Глава пятая Структура Иудейского восстания

121 Историк последующих поколений может, конечно, считать, что пишет sine ira et studio (без гнева и пристрастия.

121 Часто все известные версии далеко не бесприст­растны.

121 И если труд Иосифа и демонстрирует особенно высокий уровень личной заинтересованности, то это вполне соответствует остроте и ожесточенности описываемого конфликта и важности собственной роли автора в этом конфликте.

121 В повествовании Иосифа об Иудейском восстании нет в принципе ничего необыч­ного. Однако теперь вошло в привычку упрекать этого автора в исключительной пристрастности, и в последнее время многократно выражалось чувство, близкое к отчаянию, по поводу возможности узнать из его рассказа хоть что-нибудь о происшедшем.

121 Возможно, отчасти это связано с тем, что от Иосифа многого ожидали. Его труд — в буквальном смысле единственное свиде­тельство о восстании.

121 Соответствующие части «Истории» Тацита в основном утрачены; сохранились лишь несколько упоминаний в книге 2 и отклоняющаяся от основной темы преамбула книги 5 о происхождении евреев, за которой следуют четыре главы, доводящие повествования до начала осады Иерусалима Титом.

121 Существуют также некоторые замечания биографа Светония относительно успехов в Иудее Веспасиана и Тита Флавиев; есть еще четыре раздела в эпитоме (кратком изложении) историка III в. Диона Кассия, почти полностью посвященные осаде Иерусалима.

121 Хотя каждый из названных авторов сообщает некоторые детали, противоречащие сведениям Иосифа (этот факт свидетельствует, по-видимому, об их, по крайней мере частичной, независимости от его данных), детали эти в целом не внушают безграничного доверия, и вряд ли эти труды могут успешно конкурировать с

122 нашим автором.

122 Кроме названных свидетельств, существуют от­чеканенные восставшими монеты, ценные, то лишь дразнящие ложными надеждами, и некоторые рассказы талмудической лите­ратуры, печально известные тем, что с трудом поддаются интер­претации.

122 Археология во многих случаях существенно подтвердила — особенно, конечно, это касается Масады — Иосифову топографию и обнаружила некоторые следы деятельности римлян, но ожидать от нее большего вряд ли возможно¹.

122 Почти монопольное положение Иосифа как исторического источника создает некоторые трудности. Мы не должны, однако, забывать, что во многих отношениях Иосиф очень ценен для нас.

122 Его субъективность в некоторых отношениях даже может считаться преимуществом, поскольку проистекает из роли Иосифа в конфликте.

122 Во-первых, находясь так близко, он должен был очень ясно видеть некоторые вещи.

122 Во-вторых, если произведение содержит сильные предубеждения, эти предубеждения сами по себе информативны и интересны: будучи и изложением и коммен­тарием событий, сама Иосифова книга является также их продол­жением посредством литературы. В энергичной интерпретации Иосифа слышатся отзвуки идеологии революционной эры, и благодаря ему мы узнаем кое-что о том, как одна из групп участников событий реагировала на их ход².

122 Мятежные сограж­дане, чье подстрекательство против Рима и грех против Бога разрушили Иерусалим, вызывали у них самое глубокое отвращение.

122 Однако мы должны убедиться, что имеем дело не с глубоко личными, может быть, эксцентричными суждениями одного че­ловека, тем более что этот человек временами оказывался в своеобразном положении.

122 Он мог создать сложную конструкцию лишь для того, чтобы, обвиняя других, оправдать себя, чтобы отмежеваться от восстания, описывая его как дело рук не поль­зовавшихся уважением элементов еврейского общества.

122 По сча­стливому стечению обстоятельств или по божьей воле (сам Иосиф говорил, что не уверен, почему) ему удалось выжить на войне и закончить ее в необычайно благоприятных обстоятельствах.

122 Каким образом это произошло, хорошо известно: в конце его шестиме­сячного командования в Галилее пала Иотапата (Йодфат), кре­пость, которую Иосиф прибыл защищать. Затем он попытался сдаться, однако эта попытка была силой пресечена его соратни­ками.

122 Иосиф возражал против их самоубийства и в конце концов нарушил обещание покончить с собой, вынужденно данное им.

122 Он сдался римлянам и предрек близкое восшествие Веспасиана на

123 трон; успех предсказания превратил его из пленника в придворного фаворита, соратника завоевателей при осаде Иерусалима и их протеже, когда и они и он обосновались в Риме (см. с. 206 сл.).

123 Таким образом, Иосиф — человек, сотрудничавший с прежними врагами и получивший за это вознаграждение.

123 Его взгляды вполне могли определяться его положением в дворцовых кругах импер­ской столицы, где, после неудачи восстания, он писал свои исторические труды. Можно предположить, что его уникальность не давала ему возможности наблюдать что-нибудь существенное помимо собственной психологии.

123 Но был ли Иосиф во всех важнейших отношениях так уж уникален?

123 Несомненно, что в первый период войны он описывает себя как человека, имеющего приверженцев и союзников: иногда он не ладит с кем-то из них, но никоим образом не является фигурой изолированной.

123 Он описывает влиятельных евреев, раз­делявших те умеренные взгляды, которые Иосиф приписывает себе, прежде всего первосвященника Ханана и Йешуа, сына Гамалы, друга семьи Иосифа. Оба они, в отличие от Иосифа, погибли из-за своих убеждений или по причине меньшей изобре­тательности (см. с. 98-99).

123 Их изображение полностью включено в детальное и вразумительное повествование по еврейской пол­итике во время войны.

123 Если мы считаем, что такое изображение находит смысл — естественно, в терминах нашего собственного понимания логики людского поведения и политических событий,— мы должны признать, что это не сплетение лжи: сплести такую паутину было бы выше сил писателя с нормальными способностями к ткачеству; видимо, только тот факт, что Иосифа рассматривали как предателя, позволил считать его автором такой великой лжи.

123 В общем-то, наша ситуация не безнадежна, и мы не стоим перед мрачным выбором: то ли воспроизводить рассказ Иосифа как он есть, с разной степенью доверия, то ли полностью отвергнуть его³.

123 Из повествования этого историка, которое, не говоря обо всем прочем, является полным и обстоятельным, и из его анализа, который сам по себе есть непреложный факт, возникает подробная и реалистичная картина.

123 Может показаться, что мы идем по замкнутому кругу, когда данные самого Иосифа лежат в основе реконструкции, которая затем используется для поддержки или объяснения данных Иосифа.

123 Однако логической ошибки нет, если такое построение — не строгий аргумент, призванный служить Доказательством, но скорее предложение, как совместить все части многомерной головоломки.

124 В Иосифовом описании восстания, как мы видели, было три главных темы.

124 Во-первых, причины волнений, которые выводятся по ходу повествования из римской неуклюжести, нетерпимости восставших и вытекающей из этого неспособности еврейского правящего класса выполнять свою посредническую роль.

124 Хотя Иосиф винил в этом упадке политической эффективности еврей­ской элиты, происходившем скачкообразно, негибкость обеих сторон, а не посредников, он, во всяком случае, признавал слабость последних.

124 Во-вторых, хотя «Иудейская война» формально сосре­доточена на римско-еврейских отношениях и содержит много сведений о римской военной кампании, наиболее живо проявляется озабоченность автора внутренними проблемами.

124 Более того, позд­нейшие размышления о войне, содержащиеся в его «Жизнеопи­сании», почти целиком посвящены взаимодействию различных еврейских фракций, а римляне вообще теряются из виду. В-треть­их, это разделение еврейского народа на две группы, подсказанное излюбленной концепцией stasis и открыто показанное'*.

124 Разумеется, Иосиф был не тем человеком, чтобы недооцени­вать восстание собственного народа против римской власти; более того, для человека его взглядов он неожиданно восторженно отзывался, например, о героях Масады (см.

124 Но дви­жущим элементом, ключом к пониманию «Иудейской войны», является гражданский конфликт между зелотами (в широком смысле слова) и прочим населением. Он описывает два различных феномена: начало восстания ведет к гражданской войне, и в течение трех с половиной лет, с осени 66 до весны 70 г.⁵, обе войны происходят одновременно, причем попеременно то та, то другая выходит на первый план.

124 Кроме того, в конфликте в основном участвуют две стороны; этому не противоречит и деятельность желавшей сохранить центристскую позицию группы (включавшей самого Иосифа) на ранних стадиях.

124 Постепенно гражданская война меняет свой облик, вызывая, как все револю­ции, неослабную фракционную войну между основными действу­ющими лицами и их последователями; такое положение преобладает в Иерусалиме весной 70 г., и Иосиф называет это войной трех партий (ИВ 5. 2).

124 Однако все эти события не зату­шевывают для Иосифа того факта, что среди восставших сущест­вовал определенный фундаментальный общий интерес.

124 Упадок еврейского правящего класса (а именно к этому сво­дится Иосифова первая тема, даже если его пристрастная точка зрения не дает ему обозначить ее именно так) составляет связу­ющее звено между восстанием и гражданской войной.

124 Неспособ-125-ность этого класса сделать то, чего от него ожидали, непоправимо ослабила то влияние на собственный народ, которое у него еще было.

125 Затем разразившиеся антиримские действия привели сердца к насилию, а руки к оружию, которое затем могло быть легко повернуто против наиболее вездесущих и оттого зачастую наибо­лее ненавидимых врагов среди сограждан (ср. ИВ 7. 255).

125 Таково объяснение, к которому подводит нас Иосиф. Его возможно оценить, во-первых, рассмотрев судьбы еврейской элиты внутри палестинского общества в несколько более широкой соци­альной перспективе; и во-вторых, путем тщательного анализа начала гражданской войны и событий, которые вскоре, хотя и не сразу, ознаменовали уничтожение правящего класса.

125 Возможно, необходима более тщательная дефиниция.

125 Элита, о которой мы говорим, сама испытала значительные изменения в своем характере и связях за более чем двухсотлетний период, прошедший со времен восстания Маккавеев. Мы уже предполага­ли, что ее состав во времена Иосифа был в основном результатом покровительства Ирода и его потомков и их враждебности к своим хасмонейским предшественникам.

125 Однако корни ее уходят еще глубже, о чем свидетельствует бахвальство Иосифа своим хасмо­нейским происхождением⁶.

125 Несмотря на то, что личности меня­лись, структура управления в иудейском (если не галилейском) обществе была весьма постоянной по крайней мере с последних лет хасмонейского правления, то есть начиная примерно с 100 г. до н. э.

125 Существовала рыхлая и не полностью замкнутая группи­ровка, ядром которой были видные члены семей первосвященников и других состоятельных священников.

125 К ним примыкали крупные землевладельцы и придворные. Все они поддерживали монархию и в то же время не забывали о собственной выгоде⁷.

125 Равным образом именно в хасмонейском времени следует искать истоки новых группировок, которые в конце концов сделали элиту неприемлемой для различных слоев народа, даже в то время, когда ее социальная и политическая роль была еще высока.

125 В еврейском обществе явно появляются альтернативные престижные группы, которые начинают пользоваться большей поддержкой, чем те, которые формально и материально находились у власти.

125 Здесь, однако, мы можем предложить лишь краткий очерк ситуации.

125 В связи с выбором Иосифом секты мы имели возможность увидеть раздробленность и плюрализм иудаизма I в. н. э.⁸.

125 Само­достаточные группировки различных размеров обладали собствен­ными авторитетными фигурами и, возможно, также собственной иерархической структурой; замкнутый стиль жизни подразумевал

126 определенный добровольный уход от других и особую интерпре­тацию иудаизма, прежде всего его священного текста Торы.

126 Сегодня мы знаем в основном о Кумранской секте, называвщей себя «яхад», община.

126 Ее отличает отречение от Храма и первосвященничества, замененных собственными священнослужителя­ми и воображаемым храмом, принятие сектантского календаря и оригинальная эсхатология.

