократии, Ельцин разочаровался в Коммунистической партии и не видел ей места в советском обществе. Для Г орбачева партия оставалась оплотом единства, костяком, на котором держится страна, и административным механизмом для проведения реформ. На повестке дня все еще стоял вопрос о модернизации советской экономики. Горбачев уцепился за некий полусоциалистический симбиоз, промежуточный между социализмом и капитализмом. Ельцин же не видел альтернативы быстрой трансформации экономики и переходу к рынку. И пройти этот путь нужно было любой ценой, несмотря на всевозможные тяготы. 778 У Советского Союза с 1990 года имелась реальная возможность исправить сложившуюся ситуацию, при условии, что два давних соперника Ельцин и Г орбачев, будут работать вместе — и, кажется, оба стремились к этому. На заседании XXVIII съезда КПСС (июль 1990) Горбачев выступил с докладом, в котором представил свое видение свободного общества, основанного на уважении и соблюдении прав человека. Он, несомненно, сделал шаг вперед, включив в процесс демократизации свободные выборы и многопартийную систему. Он отстаивал перестройку, отвергая обвинения в том, что именно она является причиной плачевного состояния советской экономики, однако что мог предложить он, кроме слов! Какие кардинальные решения, меры по «вытягиванию» экономики из «трясины»? Г орбачев отстаивал свободу, необходимость проведения партийной и политической реформы, но как преодолеть экономический кризис, он не знал. Его выступление подвергалось резкой критике со стороны Лигачева и большинства консерваторов. Любитель острых ощущений и громких скандалов, связанных с его именем, Ельцин именно на Съезде объявил о своем выходе из рядов КПСС. Деморализованная партия была на грани раскола, а советские люди уже не верили Г орбачеву и в успех его реформ, которые лишь увеличили очереди и привели к всеобщему дефициту и баснословным ценам на «черном» рынке. Процветали коррупционеры — причем это страшное социальное зло охватило не только «верхи», но и «низы». Люди привыкли к свободе и принимали ее как должное. Именно в этот крайне тяжелый для страны момент, когда казалось, было уже поздно что-либо предпринять, Председатель Совета Министров Николай Рыжков предложил щадящий вариант проведения экономической реформы, что откладывало на неопределенный срок продвижение страны к рыночной экономике и установлению реальных цен (без госсубсидий). Но изменило бы это ситуацию? Пока Рыжков занимался «латанием дыр» в экономике, Горбачев обратился за помощью к экономисту, академику, Станиславу Шаталину и назначил его экономическим советником в Президентский Совет. Летом 1990 года Горбачев и Ельцин начали сотрудничество. Шаталину была предоставлена возможность работать во главе группы талантливых экономистов-единомышленников с целью разработать программу, которая позволила бы перевести страну на «рельсы» рыночной экономики. К концу августа была выработана программа «500 дней». Горбачев и Ельцин готовы были поддержать ее. Однако осенью настроение Президента СССР резко изменилось. Он понимал, что теряет контроль, — Коммунистическая партия не одобряла его метаний, республики, выдвигавшие все новые и новые требования, пол-ностью игнорировали указания из Центра. Условия жизни стали невыносимы — кредит доверия Горбачеву был почти исчерпан. Если бы он принял в тот момент шаталинский план «шоковой терапии», который вызвал бы бурный рост цен и привел бы к массовой безработице, Советский Союз погрузился бы в анархию, — именно этого больше всего опасался Горбачев. И Президент СССР «открестился» от шаталинской радикальной программы, отказав ему в поддержке. Пытаясь спасти рушащийся, как карточный домик, Советский Союз, Горбачев обсудил с Ельциным и другими республиканскими лидерами новый договор, который обеспечил бы сохранение Советского Союза, но на определенных условиях, с учетом уступок республикам, требующим суверенитета. Горбачев старался выиграть время. Следует отметить, что он также обратился к своим оппонентам-консерваторам с просьбой поддержать кремлевскую власть. В целях проведения дальнейших изменений Горбачев упразднил Президентский