126 Это была не просто маленькая монашеская группа, но целое альтернативное общество, поскольку включало оно и мужчин и женщин, и лишь некоторые члены соблюдали обет безбрачия.

126 Библиотека их была смесью специ­альных сектантских работ с библейскими, апокрифическими и псевдоэпиграфическими текстами, имевшими широкое распрост­ранение⁹.

126 Опять-таки, учение Иисуса Христа имело твердую основу в иудаизме, но он разработал особое выражение его этики и отверг политическую и духовную власть старого порядка среди евреев.

126 «И когда пришел Он в Храм и учил, приступили к нему первосвященники и старейшины народа и сказали: какою вла­стью Ты это делаешь? и кто Тебе дал такую власть? Иисус сказал им в ответ: спрошу и Я вас об одном; если о том скажете Мне, то и Я вам скажу, какою властью это делаю; Крещение Иоанново откуда было: с небес, или от человеков?» (Мф. 21. 23-27; Мк. 11. 27-33; Лк. 20. 1-8).

126 Опять-таки, нелишне вспомнить, что основные секты (haireseis), описанные Иосифом, предлагали соб­ственное обучение или посвящение, и молодой человек со столь хорошими связями, как он, счел полезным испытать их все.

126 Различные системы обучения порождали различные системы ценностей.

126 В ранних раввинистических источниках мы встречаем относящиеся к этому периоду упоминания о («хавура»), или сообществе друзей.

126 По всей видимости, теоретически членом его мог быть любой еврей, поклявшийся соблюдать определенные обязательства и ритуальную чистоту, особенно в том, что касалось еды и десятины.

126 Какую бы конкретную форму такие сообщества ни принимали (а иногда от их членов требовалось всего-навсего определенным образом вести себя в быту), товарищи или друзья («хаверим»), по крайней мере в их собственных глазах, были отделены от прочей части общества, представители которой име­новались «амей хаарец» (народ страны); похоже, что иногда такое различие пролегало и через семьи.

126 В этих пределах все достаточно ясно даже для столь раннего периода.

126 Когда речь заходит о деталях, можно найти сложные запреты и правила поведения членов сообществ в Мишне и ее параллельном тексте Тосефте, но более

127 чем вероятно, что они имеют мало отношения к эпохе до 70 г. н. э.

127 Также трудно согласиться и с тем, что существовали различ­ные стадии посвящения в товарищество, хотя такая мысль иногда используется для разрешения противоречий в текстах¹⁰.

127 Впрочем, в данном случае это значения не имеет. «Хавура» была, по-види­мому, фарисейским учреждением, хотя некоторые отрицают даже это¹¹.

127 Так или иначе, важно отметить, что фарисеи были сходным образом отделены от прочих и даже название свое, «прушим», выводили из своей обособленности.

127 Слово это должно означать «обособленные люди», а, как было справедливо отмечено, обособ­лялись они от прочих людей или от нечистоты, результатом все равно было их социальное выделение¹².

127 Корни подобного плюра­лизма уходят достаточно глубоко, и первый импульс, видимо, дала ему династия Хасмонеев (Маккавеев), еврейский правящий дом повстанческого происхождения, вскоре ставший упрочившимся, эллинизированным и непопулярным, представители которого до­пустили серьезный промах, назвав себя первосвященниками¹³.

127 Нечестивый священник, которого кумранские сектанты считали главным противником основателя их общины, Учителя праведно­сти, почти несомненно был одним из хасмонейских царей. По-ви­димому, его следует отождествлять с одним из самых ранних царей, Йонатаном, первосвященником в 153-152 гг. до н. э.¹⁴.

127 Некоторые возводили фарисеев прямо к «хасидим» (праведные люди, святые) маккавейских войн¹⁵. Если это и слишком умозри­тельно, то, во всяком случае, очевидно, что фарисейская партия сложилась благодаря противостоянию Йоханану Гиркану (135-104 гг. до н. э.) в основном, кажется, из-за первосвященства¹⁶.

127 Любопытно, что Гиркан как бы для того, чтобы подкрепить свои притязания, претендовал на пророческий дар¹⁷.

127 При Александре Яннае (103-76 гг. до н. э.) разразилась гражданская война, при­чиной которой Иосиф считает споры между царем и вождем фарисеев Шимоном бен Шетахом.

127 К тому времени приверженцев фарисеев было, видимо, довольно много, но в религиозном плане их сектантские обособленные черты явно сохранялись.

127 Вдова Александра, царица Саломея (Шломит) Александра, была вынуж­дена заключить с ними мир, однако затем во время долгого царствования Ирода (35-4 гг. до н. э.) установилась новая система отношений: Ирод обесценил первосвященничество другим спосо­бом — не вступая в должность сам, а назначая или смещая с нее.

127 По этой и другим причинам фарисеи единодушно отвергли царя, несмотря на все осторожное почтение, которое он старался им выказать¹⁹.

127 Двор, в свою очередь, пустил слух о том, что обла-128-давший даром пророчества ессей предсказал царствование Ирода, когда тот был еще ребенком, и это притязание на поддержку ессеев наводит подозрительный ум на мысль, что с ними не все было в порядке (ИД 15. 373-379).

128 И в конце концов волна насилия, прокатившаяся после смерти Ирода и во многих отношениях предвосхищавшая великое восстание, послужила толчком для начала деятельности Йехуды, сына Йезекии, который был, по всей видимости, тем самым Йехудой, что основал повстанческое учение, известное как «четвертая философия» (см. с. 130-131).

128 Если мы хотим объяснить еврейский плюрализм, а не просто проследить линию развития (или некоторые точки на этой линии), можно рассматривать его как феномен, возникающий из-за куль­турного и политического давления; сначала евреев окружала неотразимая и на первых порах вызывающе отличная греческая культура; затем последовало римское завоевание и его побочный продукт, вассальная монархия.

128 Из таких ситуаций обычно возни­кают «составные общества» как благодаря соблазну восприятия иных идей и новых институтов, так и потому, что они несут с собой примесь нового населения различного происхождения.

128 Такие общества имеют многогранную структуру, и в них существует несколько систем ценностей.

128 Новые ценности могут вырабаты­ваться не сразу, но со временем вызов прежним обладателям политической власти будет непременно брошен, поскольку их власть не опирается на достаточно широко распространенное уважение и одобрение²⁰.

128 Харизматические лидеры, в понимании Макса Вебера, которое до сих пор кажется полезным и проводит важное различие между харизмой, с одной стороны, и традиционными, или «бюрократи­ческими», обусловленными властью, формами авторитета — с другой²¹, процветают в таких переходных, нестабильных ситуа­циях²²; тем более они процветали в иудейской Палестине, где религиозное влечение, придающее характерное значение такому авторитету, было легкодостйжимо.

128 О существовании харизмати­ческих лидеров в этот период есть множество данных.

128 Мы видим лидеров, не входивших в традиционную элиту, проповедовавших особое учение, которым явно было необходимо дискредитировать находившихся у власти, чтобы самим получить к ней доступ.

128 Бесспорно, что деятельность Иисуса в некоторых отношениях подходит под это описание.

128 В Кумране таинственный Учитель праведности сходным образом предлагал обновить учение закос­невшего древнего Израиля; и преследование, которому подвергал его поборников. Нечестивый священник, представляет собой точку

129 опоры сектантской интерпретации, например, книги Аввакума²³.

129 Во всех документах его изображение остается живым и ярким на протяжении всех сменяющих друг друга поколений секты.

129 В то же время следует отметить, что общинная организация, которую рисуют свитки, почти не оставляет места для выдающейся вдохновляющей фигуры, которая могла бы пойти по стопам Учителя, разве что таковой был бы первосвященник секты: благоговение перед памятью Учителя было предположительно главной движу­щей силой верности.

129 Что, однако, ясно и по отношению к Христу, и по отношению к Кумрану, так это то, что идея усугублялась ее помещением в сознательно создаваемую атмосферу эсхатологиче­ского ожидания²⁴.

129 Кроме того, в обоих случаях учение пропове­дуется в значительной степени в чисто еврейском стиле, через библейскую экзегезу, цитирование или аллюзии, но если Учи­тель — истинный толкователь Закона Моисеева, Христос, напро­тив, во многом его отвергает.

129 Удивительная особенность таких харизматических лидеров, как эти двое, — то, что их влияние распространялось на очень ограниченный круг и едва ли выходило за его пределы.

129 Если бы не находки Мертвого моря, мы бы ничего не знали об Учителе праведности; если бы мы опирались только на Иосифа, мы не узнали бы почти ничего об Иисусе Христе²⁵.

129 То, что для одних чрезвычайно важно, в глазах других едва ли заслуживает упоми­нания.

// кумранские сектанты оглядывались только на одного великого учителя

129 Если кумранские сектанты оглядывались только на одного великого учителя, у фарисеев их было много — при условии, разумеется, что мы правы, считая «мудрецов» раввинистической литературы фарисейскими учителями (см. с. 29, прим. 55).

129 Хотя мнение о том, что до возникновения раввинистического иудаизма (после 70 г. н. э.) ни у кого не хватало наглости утверждать, что он точно знает, о чем говорили древние авторитеты²⁶, вполне может быть верным, сам процесс, однако же, был бы невозможен, если бы не существовало привычки приписывать изречения опре­деленным лицам.

129 Наиболее известный трактат Мишны — Avot, «Отцы», и первые четыре главы сводят воедино моральные пред­писания, созданные между 200 г. до н. э. и 200 г. н. э. (или немногим ранее) определенными лицами, по-видимому, обращав­шимися к кружкам своих учеников.

129 Для периода, начавшегося около середины II в. н. э., учителя сгруппированы в пять пар, и, как явствует из других источников, члены каждой занимают в спорах противоположные позиции: такая дуальная структура, видимо, соответствует той фазе, когда через споры вырабатыва-130-ются основные составляющие устного права.

130 Хотя эти личности и представлены как главы Синедриона²⁷, их моральный авторитет был явно важнее какой бы то ни было имевшейся у них формальной власти.

130 Именно моральный авторитет возрастал после смерти и подкреплял притязания последующих учителей.

130 Более того, в раннем раввинистическом иудаизме, если не до этого²⁸, сам Моисей стал предполагаемым первоисточником всякого учения, считавшегося достойным передачи, что обеспечивало безоговороч­ную поддержку позднейших притязаний.

130 Э.Урбах, обрисовавший круг мышления мудрецов, описывает их как людей, которые имели тот же статус, что и пророки древнего Израиля: как и тем, им не требовалось занимать официального положения для осуществле­ния своей деятельности.

130 Это ненавязчиво следует из рассказов, подобных тому, в котором повествовалось о Гиллеле, величайшем из первой плеяды учителей: «Случилось однажды, что, когда мудрецы вошли в дом Гурьо в Иерихоне, они услышали Глас Небесный, который сказал: "есть здесь муж, достойный святого духа, но поколение его этого недостойно", и все они взглянули на Гиллеля»²⁹.

130 По Урбаху, главным признаком мудрецов была мудрость, а не харизма, но причина расхождения только в том, что он употреблял термин «харизма» в более узком смысле по сравнению с исполь­зуемым в данной книге.

130 Историки религии в последнее время уделяли много внимания «харизме» в узком смысле, связанной с личностями, имеющими якобы прямой контакт с миром божест­венного: чудотворцами, экзорцистами, знахарями.

130 Иудаизм I в. н. э. также содержит примеры этого феномена; недавно была нарисована яркая картина двух странных личностей, очевидно, достаточно популярных в свое время, если им удалось оставить хоть какой-нибудь след в раввинистической традиции, в общем враждебно настроенной к людям такого типа.