Совет и образовал новый орган — Совет безопасности, в который вошли представители КГБ, армии и милиции, сторонники жесткой линии — неожиданно они стали ближайшими помощниками и опорой Президента СССР. Зазвучала привычная риторика времен «холодной войны». IV сессия Съезда народных депутатов (декабрь 1990) стала знаменательной благодаря одному поразительному событию. Министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе публично заявил о своей отставке, мотивируя это тем, что Горбачев опирается на реакционных партийных деятелей. Шеварднадзе предостерег, что это чревато «введением диктатуры». С приближением нового года у Горбачева оставалось все меньше шансов вывести страну из кризиса - он и не знал, как это сделать. Когда военные попытались подавить националистические волнения в Литве и Латвии и запретить Народные фронты и другие организации, борющиеся за независимость, жители Риги и Вильнюса вышли на улицы, чтобы защитить свои новые демократические парламенты и правительства. Г ибель 20 мирных жителей (в Вильнюсе) только усилила народное сопротивление. Люди воздвигали баррикады, а Горбачев заявил, что он не отдавал приказ о применении оружия, что привело к кровопролитию. Его главные усилия той весной и летом были направлены на переговоры с республиканскими лидерами о принятии новой конституции. Даже когда Грузия в апреле 1991 года провозгласила независимость, Горбачев, благодаря своим способностям и умению договариваться, добился определенных успехов в переговорном процессе. В мае 1991 года Горбачев собрал на совещании руководителей 15 775 республик, чтобы обсудить и договориться об образовании обновленного Союза. Позже 9 республик, в том числе и Россия, одобрили в целом принципы этого договора. Торжественное подписание данного документа было назначено на 20 августа 1991 года. Но сторонники жесткой линии решили взять реванш. 19 августа 1991 года в Москве произошли драматические события — весь мир затаил дыхание. Путч застал Г орбачева врасплох, хотя предвидеть таковой труда не составляло. Это случилось в воскресенье 18 августа. Горбачев в тот момент находился на отдыхе в Крыму (Форос). Он посвятил это время составлению речи, которую должен был произнести на церемонии подписания нового Союзного договора (20 августа). Днем (18 августа) его посетила группа высшего руководства, которая, по их словам, представляла Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП). Эти деятели потребовали, чтобы Горбачев немедленно ввел в стране чрезвычайное положение и передал власть своему заместителю вице-президенту Г еннадию Янаеву. Горбачев отказался. Тогда в Москве консерваторы приступили к военному перевороту. Горбачев фактически находился под домашним арестом и был отрезан от внешнего мира. Ранним утром 19 августа москвичи узнали, что Горбачев болен, и 8 членов ГКЧП взяли власть в свои руки. Поразительно было то, что ни один из гекачепистов не принадлежал к открытой оппозиции, все являлись его ближайшими помощниками, советниками и действующими министрами (из стана консерваторов, которых сам Горбачев назначил в 1989 году). В их число входили Геннадий Янаев — вице-президент, Борис Пуго — министр внутренних дел, Дмитрий Язов — министр обороны, Владимир Крючков — председатель КГБ (с 1988 года), Валентин Павлов — премьер-министр и еще три человека. Это было настоящее предательство. Горбачев находился в положении пленника в течение 72 часов (трое суток). Он приготовил видеозапись с осуждением путча. Все события разворачивались в Москве. ГКЧП ввел чрезвычайное положение. Демонстрации были запрещены. В полдень на улицах Москвы появились танки и войска — они заняли позиции у правительственных зданий. Хунта издала закон, согласно которому Конституция СССР распространялась на все республики, что на деле означало конец всякому суверенитету для республик и будущему Союзному договору. Борис Ельцин, чудом избежав ареста, прибыл в российский парламент (или, как его называют в народе — Белый дом — из-за мраморного фасада). Но руководители путча были инертны и действовали нерешительно, и с первого дня потеряли инициативу. Они выдохлись; по