130 Одним был Хони Создатель Круга, который был в таких тесных отношениях с Богом, что мог вызвать дождь, шантажируя Его, отказываясь тронуться с места, пока не получит желаемого; вторым был Ханина бен Доса, который остался невредимым, когда его, поглощенного молитвой, укусила змея³⁰.

130 Антиримское движение, которое Иосиф называет «четвертой философией», начиналось, по его словам, как ветвь фарисейства, и его развитие он рассматривает сквозь призму судеб сменявших друг друга лидеров.

130 Это почти полная параллель линии первосвя­щенников, с одной стороны, и последовательности фарисейских учителей — с другой, но здесь сменяют друг друга представители

131 одной семейной группы.

131 Йехуда из Гамлы (или Голана), основа­тель движения,— по всей видимости, тот самый человек, которого Иосиф называет Йехудой, сыном разбойника Хизкии (Иезекии). Его отец был убит молодим Иродом вместе со своими привержен­цами.

131 По-видимому, он уже успел завоевать значительную под­держку, поскольку Синедрион использовал его убийство как предлог для суда над Иродом³¹.

131 Мы узнаем, что Йехуда, в свою очередь, вызывал глубокую преданность, особенно среди молоде­жи. Его сыновья, Яаков и Шимон, были осуждены и распяты при прокураторе Тиберии Юлии Александре и императоре Клавдии (ИД 20. 102).

131 Еще более известен был его сын Менахем, предво­дитель сикариев до его убийства осенью 66 г.

131 Любопытно, что он описывается как sophistes (учитель закона?) и отличался такой надменностью, что появлялся в Храме для отправления ритуалов в царском облачении, в сопровождении вооруженных телохрани­телей из числа преданных сторонников³².

131 Не может быть и речи о том, чтобы простейшим образом приписывать возникновение восстания против Рима действиям влиятельных индивидуумов. Связь между процветанием неинсти-туционализованных лидеров в период Второго Храма и событиями 66 г., во-первых, не прямая. Я предполагаю, что она состоит в том, что народ привык не обращать внимания на своих владык или бросать им вызов.

131 Затем, когда мятеж превращается в вос­стание, становится различима роль могущественных лиц со сто­роны; и, возможно, не случайно одним из них оказался Менахем, сын Йехуды³³.

131 Война началась в двух городских центрах, Иерусалиме и Кесарии, и, как войнам и положено, разразилась она как бы случайно, из столкновений, которые сами по себе ничего особен­ного не представляли. Это отмечает и сам Иосиф (ИВ 2. 285).

131 Отрицательный ответ императора на призыв о помощи, посланный евреям Кесарии, вызвал новые столкновения между тамошними евреями и греками и арест Флором местных еврейских должност­ных лиц (ср. с. 89 сл.).

131 Сочувственная реакция в Иерусалиме стала взрывоопасной из-за совершенно не связанного с этими событиями дела, для которого Флор ухитрился выбрать самый неудачный момент, а именно взыскания с Храмовой сокровищни­цы семнадцати талантов ради выполнения каких-то имперских требований, подкрепленного внушительной воинской силой для подавления сопротивления народа.

131 Ярость Флора при попытке еврейских лидеров вмешаться и их отказе принять участие в выявлении зачинщиков беспорядков для отдачи под суд его три-132-бунала могла объединить еврейский народ.

132 Вместо этого продол­жалось противостояние, углублялся раскол между еврейскими группировками, усугубленный их противоположной реакцией на действия прокуратора: народ был решителен и озлоблен, после того как в результате отступления войск через верхний город многие жители погибли, лидеры же направляли усиливающееся отчаяние в русло униженных просьб.

132 Тривиальным, но ключевым пунктом расхождений был вопрос о том, приветствовать или нет вторую колонну римских войск; очевидно, стало известно, что Флор приказал им выступить из Кесарии, не отвечая ни на какие приветствия.

132 Евреи должным образом приветствовали римлян, те должным образом ответили оскорбительным пренебрежением.

132 Мо­мент был удобен подстрекателям для разжигания противодействия Флору и римской армии для новой атаки при поддержке кавалерии.

132 Однако когда Флор отступил из Иерусалима, огорченный тем, что галереи между его штаб-квартирой и Храмом были разрушены, еврейские лидеры сочли разумным пообещать ему поддерживать порядок.

132 Единственная форма действия, на которую они соглаша­лись пойти, и то только под давлением неистовствовавшего народа, была критика Флора за его спиной, сначала в письме к наместнику Сирии (еще одно письмо написала царица Береника), затем при встрече с представителем наместника.

132 Но когда народ захотел послать письмо и лично императору, Флор поставил этому предел и в мирной и умиротворяющей речи настаивал на сдержанности.

132 Таков четко очерченный рассказ Иосифа. В нем мы видим народ, разные слои которого были слишком несопоставимы как в способах политического поведения, так и в своих допущениях, чтобы последовательно держаться единым фронтом против про­вокаций римлян. Скорее уже существовавшие различия резко углубились в эти неприятные дни.

132 Да, Иосиф говорит, что пред­полагавшееся посольство к Нерону должно было служить тому, чтобы отвести какое бы то ни было подозрение об участии народа в мятеже путем обличения Флора; но именно ,в том, что касается приписываемого побуждения (каковое не является событием), мы вправе усомниться в его словах.

132 То, что возмущение народа было велико, совершенно очевидно.

132 Плаксивые увещевания царя Агриппы о том, что народ сам своей неосторожностью вовлекает себя в войну с Римом, только сильнее распалили людей, тем более что за этим последовало покорное и демонстративное взимание нало­говых недоимок.

132 В ответ на свое изгнание из города Агриппа отправил должностных и выборных лиц в распоряжение находив­шегося к этому времени в Кесарии Флора, чтобы помочь проку-133-ратору собрать причитавшуюся с сельской местности дань.

133 Возра­жений, видимо, не последовало.

133 Актом, означавшим на деле объявление войны Риму, был отказ отправлять впредь принятые жертвоприношения, совершавшиеся в Храме дважды в день в честь императора.

133 Этому отказу упорно сопротивлялись первосвященники, знать и знатоки из числа свя­щенников³⁴.

133 Если даже, как дает понять Иосиф, спор по этому поводу был более или менее корректным, он все же немедленно привел к предсказуемой конфронтации между двумя партиями евреев.

133 Мятежники укрепились в нижнем городе и Храме, их оппоненты удерживали верхний город.

133 Именно во время этого противостояния дом Хананьи, дворцы Агриппы и Береники и архивы, содержавшие долговые расписки ростовщиков, были на­меренно сожжены. Как описывает это Иосиф, бедняки обращались против более зажиточных (ИВ 2. 426—427).

133 Нажим римлян привел к расколу, но не мог создать его из ничего.

// раскол - устоявшаяся черта еврейского общества

133 В самом деле, для Иосифа этот раскол — устоявшаяся черта еврейского общества.

133 Он принимает как должное то, что первосвященники и прочие высокопоставленные будут вести себя no-одному, а менее почтенные элементы — по-другому. Это раз­личие соответствует, видимо, различию между теми, кого мы называем высшими слоями — теми, кого, как говорит Иосиф, их имущество заставляет желать мира,— и низшими.

133 Более подроб­ный анализ таит в себе много опасностей как из-за недостатка данных, так и из-за трудностей с выбором подходящих градаций.

133 Есть утверждения, что различия в статусе были в античном обществе важнее классовых³⁵.

133 Но даже те, кто придерживается подобных воззрений, признают, что, по крайней мере в смягченной форме, описание при помощи понятия «высшие и низшие слои» неизбежно.

133 Каким образом помимо этого мы можем применить к этой эпохе концепцию, восходящую к Марксу (и саму по себе не свободную от неясностей), остается сложной — и интересной — проблемой³⁶.

// между бога­тыми и бедными, обладавшими имуществом и не обладавшими таковым

133 Что, во всяком случае, ясно (и чего достаточно на данном этапе), это то, что жестокие внутренние свары в класси­ческой Греции и римской Палестине достаточно часто происходили не между более или менее влиятельными гражданами, но, о чем и Аристотель и Иосиф, при всех своих различиях (не говоря уж о прочих авторах), были превосходно осведомлены, между бога­тыми и бедными, обладавшими имуществом и не обладавшими таковым. 37

133 Мы уже пытались передать сложившееся впечатление от зажиточной части иерусалимского общества (см. с. 34-38).

133 Даже в

134 отношении этих людей есть много такого, что мы хотели бы знать, но, очевидно, никогда не узнаем.

134 Нет ответа на основные вопросы, например, насколько велико было крупное состояние богача: впечатления бедняка, с которыми мы обычно имеем дело в евангельских притчах, как правило, неопределенны.

134 Опять-таки мы не знаем, был ли крупный землевладелец чаще всего горожа­нином, лендлордом-абсентеистом, или же он с тем же успехом мог обитать в одном из своих владений³⁸.

// самое большое земельное вла­дение

134 Количественные иссле­дования, основанные на нескольких частично сохранившихся поземельных списках из различных частей империи, разбросанных в интервале около четырехсот лет, позволяют предполагать, что повсюду значительная доля земельной собственности находилась в руках богатых: в каждом списке не только наблюдается значительный разрыв между крупнейшими и мельчайшими земельными владениями, но в каждом случае самое большое земельное вла­дение составляет весьма значительную часть общей площади земельных угодий.

134 Хотя на востоке, видимо, сохранилось больше мелких хозяйств, чем на западе, различие это, по всей вероятно­сти, второстепенно³⁹.

134 Здесь исследователи, по крайней мере, сумели преодолеть субъективизм и ограниченность литературных источников, но весьма сомнительно, чтобы удалось пролить такой же свет на зажиточных палестинских землевладельцев I в. н. э.

134 Относительно прочих, тех, о ком сохранилось мало упомина­ний в источниках, трудностей еще больше.

134 Мы ничего не можем сказать о статусе типичного крестьянина: был он чаще всего свободным или в основном арендатором, наемным рабочим ожи­давшим на рыночной площади возможности как-нибудь подрабо­тать, или даже, что, видимо, было обычно в восточных римских провинциях, чем-то вроде долгового раба, как несчастный должник в притче Матфея, с которым мы сталкиваемся в тот момент, когда он должен быть продан вместе с женой и детьми⁴⁰.

134 Мы не в состоянии оценить влияние десятины и налогов на благосостояние. Мы не знаем, насколько бедняки были в действительности бедны. Помочь могла бы археология, но исследование структуры поселе­ний в этом регионе находится в зародыше, да и в любом случае не может дать исчерпывающего ответа, поскольку хотя в настоя­щее время и имеются любопытные материалы о существовании в Иудее, Самарии и Западной Галилее крупных укрепленных усадеб и агломераций деревень, при которых имеются иногда монумен­тальные погребальные комплексы, это может нам кое-что поведать о тех, кто владел землей, но не дает возможности определить статус использовавшейся в этих агломерациях сельскохозяйствен-135-ной рабочей силы⁴¹.

135 Опять-таки, в особенности потому, что восстание против власти Рима было изначально городским, необ­ходимо понять отношение сельских бедняков к городам.

135 Что касается городов, следует отметить, что во время восстания Иосиф наблюдал в других местах тот же социальный раскол, который он отметил в Иерусалиме.

135 С другой стороны, Иерусалим (который интересует нас в первую очередь) представлял собой особый случай: его культ был общеиудейским достоянием со времен Давида, и крестьяне добирались туда по необычайно хорошо развитой дорожной сети и в праздники и в будни.

135 Здесь между городом и сельской местностью должна была существовать нео­бычно тесная взаимосвязь⁴².

135 Несмотря на всю неопределенность, несомненно, что без хотя бы пробного экономического комментария мы окажемся в полном недоумении.

135 Мы интерпретировали перемены в еврейском обще­стве в понятиях множественности идеологии и трансформации статуса.