слухам, самозваный лидер Янаев все это время был пьян. Ельцин сильно рисковал, когда в тот же день устремился в Белый дом. Незабываемая картина — Ельцин, поднимающийся на танк, стоящий напротив здания российского парламента. Он осудил путч, призвал советских людей оказать поддержку и провести общенациональную политическую стачку. Шахтеры Кузнецкого бассейна откликнулись на призыв Ельцина, а мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак решительно поддержал президента России. Дальнейшая судьба путча решалась в Москве. Обращение Ельцина к москвичам защитить здание российского парламента оказалось решающим. Сначала у Белого дома собралось не более 200 человек, а миллионы жителей Москвы восприняли переворот как должное и продолжали свои обычные дела. Но Ельцин буквально заражал своим мужеством людей. И вечером в понедельник к Белому дому пришли тысячи москвичей. Прохо-дили часы, и стало очевидным, что некоторые командиры в армии и КГБ не одобряют идею переворота. В этот вечер то, чего все ждали — попытки штурма Белого дома, — не произошло. А во вторник к Белому дому стянулись уже не тысячи, а десятки тысяч людей, возводились баррикады. Молодые танкисты, солдаты срочной службы, растерянные, ошарашенные происходящим... Было ясно, что даже если им прикажут, они не смогут открыть огонь по людям. Около одной из баррикад танк раздавил трех молодых людей — единственные жертвы августовского путча. Многие солдаты присоединились к защитникам парламента. И во вторник ночью войска не атаковали парламент. Следует отметить, что Запад с опозданием, но все же заявил о том, что осуждает попытку переворота. В среду (21 августа) все закончилось. Крючков и Язов, пытаясь спастись, хотели вылететь в Крым для переговоров с Г орбачевым, но были арестованы в аэропорту. Вскоре все главные заговорщики были препровождены в тюрьму, Борис Пуго покончил жизнь самоубийством. Ранним утром 22 августа Горбачев вернулся в Москву. В аэропорту его встречал Ельцин и толпа сторонников. Но Горбачев был повержен и побежден. Ельцин действовал решительно, тонко и расчетливо. Он не пы-тался сместить Горбачева, не использовал никаких незаконных приемов. В течение следующих трех месяцев он расшатывал устои Союза, что в конце концов привело к распаду империи, так что Горбачеву вскоре нечем было управлять. После возвращения из Фороса Горбачев упустил момент и полностью дискредитировал себя, цепляясь за скомпрометированную партию. Благодаря усилиям Ельцина на территории РСФСР Коммунистическая партия утратила свою руководящую роль; вскоре Ель-цин добился этого же и в Москве. 24 августа Г орбачев 780 объявил о своей отставке с поста Г енерального секретаря и рекомендовал распустить Центральный Комитет. Это обезглавило партию, и она прекратила свое существование. Монументы и памятники ненавистных партийных деятелей были низвержены с пьедесталов. Однако один символ тоталитарной эпохи все же остался: никто не решился убрать Ленина из Мавзолея. Ельцин убрал с пути Горбачева, предупреждавшего об опасностях и бедах, которые ожидают Союз, если будут разрушены сложившиеся связи и отношения. Ельцин поступил по-своему, отстаивая право России на не-зависимость. В октябре 1991 года президент России предложил радикальную программу реформ, которая вывела бы страну на путь рыночной экономики. План был разработан молодым экономистом Егором Гайдаром и его сподвижниками. Ельцин приступил к сепаратным пере-говорам с Украиной и Белоруссией по установлению сотрудничества с этими республиками. Формальное существование Союза создавало определенные преимущества для России: в рамках СССР развивались торговые отношения России с другими республиками. Но когда 1 декабря 1991 года на общеукраинском референдуме подавляющее большинство граждан этой республики высказались за независимость Украины и отделение ее от СССР, казалось, Союз исчерпал свои возможности. Ровно через неделю, 8 декабря, Ельцин и руководители Белоруссии и Украины приняли явно поспешное решение о роспуске СССР и создании на его основе союза трех братских славянских республик. Вскоре к ним при-соединился Казахстан и 4 азиатские республики, затем — еще три республики. Новое союзное объединение получило название — Содружество независимых государств (СНГ). А в 1992 году одиннадцать членов СНГ столкнулись с массой проблем. Вот только некоторые из них: контроль за ядерным оружием, раздел армии и флота, экономические отношения, нерешенные территориальные проблемы. На повестке дня стоял вопрос и о создании централизованных руководящих структур Содружества, и о разделе полномочий. С неразрешимыми проблемами столкнулись две бывшие союзные республики, Россия и Украина — раздел Черноморского флота и будущее Крыма, передача ядерного оружия Украиной России, торговля между двумя республиками. Распад СССР не только не устранил старые противоречия, но и породил новые. 25 декабря 1991 года Горбачев, пытавшийся сохранить Советский Союз, ушел в отставку. За свои выдающиеся заслуги он был награжден Нобелевской премией 781 мира. Г орбачев искренне верил в возможность существования «социализма с человеческим лицом». Первый (и последний) президент СССР понимал, что законность — залог гуманизма, и только правовое государство является гарантом гуманного общества. За годы правления Горбачева исчезли ГУЛАГи, а все политические заключенные были выпущены на свободу. Советские люди пользовались всеми гражданскими правами и свободами. Отказ Горбачева защищать коммунистическое руководство в бывших социалистических странах, запрет использовать Советскую Армию для подавления волнений — принесло подлинную свободу народам государств, бывшим союзникам по Варшавскому Договору: Восточной Г ермании, Чехии, Словакии, Венгрии, Польше, Болгарии, Румынии. Но свобода породила новые острые проблемы, на ко-торые наслаивались и старые, доставшиеся в наследство от коммунистического прошлого. С окончанием «холодной войны» угроза ядерного апокалипсиса отошла на задний план. И все это свершилось благодаря выдающемуся человеку; он был дитя своего времени и коммунистической системы — кстати до самого конца он так и остался верен ей. Он привлек на работу молодых, способных людей, в Советском Союзе у него появилась масса единомышленников и приверженцев. Поначалу Запад отнесся к нему с недоверием, а затем — с подкупающей открытостью. И был это никто иной как Горбачев, чья заслуга в глобальных мировых процессах неоценима. Именно он совершил поистине революционный переворот в международных отношениях. Только за одно это он войдет в историю как один из величайших государ-ственных деятелей XX века, ведь фактически он изменил ход истории. Вполне объяснимы причины горбачевских неудач и провалов: он был слишком привязан к идее «гуманного демократического социализма». Он выбрал курс, который отличался от линии китайских реформаторов 80-х. Приоритетным направлением Горбачев все же считал реформирование партии: партия должна быть открытой для демократического влияния и соперничества. А это, в свою очередь, оживит советскую экономику, и со-ветский народ будет навеки освобожден от тяжкого прошлого, войны и бюрократии. Развивающийся частный сектор экономики мог бы конкурировать с обновленным, модернизированным государственным сектором. Это позволило бы повысить эффективность производства без угрозы для социалистической экономики. Однако Горбачев ошибочно полагал, что первостепенным делом является политическая реформа, которая позволит оздоровить экономику. Шесть лет (с марта 1985) были не таким уж большим сроком, чтобы коренным образом изменить партийную и политическую систему после шестидесяти лет коммунистической автократии, чьи незыблемые устои не удалось поколебать ни Хрущеву, ни его преемникам. План Г орбачева был революционным для своего времени и открывал для Советского Союза перспективу «светлого» будущего. Но ни сам Горбачев, ни его сторонники и единомышленники как в стране, так и за рубежом, не предполагали, чем все это может закончиться, хотя они и предвидели все трудности переходного периода. Ельцин и его сторонники и многие западные экономисты обвинили Горбачева в том, что ему не удалось провести одновременно с политической реформой радикальное рыночное реформирование советской экономики. А Запад не собирался рисковать, инвестируя