135 Однако часто очевиден и экономический характер Иосифовой дихотомии.

135 В самом деле, мы говорим о том, что, вслед за Карлом Поланьи, стали описывать как экономику «вросшую в общество», так что два подхода, возможно, окажутся не столь непримиримы, как это случается при обсуждении более близких к нам событий⁴³.

135 Экономическое возмущение не всегда последо­вательно воспринималось как таковое, но часто облекалось в религиозную или социальную форму.

135 Если признанная полити­ческая элита цепляется за политическую власть (в рамках рим­ского владычества), в то время как ее авторитет и престиж падают, и дает новые поводы для обид, умножая свое достояние и притесняя бедноту, оба процесса смыкаются и ведут к революции.

// интерпретация конфликта между богатыми и бедными

135 Для интерпретации конфликта между богатыми и бедными кажется необходимым иметь какие-то сведения о направлении экономических изменений в предшествующий период.

135 Станови­лись богатые все богаче, а бедные — беднее?

135 Или, как это часто случается, предреволюционный период был временем повышения общего благосостояния и потому возрастающих ожиданий низших классов, сменившихся гневом, когда ожидания не исполнились?

135 Этот вопрос в какой-то мере составляет часть проблемы долговременного воздействия на локальную ситуацию, изменившего есте­ственный ход событий, присоединения к Римской империи, будь то в качестве провинции (как Иудея и Галилея с 63 г. до н. э.) или вассального царства (как Иудея между 37 г. до н. э. и 6 г. н. э., а Галилея даже дольше).

135 Изменение в юридическом статусе само по себе значило мало, но ему, видимо, сопутствовали наплыв

136 новых кадров и установление новой системы внешних связей.

136 Вассальный правитель, если он был энергичен и честолюбив, вполне мог сделать для социального и экономического развития региона больше, чем при прямом правлении⁴⁴.

136 Есть некоторые признаки того, что вторая интерпретация представляется более правильной.

136 Рост Иерусалима с его частично паразитирующими Храмом и дворцом — заметная черта I в. до н. э.— I в. н. э. Также заметно и развитие городов, в том числе крупных, поощряемых и вассальными царями, и, в меньшей степени, прокураторской администрацией, на всей территории региона.

136 Ирод в качестве благодетеля городов с большим размахом действовал на нееврейской, чем на еврейской территории, но и на последней, или вокруг нее, помимо широкомасштабных меро­приятий в Иерусалиме, при нем были построены гавань и город Кесария, основана Фаселида в долине Иордана, выше Иерихона, и Себастия, военное поселение в Самарии. Ирод Филипп, один из его преемников, превратил деревню Бетсайду на северном берегу Галилейского моря в Юлию и основал Кесарию Панеас у одного из истоков Иордана.

136 Первым в основном еврейским круп­ным городом была Тибериада другого его преемника, Ирода Антипы.

// плотность городов в Западной Пале­стине во времена Римской империи была необычайно высокой

136 Утверждается, что плотность городов в Западной Пале­стине во времена Римской империи была необычайно высокой по сравнению с другими провинциями⁴⁵.

// паразитировать и на рабочей силе или ресурсах сельской округи

136 Программы строительства и прочие общественные проявления, финансировались ли они в основном за счет местных богачей или же из царской казны, должны были паразитировать и на рабочей силе или ресурсах сельской округи.

// Древние города - города-потребители

136 Древние города были в определенном смысле городами-потребителями.

136 Но в то же время, создавая рынки и стимулируя потребление, они могли в конечном итоге принести выгоду своей земледельческой округе, которая, как водилось в древнем мире, поставляла продукцию почти исключительно для местных нужд⁴⁶.

136 Иосиф отмечает плодородие и населенность Палестины I в. н. э., говоря, что города располагались очень плотно и (возможно, преувеличивая) что даже в самой маленькой деревушке было более пятнадцати тысяч жителей.

136 У него можно также найти указания на качество жизни в некоторых из 204 га­лилейских поселений⁴⁷.

136 Иерусалим и Храм могли выкачивать продукцию сельской местности, но они были также особой формой вложения средств, принося звонкую монету в виде составлявшего две драхмы налога на Храм, который ежегодно повсеместно выплачивали евреи, а также десятины, прочих даров и постоянного притока паломников⁴⁸.

137 Остается открытым вопрос о том, скромные или непомерные требования предъявляло долгое царствование Ирода, бесспорно, ключевое в эволюции римской Палестины, к кошелькам простых людей.

137 В пользу и того и другого взгляда имеются лишь ограни­ченные данные⁴⁹.

137 Если те, что взбунтовались после его смерти, требовали снижения налогов и повинностей, это показывает лишь, что налогообложение было ненавистным, а не то, что оно было невыносимым.

137 Жалобы на Ирода после подавления восстания включают риторическое утверждение, исходящее, видимо, от высокородных, что Ирод вверг страну в бедность и опустошил их ряды, но обиды таких людей — вопрос другой (ИВ 2. 4).

137 В это время Иудея и Галилея импортировали, видимо, широкий ассортимент продуктов производства, особенно восточных пред­метов роскоши, и экспортировали ограниченный набор специфи­ческих предметов — оливковое масло, финики и тот бальзам, что попадал в открытую торговлю⁵⁰.

137 Количество товара было в основ­ном небольшим, и вряд ли можно говорить о торговой сфере.

137 Тем не менее следует признать, что новая гавань в Кесарии облегчала эти операции: незадолго до этого евреи утратили кон­троль даже над ее куда менее удобной предшественницей, портом Яффой⁵². В этом отношении деятельность Ирода была полезна.

137 В последующие десятилетия нет оснований постулировать продолжительный экономический кризис, приведший к великому восстанию. Разбои были широко распространены, но тому было много причин: слабое правительство, перемещение населения, быстрые перемены в обществе и его ценностях, урбанизация; неурожаи просто несколько способствовали увеличению их раз­маха.

137 Разбои существовали и в областях, не затронутых восста­нием, особенно в Трахоне, где они были настолько постоянным явлением, что разбойники хранили пищу, воду и скот в подземных убежищах и пещерах⁵³.

137 Кроме того, поскольку Иосиф видит тесную связь между бандитами и участниками восстания, он старается выдвинуть на первый план, в предвидении мятежа, прежние разбои.

137 В этом случае, однако, мы вправе не следовать его объяснению.

137 Было выдвинуто заманчивое предположение, что среди еврейского населения в это время стала остро чувствоваться нехватка земли и что пика этот процесс достиг в 66 г. н. э.

137 Вина за это возлагается на выведение Помпеем прибрежных и иордан­ских территорий из-под еврейского контроля и поглощение усадеб и целых деревень крупными владениями, тогда как споры за территорию и до и во время войны объявляются борьбой за неудобья⁵⁴.

// для держателей смена владельца земли вряд ли имеет большое значение

137 Однако эта теория априорно предполагает, что в

138 предшествующие годы в значительном количестве существовало независимое еврейское крестьянство, ибо для держателей смена владельца земли вряд ли имеет большое значение.

// даже свободных земледельцев вовсе не обязательно должны были экспроприировать из-за номинальной смены владельца

138 Более того, даже свободных земледельцев вовсе не обязательно должны были экспроприировать из-за номинальной смены владельца.

138 Таким образом, имеет смысл говорить не о постоянном обнищании, особенно в сельских районах, а о некотором общем повышении уровня экономической деятельности и благосостояния, которые поначалу были выгодны всем слоям общества.

// растущие ожидания низших слоев общества превзошли все осуществимые пределы

138 Но соот­ветствующие прибыли должны были распределяться неравномер­но, так что к концу изучаемого нами периода, когда растущие ожидания низших слоев общества превзошли все осуществимые пределы и те или иные краткие экономические кризисы принесли реальные трудности, конфликт, что вполне объяснимо, стал острее.

// существовала бедность

138 Что до царствований Клавдия и Нерона в Палестине существовала бедность, очевидно.

// объяснить социальную революцию

138 Но чтобы объяснить социальную революцию, описываемую Иосифом, вовсе не обязательно демонстрировать, что нужда была там более заметной или более постоянной, чем где бы то ни было.

// бедняки — все те, кто небогат

138 Для Иосифа бедняки — все те, кто небогат, и различие действительно должно было быть очевидным, даже если бедняки не всегда были доведены до крайности.

138 Цель этих доводов — придать изображению объемность, а ни в коем случае не затушевать тот факт, что в последние два десятилетия перед восстанием в Палестине возникли реальные экономические трудности.

138 Незадолго до того как Флор стал про­куратором, была завершена работа над последними пристройками к Храму Ирода, и более 18 000 человек оказались без работы (ИД 20. 219 сл.).

138 Даже если мы не примем приводимую Иосифом цифру (которая, как большинство цифр в его труде, видимо, неверна), ценно то, что он отмечает это событие.

138 Важна и дополнительная информация о том, что «народ» убеждал Агриппу II, которому Клавдий вверил Храм, создать новые рабочие места, увеличив высоту галерей, и что Агриппа был настроен благожелательно.

138 Еще раньше в царствование Клавдия регион поразил сильный голод, какого не было со времен великого голода 25 г. до н. э., на который тогда Ирод отреагировал оказанием народу внушительной помощи.

138 На этот раз подмога пришла из-за моря⁵⁵.

138 Голод при Клавдии должен, видимо, датироваться 47-49 гг. н. э.; но в течение двадцати лет за ним, должно быть, последовал еще один, не менее серьезный, поскольку в рассказе о Моисее в Иосифовых «Иудейских древностях» содержится любопытный на­мек на голод, случившийся незадолго «до этой войны», при

139 первосвященничестве Ишмаэля, использованный автором для то­го, чтобы продемонстрировать благочестие первосвященников: дело было на Пасху, и потому они не притронулись к тесту, которое принесли в Храм.

139 Ишмаэль бен Фиаби был, как известно, первосвященником около 60 г. н. э., при Нероне, так что Иосиф, очевидно, спутав это время с другим голодом, упоминает здесь о Клавдии⁵⁶.

139 В любом случае, какую бы датировку мы ни приняли, нельзя не заметить, что голод произвел сильное впечатление на Иосифа, и в особенности что он считает нужным через столько лет в связи с этим отвести от первосвященников подозрения в алчности.

139 Это и неудивительно, учитывая, что, как можно про­честь повсюду у Иосифа, первосвященничество Ишмаэля бен Фиаби явилось первым из двух случаев, когда скромные сельские священнослужители якобы гибли от голода, потому что причитав­шуюся им десятину люди первосвященников силой отбирали на токах⁵⁷.

139 Сложнее всего для оценки, хотя, возможно, и наиболее важны, намеки на общеимперский кризис, порожденный безумными рас­ходами Нерона и его пренебрежением к делам управления.

139 Рим мог стать первой жертвой дурного императора (Тацит, Ист. 4. 74. 2), но явно не единственной, и, согласно литературным источни­кам, по этому случаю пострадали и провинции⁵⁸.

// фиксируют большие трудности и неурядицы в сборе налогов

139 В Египте папирусы примерно в это время фиксируют большие трудности и неурядицы в сборе налогов: запустение деревень перед лицом непомерных требований, нежелание сборщиков исполнять свои обязанности. Возможно, налоги и не стали тяжелее, но снизилась способность провинциалов к их уплате, и нехватка администраторов становилась все более острой.59

139 Что до евреев Палестины, то их реальное положение, по-ви­димому, соответствовало описанию Иосифа. Есть все основания считать, что они превращались в два народа, между которыми лежала пропасть, созданная отчасти бедностью бедняков и в еще большей степени неправедно приобретенными доходами богатых.

139 Когда обе стороны вступили в противоборство друг с другом, между ними началась война, ошеломляющим образом соответствующая модели и ходу развития других революций, более близких к нам по времени и несравнимо лучше известных историкам.

139 Связь с войной, с внешним врагом была в этом случае очень тесной, и революционеры с самого начала и до конца участвовали в обоих этих видах деятельности; но в кампании против Рима были явные затишья, что позволяло внутренним раздорам дозревать⁶⁰.

139 Никому не придет в голову ожидать, что все так называемые революции

140 будут идти одним и тем же путем; их дефиниция, классификация и сравнение — предмет ожесточенных споров⁶¹.

140 Однако современ­ный читатель Иосифа не может не заметить, что события, о которых повествует автор, вписываются в соответствующую схему.

140 То обстоятельство, что лучше всего они соответствуют схеме, предложенной в одном из самых удачных и выдержавших испы­тание временем исследований революционного цикла, в работе Крейна Бринтона, не ускользнуло от внимания ученых⁶².

140 Перед взрывом наблюдаются социальная напряженность, неспособное правительство, финансовый кризис.

140 Первые шаги неясны самим революционерам, но «драматическая, кристаллизующая сцена», следующая за попыткой правительства собрать деньги с не жела­ющего платить народа, приводит все в движение.

140 Те, кому не нравится революция, воспринимают ее первые проявления как серию заговоров беспринципного, интригующего меньшинства, но остальные считают их стихийным выступлением масс.

// Революцию сначала проводят представители всех классов и ее лидеры — умеренные из хороших семей

140 Революцию сначала проводят представители всех классов и ее лидеры — умеренные из хороших семей.

140 Но «революция, как Сатурн, по­жирает собственных детей»⁶³: непримиримые группы радикалов и экстремистов настаивают, что умеренные изменяют делу и в свое время занимают их место.

140 Так, во Франции жирондистов можно трактовать как умеренных, вынужденных к действиям, которые были для них неприятно крайними.

140 Контроль над правительст­вом — сам по себе источник слабости этих умеренных.

140 Кризисная точка — захват власти экстремистами, сопровождающийся кон­фискацией собственности, горячими спорами и уличными боями.

140 Обычные люди чаще всего отшатываются, но некоторые начинают преданно служить новым лидерам, людям практичным, но одер­жимым пророческим огнем.

// Революционные суды и трибуналы ведут в царство террора

140 Революционные суды и трибуналы ведут в царство террора, но этот период, характеризующийся крайними формами религиозного энтузиазма, обычно непродол­жителен.

140 За ним следует борьба за власть между радикальными лидерами.

140 В случае с Иудейским восстанием можно признать, что вначале римская администрация отчасти играет роль старого режима.

140 В остальном, как мы увидим, многое также можно прояснить с помощью приведенного примера.

140 Историческая логика Иосифова повествования весьма способствует установлению его достоверно­сти, по крайней мере в том, что касается основных действий и событий.

140 Ибо хотя было бы ясно ошибочным сказать об истории, как Э.М.Форстер (Эдвард Нортон Форстер (1879-1970) —анг­лийский писатель.— Прим. перев.) о поэзии, что «она истинна,

141 если все сходится», можно сделать более ограниченное утвержде­ние: если мы не можем найти внутренних оснований для того, чтобы поставить под сомнение рассказ историка, то, в отсутствие внешних данных, он вправе требовать, чтобы мы доверяли ему больше, чем кому бы то ни было.

141 И хотя сравнение с моделью других революций ничего не доказывает (и уж тем более не может служить источником, поставляющим недостающие факты), оно все же помогает оценить повествование, которое предлагает нам Иосиф.

141 От французского историка XIX века можно ожидать хорошего чутья на подобные события, и в 1867 г. Деранбур великолепно выразил нашу точку зрения, написав:

«Эта последо­вательность прихода партий к власти должна быть истинной, ибо она так соответствует природе вещей и закону, который управляет всеми восстаниями, которые, не будучи задушены в зародыше, разрастаются и превращаются в революции».64

141 Участие «умеренных» вроде Иосифа на ранних стадиях вос­стания удивления не вызывает.

141 Хотя позиция Агриппы и его сторонников изначально была однозначно проримской (пусть даже сестра его была не столь решительна), давление и напряжение, которым были подвержены прочие элементы еврейской элиты,— это дело другое.

141 Все они, как сообщается, были против прекра­щения жертвоприношений в честь Рима в Храме, поскольку Иосиф говорит, что в этом вопросе должностные лица, первосвященники и ведущие фарисеи, одинаково были энергичными сторонниками мира. В это легко поверить⁶⁵.

141 Однако как правоверные евреи они явно были обеспокоены поведением Флора, а как хранители Храма были обязаны защищать его.

141 Они были в конечном итоге больше вовлечены в эти события (и больше замешаны в них), чем царское окружение, большая часть которого отстранилась от участия и укрылась во дворце Ирода, после того как дворец Агршшы был сожжен (ИВ 2. 431).

141 Остальная часть элиты к этому времени также начала дро­биться, и первые должностные лица и священнослужители попы­тались спастись бегством.

141 Некоторые пали жертвой смертельной ярости восставших, подобно первосвященнику Хананье. Он не был действующим первосвященником, но обладал огромным состояни­ем, и его высокомерное поведение стало символом заносчивости первосвященников, ведь он был тем самым человеком, который послал своих слуг собирать десятину с токов⁶⁶.

141 Дезертирства из обеих групп следовали одно за другим.

141 Придворные могли, конеч­но, найти покровительство в царстве Агриппы в надежде через него завоевать благосклонность римлян.

// определенные патриотические чувства питались огорчительными сведениями о постоянных нападениях греков на евреев

141 Но были и те, что оста-142-лись, такие, как Ханан, Иосиф, Шимон, сын Гамлиэля, и Йешуа, сын Гамалы: нерешительность, надежда и остатки чувства близо­сти к единоверцам могли сыграть здесь свою роль; мы вправе также предположить, что определенные патриотические чувства питались огорчительными сведениями о постоянных нападениях греков на евреев в городах внутри и вне Палестины⁶⁷.

142 Таким образом, эти люди по своим склонностям приближались к поли­тическим умеренным⁶⁸.

142 Но промежуточной позиции, которую они могли бы занять, не существовало: в ситуации stasis, когда земля уходит из-под ног умеренных, ищущий компромисса вынужден переходить от одной стороны к другой, что подтвердилось в данных обстоятельствах.

142 Вначале эти умеренные выступили за мир, в который они и в самом деле верили.

142 Даже когда из Сирии прибыл с крупными силами римский легат Цестий, группа, в которую входил Ханан, отправила ему послание с предложением открыть ворота.

142 К их сожалению, на них не обратили внимания, и они вынуждены были укрыться в домах, чтобы избежать преследова­ний со стороны восставших.

142 Таким образом, к другой крайности, восстанию, их на короткое время подтолкнуло первоначально решение остаться, а затем и страх.

142 Неожиданный вывод Цестием своей армии из района Иерусалима (см. с. 90) был основным внешним воздействием в данной ситуации, ибо он стал той самой «драматической кристаллизующей сценой» (если использовать выражение Бринтона), которая дала толчок и восстанию и революции.

142 Ни одна схема социальной классификации не обходится без исключений, и идеалисты из высшего класса отнюдь не редкость.

142 Они часто попадаются среди молодых, и одной из фигур, подпа­дающих под это определение, является Эльазар, сын убитого первосвященника Хананьи.

142 Этот Эльазар первым предложил пре­кратить жертвоприношения и был стойким защитником рядовых священнослужителей перед первосвященниками.

142 Он несет ответ­ственность за то, что возглавлял партию войны при ее первых нападениях на партию мира в верхнем городе, за убийство лидера повстанцев Менахема и за предательское уничтожение римского гарнизона под командой Мгтилия⁶⁹.

142 Существование этой фигуры, однако, не подрывает Иосифова обобщения как такового.

142 Иосиф не говорит недвусмысленно, как получилось, что часть иудейского «истэблишмента», включавшая не только его, но даже членов первосвященнических семей, сумела добиться признания в качестве лидеров восстания.

142 Однако понять такой поворот событий нетрудно⁷⁰.

142 Эти люди по крайней мере не дезертировали.

143 С точки зрения мятежников, они обладали одним важным досто­инством — политическим опытом⁷¹.

143 Их богатство тоже, видимо, пришлось кстати, хотя недостатка в средствах, очевидно, не было, поскольку Иосиф указывает, что общественная казна и часть римских трофеев были в руках зелота Эльазара бен Шимона.

143 Он сообщает также, что самому зелоту, несмотря на это, было отказано в «должности», и это свидетельствует, что лидеров, пользовавшихся достаточно широким уважением, найти было труднее, чем денежные средства. Вполне понятно, что даже когда элита в значительной степени дискредитирована, некоторые ее представители по-прежнему предпочтительны в качестве вождей, особенно во время устрашающего кризиса. «Умеренные» были готовы разыграть эту последнюю карту.

143 Из того, что первосвя­щенники стали во главе восстания, никоим образом не следует, что ранее Иосиф преувеличил разногласия в народе.

143 Возможно, четверо, и уж во всяком случае трое, из вновь назначенных высших должностных лиц происходили из первосвя­щеннических семей (ИВ 2. 562-568). Еще одним был Иосиф.

143 Мы ничего не знаем о социальном происхождении пятерых прочих.

143 Чистокровным революционером мог быть один, Нигер Переянин, уже успевший отличиться в стычке с Цестием за пределами Иерусалима; с другой стороны, отметим, что он позже пал жертвой зелотов, когда те устроили резню еврейской знати (ИВ 2. 520; 4. 359-363).

143 Ханан, пожилой первосвященник, был одним из двух высших командиров, ответственным за оборону города.

143 Вторым был Йосеф бен Горион. Горион, описанный как человек высокого ранга и происхождения и высочайших знаний, который вскоре тоже был убит зелотами, был почти наверняка его сыном.

143 Неко­торые, однако, предпочитают, несколько анахронистически, счи­тать Иосифа «городским буржуа»⁷².

143 Насколько истово или насколько эффективно невольные революционеры делали свое дело, сказать трудно.

143 В своем панеги­рике Ханану Иосиф пишет:

«Истинной целью его был мир.

143 Он знал, что мощь Рима непреодолима, но, когда был вынужден готовиться к состоянию войны, постарался обеспечить, чтобы, если соглашения достичь не удастся, евреи по крайней мере хорошо бы себя проявили».

143 Это убедительная похвала, и такая позиция, если ее искренне придерживаются, может вызвать уважение. С другой стороны, мы можем различить в Иосифовом восхвалении опреде­ленную попытку оправдаться и потому вправе предполагать, что в послужном списке Ханана, как и в Иосифовом, были свои темные места.73

143 Детально документировано только командование самого

144 историка в Галилее, и даже там интерпретация представляет определенные проблемы.

144 Чувства, сходные с Ханановыми, выра­жал и следующий по старшинству среди первосвященников Йешуа, сын Гамалы, но они вставлены в речь, в которой Йешуа отвергает обвинение в предательстве, так что эти чувства не несомненны.

144 В то же время там есть один удивительный момент, который возможно, свидетельствует об определенной степени достоверности: забыв о своем поведении в Йодфате, Иосиф, видимо бессознательно, предаваясь самокритике, заставляет Йешуа ска­зать, что, раз выбрав борьбу, он предпочел бы доблестную смерть римскому плену (ИВ 4. 249-250).

144 Как бы то ни было, хрупкий союз был недолговечен.

144 Период «двоевластия на ранних стадиях революции не может не быть неустойчивым, особенно когда умеренные на деле не верят гром­ким словам, которые им приходится употреблять» (Бринтон).

144 Окончание восстания в Галилее в середине 67 г. привело в Иерусалим человека, ставшего мощным вождем восставших,— Йоханана из Гуш-Халава.

144 Сюда стекаются независимые шайки и отдельные личности из сельской местности, не заинтересованные в компромиссе (ИВ 4.135 сл.).