пока кардинально не реформированную экономику СССР. Горбачев же опасался, что экономические реформы приведут к анархии и хаосу. До сих пор ни в одной стране мира не предпринималась попытка провести одновременно политическое и экономическое реформирование. В 80-х годах китайские реформаторы под руководством Дэн Сяопина трансформировали экономику, не подвергая никаким изменениям политическую систему. И в Китае, и в Советском Союзе была предпринята попытка достичь глобальной цели: строительство рыночной экономики и переход к демократии. Но в обеих странах процесс трансформации проходил по-разному. И сила и слабость Г орбачева крылись в его политических пристрастиях, интуиции, своеобразии мышления. Это был человек, «сотканный из противоречий»; постоянно готовый идти на компромиссы. Он говорил и мечтал о демократии, но как могла демократия мирно сосуществовать с доминирующей силой общества, Коммунистической партией с ее неограниченными привилегиями, огромным бюрократическим аппаратом, газетами, санаториями, курортами?! Горбачев допускал, что республики могут выйти из состава СССР, но послал танки в Прибалтику, когда ее народы заявили о своей независимости. Ограниченный суверенитет, который он был готов предоставить республикам, был не тем подарком, который от него ждали. Разве о такой самостоятельности мечтали республики? Пустые обещания — многие он так и не выполнил — лишали его поддержки, люди теряли к нему доверие. А экономика тем временем приходила в упадок. Компромиссы здесь были неуместны, и только усугубляли ситуацию. «Старая система, — заявил Горбачев в конце своего президентства, — распалась, разрушилась задолго до того, как начала работать новая». Но что подразумевал он под словами «новая система»? Не были созданы никакие новые эконо- 782 мические структуры, а старый аппарат, базирующийся на централизованном планировании, начал разрушаться с ростом национализма в республиках. Однако «балансирование» Горбачева «на краю пропасти» могло бы еще долго продолжаться, если бы не неудачная попытка консервативных лидеров свергнуть его в августе 1991 года. Кажется, замены ему не было (и равных тоже), пока в одночасье не появился Ельцин, спаситель России. Путч настолько опорочил партию в глазах окружающих, что в скором времени ее деятельность была приостановлена, а имущество конфисковано. Горбачев остался у разбитого корыта: президент несуществующего Союза. В Российской Федерации без перехода экономики на рыночные рельсы у демократии практически не было шансов на выживание. Были запланированы радикальные меры. Курс, проводимый заместителем Председателя Правительства России Егором Гайдаром (при поддержке Ельцина) был рассчитан на быстрый переход. Даже при условии всемерной западной поддержки подобный шаг был болезненным для советской эко-номики и народа, так как вел к массовой безработице в результате развала убыточных, существовавших на государственные субсидии отраслей производства. И выдержать все последствия этих революционных пре-образований, несмотря на все промахи и поражения, уберечь страну от авторитарного правления, не дать повернуть назад, могло только сильное правительство. Тоталитаризм пугал людей больше, чем грядущая безработица и нищета. Самое главное, полагал Ельцин, пройти этот переходный этап в относительно короткий срок, даже если он будет болезненным и мучительным. Ельцину — в то время президенту и Председателю Правительства РФ — и Гайдару удалось в 1992 году заручиться поддержкой российского парламента при проведении реформ. Ельцин все еще пользовался всенародной поддержкой. Продолжался экономический спад. Русские, хотя и отличаются удивительным терпением и выносливостью, все же не могли 783 скрыть своего разочарования новыми правителями, которые доказали свою несостоятельность в обеспечении более или менее сносного жизненного уровня трудящихся. Преимущества гайдаровских реформ не дали ощутимых результатов миллионам граждан России, скорее наоборот — жить простым людям становилось все труднее. Благодаря усилиям гайдаровской команды, были ослаблены рычаги финансового контроля. Вовсю работал печатный станок, дабы