144 Во всяком случае то, что произошло в Галилее, видимо, уничтожило всякое доверие, которое они еще могли испытывать к официальным лидерам.

144 Более того, вопрос о войне и мире был теперь вновь открыт; естественно было бы сдаться до того, как Иудея была бы оккупирована, и в городах и деревнях партия войны боролась с партией мира.

144 Это был апогей stasis за пределами Иерусалима.

144 Люди, пришедшие теперь в город, обычно именуются Иосифом «вожаками разбойников» и «разбойниками», и, вероятно, они были более мстительно настроены по отношению к состоятельным людям, чем повстанцы в Иерусалиме.

144 Нужда и неурожаи в деревне должны были быть более чувствительны, ибо города были сравнительно неразвиты и в них не было истинного городского пролетариата.

144 Напротив, землевладельцы, видимо, зачастую жили в городах (ср. с. 134), и там на них можно было напасть.

144 Йоханан из Гуш-Халава во время волнений в Галилее спекулировал оливковым маслом, и на этом основании некоторые объявили его богатым купцом⁷⁴.

144 Однако бандиты часто обраща­ются к бизнесу и должны поддерживать связи с «более широким экономическим пространством»⁷⁵; капитал Йоханана мог быть добыт грабежом.

144 Сомнительно, чтобы в Палестине в I в. н. э. было много каких бы то ни было торговцев, не говоря уж о состоятель­ных.

144 Связь Йоханана с Иосифом в Галилее и с Шимоном, сыном Гамлиэля, в Иерусалиме может побудить нас считать его более

145 респектабельным, чем прочие лидеры повстанцев, однако эти союзы с тем же успехом могли быть обусловлены политической необходимостью (см. с. 178-183).

145 Это вторжение в город привело к полному уничтожению старого правящего класса и к тому, что кажется весьма система­тическим захватом органов власти.

145 И то и другое хорошо доку­ментировано Иосифом в первой части четвертой книги «Иудейской войны». Происходящее начинает приобретать облик революции. Людей царской крови или весьма авторитетных арестовывали, и если риск подвергнуться мщению со стороны их семей казался чересчур большим, с ними расправлялись, скрывая преступление.

145 Новый первосвященник был избран по жребию из определенного священнического клана, так что притязания тех семей, предста­вители которых постоянно занимали этот пост (и которые теперь впали в инакомыслие), были намеренно пропущены мимо ушей в пользу личностей без роду и племени, не обладавших автори­тетом (ИВ 4. 147 сл.).

145 Новым, последним первосвященником стал сельский житель Пинхас бен Шмуэль (которого Иосиф на ара­мейский манер зовет Фанни), который, согласно талмудической литературе, работал каменщиком.

145 Грубое и возмущенное непри­ятие его Иосифом как мужлана и неуча весьма поучительно контрастирует с талмудическими сообщениями, предназначенны­ми, видимо, для того, чтобы свести к минимуму важность низкого происхождения Пинхаса.

145 Эти сообщения нигде не упоминают, что ему не хватало знаний или достоинства.

145 Отвергается однажды и сообщение о его бедности.

145 Этот сравнительно ранний пассаж может быть неточен фактически, но направленность его очевидна: там Пинхас описывается как зять «дома» главы Синедриона, Наси.

145 Чаще нам просто говорят, что его собратья-священнослужители увидели, как от тешет камни, и, зная, что первосвященник должен быть богатым, наполнили его каменоломню «золотыми денария­ми».

145 Этот рассказ, если он не сатира на первосвященников и их стяжательство, содержит намек по крайней мере на то, что в принципе не существовало непреодолимых препятствий, чтобы поначалу бедный человек получил этот пост⁷⁷.

145 Контраст с отзывом Иосифа явно демонстрирует предубеждение историка⁷⁸.

145 Когда Ханан начал постепенно оправляться как официальный лидер, завоевав некоторую поддержку среди народа и изолировав поджигателей войны в Храме, его ложно разоблачили перед зелотами как предателя.

145 По Иосифу, ответственность за это несет Йоханан из Гуш-Халава, который до того момента, казалось, сотрудничал с официальными властями.

145 Относительно мотивов

146 Йоханана, как всегда, судить трудно перед лицом открытой злобы Иосифа (ср. с. 179).

146 Зато ясны последствия: зелоты пригласили в город армию идумеев.

146 Те пришли как сородичи евреев и защитники Храма, настроенные бросить вызов Риму; но тут же выяснилось, что их втянули в гражданскую войну.

146 Партия мира не постеснялась попробовать повернуть их против их патронов-зелотов; однако самоотождествление идумеев с простым народом оказалось по какой-то причине более тесным⁷⁹.

146 Иосифу повезло, что он спасся, когда два священнослужителя, убежденных словами Йоханана, обвинили Ханана и его сторонников в планах предать восстание: одним из этих двоих был Эльазар, сын Шимона, который прекра­тил жертвоприношения (с. 142).

146 Подозрение было вполне объяс­нимо, было ли обвинение справедливым или нет, и энергичная защита Йешуа бен Гамалы не спасла ни его, ни Ханана от дикости разъяренных и на время лишившихся рассудка идумеев.

146 Затем последовал арест и пытки зелотами многочисленных «молодых аристократов», а также учреждение того, что мы можем назвать контр-Синедрионом, из семидесяти человек, и показательный суд над богатым горожанином (ИВ 4, 305-325, 326-333, 334-344).

146 Иосиф говорит и о других судах, которые считает фарсом и издевательством.

146 В данном случае обвиняемый был оправдан судом, но с ним тем не менее быстро расправились, а тело его бросили в овраг у Храма, судей же избили мечами плашмя. Знаменательно, что Иосиф описывает убитого как «свободолюб­ца», так же как он восхвалял Ханана как страстного приверженца свободы и сторонника демократии. Здесь он, видимо, отражает идеологические конфликты того времени: поскольку «свобода» была лозунгом восставших, их оппонентам имело смысл присвоить это понятие и вложить в него собственное значение⁸⁰.

146 Даже если это было так, изначальных свободолюбцев это не убедило. Именно в это время были казнены Нигер Переянин и Горион, сын Йосефа, а Шимон, сын Гамлиэля, исчез из виду (ИВ 4. 355-365).

146 Охота на ведьм против «добродетели» и «благо­родства» усилилась, после того как идумеи или некоторые из них, пожалев о своем вмешательстве, удалились,81 и революционеры, казалось, были исполнены решимости, говоря словами Иосифа, «не оставить в живых никого влиятельного». Бедных не трогали ШВ 4. 357, 365).

146 Это было настоящее царство террора, якобинская фаза революции. Многие евреи, если они могли подкупить стражу, бежали в это время.

146 В этом смысле больше страдали бедные, которые не могли дать взятку (ИВ 4. 378, 397).

146 Попытки бежать указывают, конечно, что бежавшие не одобряли зелотов, и не-

147 удивительно, что по мере усиления эксцессов все большее коли­чество рядовых граждан утрачивали к ним симпатию.

147 Теперь мы наблюдаем дробление самой революционной пар­тии — stasis внутри stasis, как называет это Иосиф.

147 Это было, вероятно, настолько же последствием трений, накопившихся за время, когда зелоты были полновластными хозяевами столицы, насколько следствием основополагающих расхождений⁸².

147 Иосиф в основном говорит об отвращении, которое ощущали все слои к диктаторской власти Йоханана из Гуш-Халава. Сыграл свою роль и подход сикариев, отчаянных людей, совершавших локальные набеги из крепости Масада (ср. с. 84).

147 Был также Шимон бар Гиора: был он герасенцем, изгнанным Хананом из Иудеи. Он отправился сначала в Масаду, а потом в холмы.

147 Присоединившись к сикариям в Идумее, он даже привлек на короткий срок на свою сторону некоторых должностных лиц.

147 Они, предположительно, надеялись от отчаяния, что если он создаст достаточно сильную основу власти в стране, то сможет положить конец неистовству зелотов внутри городских стен; это неистовство Иосиф, возможно, и преувеличивает, такие настроения часто охватывают участников событий во время «кризисной фазы» революции⁸³.

147 Когда Шимон укрепился вне стен города, его признал первосвященник Маттить-яху, сын Бета,— только ради того, чтобы быть позднее убитым своим неблагодарным протеже, после того как на его глазах погибли трое его сыновей (ИВ 4. 574-576).

147 Также Эльазар бен Шимон, отойдя от партии зелотов, делал вид, что относится к ним с глубоким отвращением, и его точно так же поначалу поддержали авторитетные люди, включая двух высших должностных лиц (ИВ 5. 5).

147 Отчасти из-за трехстороннего конфликта среди экстремистов, но явно и из мести по отношению к богатым Йоханан и его люди сожгли большую часть городских запасов зерна и других продук­тов, тем самым резко снизив сопротивляемость города грядущей осаде.

147 К этой стадии революции применимы самые резкие выра­жения классовой борьбы. Иосифу бессмысленное разрушение ка­жется непостижимым.84

147 Этот иррациональный акт был настолько тревожным, что его отметили самые разные авторитеты.

147 С одной стороны, он был включен в «Историю» Тацита, с другой — в раввинистическую традицию о восстании, какой бы лаконичной она ни была.

147 В этой традиции, притом что детали, как часто , случается, были сведены к детской простоте, ядро повествования, по-видимому, сохранилось: из пассажа о трех иерусалимских магнатах, с которыми мы познакомились выше и которые могли

148 из своих запасов снабжать город в течение двадцати одного года, каждый одним жизненно необходимым продуктом, следует вывод, что, когда некоторые горожане хотели заключить соглашение с Римом, люди, склонные к насилию («бирьоним»), отказались и сожгли все продукты.

148 Надо отметить, что эта традиция относится к революционерам так же неодобрительно, как и Иосиф (см. гл. 1, прим. 45 и 46).

148 Результатом этого уничтожения стал чудовищный голод, к последствиям которого Иосиф время от времени возвращается, описывая их красочно и наблюдательно. Более того, Йоханан из Гуш-Халава и зелоты к тому времени потеряли всякое стеснение.

148 Они обирали дома богачей и слонялись, облившись духами и одевшись в женское платье (вплоть до накрашенных ресчиц), как бы пародируя поведение ограбленных хозяев. Иосиф не без удов­летворения сравнивает город с публичным домом, хотя и добав­ляет, что он был куда более кровавым (ИВ 4. 560-565).

148 Как только Шимон бар Гиора оказался в городе, уничтожение высших классов приобрело еще больший размах, если только это было возможно (4. 577 сл.).

148 Шимон считается самым крайним из вождей на том резонном основании, что освобождение им рабов и заключенных должно было отчасти быть мотивировано идеоло­гически. Позже в повествовании Иосиф отмечает его редкостные качества лидера, говоря, что сподвижники так обожали и боялись его, что с радостью покончили бы с собой по его слову (5. 309).

148 Ни временное вмешательство Эльазара, когда он удерживал Храм, предоставив Йоханану внешние дворы, а Шимону большую часть города, ни его поражение, ни происшедшее в конце концов объединение оставшихся двух группировок не изменили природы изначального конфликта внутри еврейского общества. Жестокость и мстительность по-прежнему характеризовали отношение рево­люционеров к их бывшим начальникам (5. 433); хотя, возможно, такое отношение коснулось не всех. Так, хотя родители Иосифа и были заключены в тюрьму, вреда им не причиняли, по крайней мере до поры до времени: если верить нашему автору, его мать могла даже беседовать со стражниками (545-547).