выплатить зарплату рабочим не-эффективных отраслей производства. Без контроля Центрального банка все республики печатали неограниченное количество денег, пока вся страна не была наводнена избыточной рублевой массой, к концу года Россия была охвачена гиперинфляцией. Но кризисная ситуация была обусловлена не только экономическими, но и политическими причинам. Так кто же в этом виноват? Министерства и Центральный банк были фактически бесконтрольными структурами. Исполнительная власть, возглавляемая Ельциным, подчинялась парламенту — Съезду народных депутатов России, большинство которого составляли коммунисты, избранные весной 1990 года. Обострялся конфликт между Ельциным и коммунистическим большинством Съезда народных депутатов, которые выступали против реформ. Ельцин готов был пойти на компромисс: в декабре 1992 года он отправил Гайдара в отставку, однако заверил международную общественность, что реформы несмотря ни на что будут продолжены. Конфликт между оппозицией (парламент) и президентом грозил полностью парализовать экономику и застопорить реформы. 21 сентября 1993 года Ельцин распустил Съезд народных де-путатов и Верховный Совет России и объявил дату проведения новых выборов в парламентский орган — Думу (в декабре). Воинствующая оппозиция объявила указ антиконституционным и учредила альтернативное правительство во главе с вице-президентом Александром Руцким. Ельцин немедленно отреагировал на происходящее: приказал армии окружить Белый дом. Однако он все еще надеялся на мирный исход. Но сто непокорных депутатов отказались подчиниться Ельцину и про-возгласили исполняющим обязанности президента России Александра Руцкого. Руцкой и спикер распущенного парламента Руслан Хасбулатов жестоко ошиблись в своем расчете на то, что армия и народ поддержат их. Они предприняли попытку вооруженного переворота, призвав своих сторонников захватить телецентр «Останкино». 4 октября Ельцин тоже применил силу: приказал танкам открыть огонь по зданию российского парламента. Происходящее транслировалось всеми телекомпаниями мира. 24 часа — и все закончилось: депутаты во главе с Руцким и Хасбулатовым были арестованы. Но какой ценой: 140 погибших, много раненых! Однако на этом борьба парламента с президентом не закончилась. Декабрьские выборы принесли неожиданные результаты, весьма неблагоприятные для реформаторов, хотя новая конституция, предложенная Ельциным, — она существенно расширяла полномочия президента — и была принята на общенациональном референдуме. Самым поразительным было то, что партия ультра-националиста, популиста Владимира Жириновского, бог весть по каким причинам названная Либерально-демократическая партия России (ЛДПР), получила в новом парламенте 64 места. Демократическая партия «Выбор России», возглавляемая Егором Г айдаром, получила всего 70 мест, коммунисты — 48, консервативная Аграрная партия — 33 и «Женщины России» — 23. Соотношение сил складывалось не в пользу реформаторов, несмотря на то, что в состав нового парламента вошли и независимые депутаты— 129 мест. Новые демократические структуры были слишком хрупкими. Задачи и цели демократических преобразований так и не были поняты и должным образом оценены — депутаты различных фракций никак не могли достичь консенсуса. Экономика с продолжающимся спадом производства была лишь частично реформирована. На фоне этого наблюдалось ухудшение жизненного уровня населения. Катастрофическое положение усугублялось извечными неразрешимыми национальными проблемами. Если проанализировать знаменательный период советской истории 1985-1994 годах, можно сделать важный вывод. Поразительно, но революция в СССР прошла почти бескровно. Конечно, без жертв не обошлось, но это был небольшой процент населения. В одной Югославии за год гражданской войны погибло людей в несколько раз больше, чем во всех республиках СССР вместе взятых. Коммунистическая империя рухнула, но ее лидерам не удалось повергнуть агонизирующего «монстра» в пучину кровавой бойни. За редким исключением (конфликты в Таджикистане, Армении, Грузии, Азербайджане) народы бывшего СССР продемонстрировали исключительный гуманизм и самодисциплину.