По мере того как распространялся голод, любой, у кого было зерно, не мог чувствовать себя в безопасности от властей. Иосиф отмечает, однако, что даже при крайнем голоде равенства между бедными и богатыми не было: бедных могли пытать, чтобы отнять еду, а богатых и влиятельных обвиняли в заговоре или дезертир­стве платные доносчики (5. 439, 527-530, 5567; 6. 112 ел.). Так или иначе, представители высшего класса, включая (все еще)

Структура Иудейского восстания

149

первосвященников, бежали при первой возможности. Если они не участвовали в сопротивлении, римляне их хорошо принимали и обычно отпускали на все четыре стороны с обещанием вернуть им их собственность. Некоторых отправляли в Гофну, но исключи­тельно ради их же безопасности, уверяет нас Иосиф (5. 422; 6. 115). Нельзя исключить возможности того, что личное вмеша­тельство историка помогло выхлопотать благоприятные условия сдачи некоторым беглецам. В одном исключительном случае, однако, около двух тысяч беглецов встретили ужасный конец из-за того самого богатства, которое должно было бы их спасти. Они проглотили золотые монеты, с тем чтобы извлечь их после бегства, но какие-то сирийцы и арабы заметили, что они делают, и без лишних слов вспороли им животы. Иосиф приравнивает это событие к самым отвратительным жестокостям войны и старается показать, что Тит не имел к нему отношения (5. 548-552). Это происшествие отпугнуло некоторых потенциальных беглецов, и несмотря на увещевания Тита, подобная жестокость иногда по­вторялась. Тем не менее Иосиф приводит список побегов, имевших место и до и после этого несчастья, и называет видных членов каждой из групп. Напротив, бедняков, вышедших за городские стены на поиски пищи и попавшихся римским воинам, при малейшем сопротивлении попросту распинали⁸⁵. Иосиф отмечает также, что в Иерусалиме богачи, как правило, удостаивались погребения, а бедняки нет.

Мы вправе предположить, что значительные массы людей с обеих сторон не принимали или перестали к этому времени принимать активное участие и в восстании и в гражданской войне. Остаться в Иерусалиме не обязательно означало принять на себя какие-то обязательства, да и к тому времени в городе появилось много новоприбывших, попавших туда в качестве беженцев. Та­ким образом, Иосиф, возможно, вполне оправданно решительно отделяет demos (народ) Иерусалима от мятежников (stasiastai) на этой стадии, даже если такое разделение очень хорошо служит его утверждению, что восстание было делом рук сумасбродного меньшинства (людей из-за Иордана — ИВ 6. 201). Однако особое обращение римлян с богатыми и знатными, не распространявшееся на весь demos, основывалось на общем взгляде на роли двух слоев общества по отношению к Риму, выраженном формально в военной политике освобождения дезертиров, но наказания воинствующих; в основе своей этот взгляд трудно считать нереалистичным. Так и получилось, что к моменту гибели города колесо описало полный

150

Глава пятая

Структура Иудейского восстания

151

круг: богатые вновь налаживали отношения с Римом, а бедные вновь оказались жертвами.

От такого мощного изображения революции в городе, подверг­шемуся нападению, отмахнуться нелегко. Иосиф вплетает события в городе в более спокойный рассказ о продвижении римской армии. Таким образом, когда внутри города достигает апогея трехсторон­ний конфликт, Тит с четырьмя легионами становится лагерем под Иерусалимом, что приводит к временному объединению противо­борствующих сил, тогда как высшая точка террора и голода совпадает с сооружением Титом мощных земляных валов. После того как римляне решают построить вокруг города собственную сплошную стену и делают это в три дня, Шимон убивает перво­священника Маттитьяху, сына Бета, а сирийцы вспарывают жи­воты двум тысячам еврейских беглецов. Голод неуклонно усиливается, растет дезертирство, а римляне тем временем раз­рушают крепость Антонию, прокладывают дорогу к Храму и сжигают его галереи. Дезертирства все еще отмечаются и во время последнего пожара в Храме и атаки на верхний город. Внутренние беспорядки прекратились, только когда верхний город был взят, а весь Иерусалим охвачен пламенем.

Иосиф разрабатывает две контрастирующие темы явно с литературной целью: сознавая, что его странное положение вооружило его необычным знанием двух разных миров, он избирает форму повествования, позволяющую объединить эти знания. Его интерес к превратностям судеб осажденных евреев широк и разнообразен; его склонность к сенсационности не исключает истинной наблюдательности, особенно в том, что касается психологических последствий голода. Сведения его, будь то полученные в основном от беглецов или почерпнутые из того, что он сам мог видеть во время своих прогулок по стенам (когда он находился на расстоянии, достаточно близком для того, чтобы обращаться с речью к жителям и быть оглушенным брошенным одним из восставших камнем /ИВ 5. 541-547/), явно подробны и точны. Он знает даже прозвища, которыми еврейские воины называли римские осадные машины (5, 272, 299). Это делает его историю увлекательной, но Иосиф, повествуя о том, что приклю­чилось с евреями, поднимает особо вопрос о распаде еврейского общественного и политического порядка. Мы уже анализировали направление его мысли, и выяснилось, что его подход можно без колебаний считать политическим.

Точно так же вряд ли можно сомневаться в том, что действия революционеров приняли явно социальные и политические формы

и должны были быть направлены на достижение социальных и политических целей, пусть расплывчатых и неопределенных. Немногие вожди, не говоря уж об их последователях, знают, начиная волнения, куда они хотят прийти, а в данном случае неопределенность усугублялась полным отсутствием сознательной революционной идеологии в древнем мире, а также особыми обстоятельствами — войной с римлянами. Поскольку высказыва­лись политические цели, можно предполагать, что они принимали стандартную в греческом мире форму требований отмены долгов (и мы вспоминаем уничтожение долговых расписок ростовщиков в архивах) и перераспределения земли (о чем Иосиф не говорит)⁸⁶. Единственный хорошо засвидетельствованный лозунг — слово «свобода» — известен и по монетам⁸⁷ и благодаря Иосифу. Тео­логически настроенные комментаторы Иосифа (а их большинство) толковали его эсхатологически, считая, что он относится к обсто­ятельствам конца света. Но даже в этих кругах сложилось более взвешенное мнение. Принимая во внимание действия мятежников, специалисты теперь полагают, что тот тип свободы, о котором они мечтали — когда бы он ни должен был, по их мнению, полностью воплотиться,— включал в качестве одного из важнейших компо­нентов практическое освобождение угнетенных. Для сравнения могут быть привлечены некоторые реакции на угнетение, выра­женные в апокалиптической литературе⁸⁸. Мы можем также сказать, что зелоты (в широком смысле), при всей своей набож­ности, были схожи с Иосифом своей политической ангажирован­ностью. Не приходится отрицать, что в поведении и позициях обеих сторон наличествовал мощный религиозный элемент, не­разрывно связанный с политическим, как и следовало ожидать в еврейской среде; даже Иосиф не затушевывает его существования. Мятежники, как и их оппоненты, но с большей энергией и твердостью, считали себя защитниками чистоты Храма и правиль­ного соблюдения субботы и пищевых запретов⁸⁹. Монеты первого и второго годов восстания снабжены легендами «Иерусалим свя­щенен» и «Священный Иерусалим»⁹⁰. Враждебность к художест­венному отображению, и особенно к появлению изображений в священных местах, была уже среди предшественников этих мя­тежников более острой, чем среди других течений иудаизма⁹¹.

Пророчества и прорицающие вожди, как мы видели (см. с. 105-106), также оказывали свое влияние. Тем не менее обще­принятое мнение о том, что Иудейское восстание было в основном милленаристским движением, участники которого ожидали близ­кого спасения, не столь хорошо обосновано, как того можно было

J

152

Глава пятая

бы ожидать, хотя очевидно, что I в. н. э. был вообще необычайно богат проявлениями милленаризма⁹². Прежде всего мы склонны предполагать, что согласованные политические выступления дают иной выход тем разочарованиям, которые могут породить пылкие ожидания и стихийные, неуправляемые мессианистские волнения, заменяя собой эти волнения. Это наблюдение нельзя считать универсальным правилом, но подтверждение ему можно найти во множестве примеров как из прошлого, так и из настоящего . Мы говорим здесь о мощном мессианистском энтузиазме: разумеется, если напряжение велико, некое всеобщее радение о будущем с религиозными нотками обнаруживается даже среди самых свет­ских протестантов. Тем более это естественно для общества, сконцентрированного на Библии, ибо, как отметил Кристофер Хилл, «всякое внимательное чтение Библии вызывает мысли о

Q4

конце света» .

Сверх этого, мессианизм, похоже, не играл видной роли в Иудейском восстании в целом. Никто из его лидеров, каким бы харизматическим он ни был, в отличие от бар Кохбы, возглавив­шего второе восстание менее века спустя, не представлял себя мессией и не воспринимался как таковой. Не были они похожи и на предтеч грядущего искупителя, подобных Иоанну Крестителю. Наконец, возможно, что Иосиф настолько замалчивал, скрывал или не понимал движущие силы движения, которому противосто­ял, что они не оставили по себе даже воспоминаний в его труде; мы л в самом деле видели, что когда дело доходит до врагов, его представление следует считать неполным и несовершенным. Но кажется скорее, что проступок его не столь тяжек и что, сделав поправку на приверженности и темперамент, мы все же можем вслед за ним исключить милленаристские ожидания из числа основных факторов, послуживших причиной восстания.

Обвинение против Иосифа покоится на шатких основаниях. Иногда против него используют его собственные слова. Когда он пишет о пророчествах, имевших хождение среди евреев перед началом войны, он замечает, что «больше всего их побуждало вступить в войну двусмысленное пророчество, которое можно найти и в священных книгах, что в это время человек из их страны станет правителем обитаемого мира». Не подлежит сомнению, однако, что наречие «больше» в этом предложении следует пони­мать в связи с другими, только что обсуждавшимися пророчест­вами: для Иосифа это пророчество не было основной причиной войны, а было просто самым важным из серии высказываний определенного типа. В любом случае пророчество это не мессиан-

Структура Иудейского восстания

153

ское в полном смысле слова⁹⁵. Много внимания было также уделено культам личности, окружавшим Шимона бар Гиору и до него Менахема; казалось, что от харизмы и приписывавшихся им претензий на царство до мессианизма один шаг. На самом деле между ними пролегает пропасть⁹⁶. Далее, можно интерпретиро­вать идеал «четвертой философии» и сикариев быть подвластными

только Богу как всеобщий, а не национальный и опять-таки как

„ _f 07

скрыто эсхатологический, как намек на «царствие небесное» .

Однако если бы смысл учения состоял в этом, Иосиф бы без труда его выразил. Наиболее осязаем, а также наиболее важен, посколь­ку это тот редкий случай, когда информацию мы черпаем не у Иосифа, лозунг на обратной стороне бронзовых монет четвертого года восстания. На бронзовых монетах второго и третьего годов была надпись «свобода Сиона»; четвертый год, сохраняя на лице­вой стороне некоторые из тех же иудейских символов, изменяет надпись на «за» или «искупления Сиона». Эта эмиссия связана с периодом фракционной борьбы между лидерами восставших, и особенно со временем, когда наибольшим влиянием пользовался магнетический Шимон бар Гиора⁹⁸. Знаменательно, однако, что ни Шимон, ни какой-либо другой потенциальный мессия не изображен ни на одной из монет. Наилучший смысл при интерп­ретации множества разновидностей надписи на различных типах монет достигается, если читать девиз четвертого года вместе с датой на лицевой стороне: это четвертый год искупления, и под искуплением имеется в виду нечто уже существующее. Это не надежда на спасение, а название нового режима.

Картина, которую мы получаем, соединяя обрывки имеющейся информации, рисует людей, чьи верования вполне могли включать ожидание долженствующего рано или поздно появиться мессии, но чей разум был в 66-73 гг. занят в основном другим, и которые надеялись добиться для себя лучшей доли в этом мире, прежде чем размышлять о новом, ужасном.

Разумеется, при написании по-гречески истории войны в греческом стиле особый упор делается на политический и военный аспекты. Мы должны брать это в расчет, но в то же время сознавать, что форма в труде историка не будет полностью преобладать над содержанием и необходимо придавать должную весомость поня­тиям, в которых современный событиям автор размышляет о происшедшем.

Если Иосиф, сам еврей I в. н. э., был в состоянии твердо стоять на ногах, не отвлекаясь от стоящей перед ним проблемы, когда дело доходило до действий или их описания, то те, против кого

154

Глава пятая

он выступал и кого презирал, могли делать то же самое. Решиться на восстание, как решились они, когда император выживал из ума, а империя была в кризисе, не означало быть мечтателями или фантазерами. Если им помогала убежденность в том, что Бог вознаграждает праведного, это было верой, а не мессианизмом⁹⁹. На практике мощные армии можно долгое время сдерживать, изматывая партизанской войной, и память об удаче Йехуды Маккавея делала новую попытку не вполне сумасбродной¹⁰⁰. Еще менее пустой была мысль об уничтожении еврейского правящего класса, коль скоро от него, казалось, отказались сами римляне. На деле, однако, крушение первой цели и победа римлян сделали достижение второй, внутренней задачи абсолютно бесполезным. Более того, рухнуло не только коррумпированное первосвящен-ничество, но и сам Храм; и другого не будет никогда. Таким образом, влияние действий революционеров на ход истории было невозможно просчитать, последствия превзошли чьи бы то ни было ожидания. И последнему слову о революции суждено было быть написанным в Риме представителем старой аристократии, кото­рому посчастливилось выжить.

В следующей главе мы вернемся к рассмотрению личного участия Иосифа в восстании и к тому, как ему удалось выжить.

¹ Тацит, Ист, 2. 4; 5. 1-13; Светоний, Been. 4. 5-6; 5. 6; 6. 3; 8. 1; Тит 4. 3; 5. 2; Дион, Зп. 35. 4—7, и 9. 2. Тацит расходится с Иосифом по поводу количества осаждеыных в Иерусалиме; однако именно его рассказ — единственный, который мог бы, несмотря на это и еще пару небольших расхождений, целиком восходить к Иосифову; о расхождениях см.: М. Stern, Greek and Roman authors on the Jews and Judaism, vol. 2 (1980), p. 3. Об археологии: Y. Yadin, Masada: Herod's Fortress and the Zealots' Last Stand (1966); и, с возможным свидетельством послевоенного римского дорожного строительства, В. Н. Isaac, I. Roil, «A milestone of A. D. 69 from Judaea», JRS 46 (1976), p. 15-19. У Светония прокуратор Флор умирает насильственной смертью (иначе у Тацита), а Веспасиана ранят в колено, а не в ступню, как у Иосифа. Дион говорит, что в восстании участвовали вавилонские евреи, что римские солдаты перебегали к евреям (что возможно) и что Тит также был ранен. Относительно монет см. с. 139-140 и 142, о талмудическом материале — с. 132-133 и 135-136.

См. особенно с. 100 ел. Относительно аналогичного соотношения между автором и предметом ср. работу Хилла о Кларендоне: С. Hill, «Lord Clarendon and the Puritan Revolution», Puritanism mui Revolution (1958), p. 199ff.

Как недавно предположил S. J. D. Cohen, Josephus in Rome and Galilee (1979), p. 181, хотя ему в конце концов удается извлечь из Иосифа много информации. Более крайний взгляд (с критикой Коэна): Н. R. Moehring, JJS 31,

Структура Иудейского восстания

155

2 (1980), р. 140-142, самый крайний: Y. Baer, «Jerusalem in the times of the Great Revolt», Zion 36 (1971), p. 127-190, and 37 (1972), p. 120 (на иврите, с английским резюме). Относительно связи предатель—лжец см. P. Fornaro, Flavio Giuseppe, Tacito e fimpero (1980), p. 7.

A

Эти темы рассматриваются в главе IV.

Относительно датировок см. ИВ 2. 528 и 555; 5. 277 и 302 (объединение группировок и разрушение римлянами первой стены Иерусалима).

С. 31-32. Относительно предков Иосифа см. с. 28.

См. М. Stern, in The Jewish People in the First Century, Compendia Rerum ludaicarum etc. 1, vol. 2 (1976) p. 566.

⁸ P. 37. Cf. R. A. Kraft, «The multiform Jewish heritage of early Christianity», Studies for Morton Smith etc., ed. J. Neusner, vol. 3 (1975), p. 188-199; P. Vidal-Naquet, Flavius Josephs ou du ban usage de la trahison (1977), p. 72fl'., 106ff., со странной попыткой объяснить последующие расколы среди мятежников во время восстания с точки зрения этого многообразия иудаизма.

О браке и безбрачии в этой общине см. Schurer—Vermes—Millar—Black, vol. 2, p. 570 (особенно прим. 55), 578. Что касается библиотеки, опубликованные документы сгруппированы по месту происхождения и типу и снабжены библио­графией Дж. Фицмайером: J. A. Fitzmeyer, The Dead Sea Scrolls: Major Publications and Tools for Study (1975).

cm. J. Neusner, «The Fellowship (Haburah) in the Second Jewish Commonwealth», HThR 53 (1960), p. 125-142; о противоречиях см. с. 131 и прим. 46. О havurah в целом ср. Neusner, The Idea of Purity in Ancient Judaism (1973), p. 64-71; A. Oppenheimer, The «'Am Ha-aretz» (1977), ch. 4. О текстах см. также S. Lieberman, «The discipline in the so-called Dead Sea Manual of Discipline», JBL 71 (1952), p. 199-206 - Texts and Studies (1974), p. 200-207. Термин hbr для обоз­начения члена религиозного сообщества использовался в самых разных контекстах, например, среди язычников в Хатре: J. Teixidor, The Pagan Cod (1977), p. 6, n. 8.

¹¹ E. Rivkin, The Hidden Revolution (1978), особенно с. 162 ел.

См. Schurer—Vermes—Millar—Black, vol. 2, p. 396. Евангелия свидетельст­вуют, что т. н. «писцы» более или менее слились к тому времени с фарисеями; о том же говорит J. Jeremias, Jerusalem in the Time of Jesus (1969), p. 233-245. Некоторые полагают, однако, что их все еще выделяло стремление к изучению Закона — напр., E. Bickerman, in The Jews, their notary, Culture and Religion, ed. L. Finkelstein (1949), p. 49, называет их «интеллигенцией»; J. Neusner, Early Rabbinic Judaism (1975).

13

Однако М. Смит объясняет причины появления сообществ в чисто идеоло­гических терминах, утверждая, что раскол был естественным следствием припи­сывания закону первостепенного влияния: Morton Smith, «The Dead Sea sect in relation to ancient Judaism», NTS 1 (1961), p. 347-360. Новое политическое объяс­нение см. L. I. Levine, «The political struggle between Pharisees and Sadducees in the Hasmonean Period»,— A. Oppenheimer, U. Rappaport, M. Stern (eds.), Jerusalem in the Second Temple Period: Abraham Schalit Memorial Volume (Jerusalem, 1980; на иврите, с английским резюме), р. 61-83.

156

Глава пятая

См. G. Verities, The Dead Sea Scrolls: Qumran in Perspective (1977), p. 142—156 (с литературой).

¹⁵ E. Rivkin, op. cit. (прим. 11).

ИД 13. 288-298. В раввинистической традиции нет уверенности относи­тельно того, кто первым столкнулся с фарисеими, Йоханан Гиркан или Александр Яннай, и потому Г. Аллон отвергает версию Иосифа, на которую опирается (в порядке эксперимента) данная реконструкция: см. «The attitude of the Pharisees to the Roman government and the House of Herod», Scripta Hierosolymitana 7 (1961), p. 53-78 - The Jews, Judaism and the Classical World: Studies in Jewish History in the Times of the Second Temple and Talmud (trans!. I. Abrahams; 1976), p. 18-47.

ИД 13. 282-283; ИВ 1. 68-69. Согласно раввинистическим пассажам ему вещал божественный голос в Храме.

1 О

Судя по численности тех, кого они вновь и вновь поднимали против Александра: согласно Иосифу, за шесть лет войны было убито пять тысяч евреев (ИД 13. 376).

¹⁹ ИД 15. 368-370; 17. 42-51; Аллон, op, cit. (прим. 16).

*7П

Антропологи сосредоточивались в основном на более простых обществах, на которые влияли более сложные; вряд ли можно назвать доэллинистический Ближний Восток и особенно Палестину примитивными, но в некоторых отношениях существующая модель применима и здесь. См. A. R. Radcliffe-Brown, Structure and Function in Primitive Society (1952), p. 202ff. Относительно необходимости прести­жа для режима знати см. P. Veyne, Le Pain et le Cirque (1976), p. 110—115.

²¹ Economy and Society (ed. G. Roth and G. Wittich; 1968), p. 241-254; 1111-1157. Концепция Вебера до сих пор полезна, несмотря на некоторые связан­ные с ней трудности. О них см. прежде всего P. Worsley, The Trumpet Shall Sound ( 1968), введение. Непоследовательность таких веберовских понятий, как «инсти-туциалшованная харизма», нас в данном случае не интересует.

22

См. N. Cohn, «Medieval Millenarism: its bearing on the comparative study of

milienarian movements»,— S. L. Trupp (ed.), Millenial Dreams in Action: Comparative Studies in Society and History, suppl. 2 (1962), p. 32-43.

23

Commentary on Habakkuk. Английский перевод см. G. Vermes, The Dead

Sea Scrolls in English (²1965), p. 235-242.

24 Относительно параллелей между Иисусом и Учителем праведности см. G.Vermes, «Jewish studies and New Testament interpretation», JJS 31. 1 (1980), p. 11. 95

25 Ср. Видаль-Наке, op. cit. (прим. 8), с. 74.

²⁶ J. Neusner, The Rabbinic Traditions about the Pharisees before 70, 1-3 (1971), особенно 1, p. 143-179.

Согласно Мишне, Hagigah 2. 2. "?(»

Нойспер, цит. место (прим. 26); op. cit. (прим. 12), с. 84-85; Neusner, From Politics to Piety ( 1979), гл. 6, излагает в простых словах научные резоны отнесения этих притязаний к позднему, явпейскому времени.

29

E. E. Urbach, The Sages: their Concepts and Beliefs (transl. I. Abrahams;

1975), p. 564-576. О Гиллеле см. Tos. Sotah 13. 3; TP Sot. 9. 13. 24a; ТВ Sot. 48b. Ср. Нойснер, op. cit. (прим. 28), с. 13.

Структура Иудейского восстания

157

30

Ссылки и обзор источников см. Vermes, Jesus the Jew (1973), p. 65-78.

³¹ ИД 14. 158 ел.; ИВ 2. 56, 118; ИД 17. 271-272; 18. 2-10, 23; М. Hengel, Die Zeloten (1961), p. 336-340; M. Stern, «Sicarii and Zealots» — World History of the Jewish People, vol. 8, Society and Religion in the Second Temple Period (1977), p. 266-271. Хронологические возражения Э. М. Смоллвуда — E. M. Smallwood, The Jews under Roman Rule (1976), p. 153, n. 40 — не исключают такого отожде­ствления, тем более что нет доказательств того, что Йехуда из Гамалы был убит в 6 г. н. э.

32

ИВ 2. 433-440, 444-448. В 444 его приверженцы названы zelotai —

ревнителями; слово употреблено здесь не в специальном смысле и явно не имеет отношения к «партии» зелотов.

33

Видаль-Наке называет таких лидеров mis chauds («горячие цари»), считая

обычных владык rois froids («холодными царями»); op. cit. (прим. 8), с. 87—95.

³⁴ ИВ 2. 409; ср. 2. 197; «Против Апиона» 2. 77; Philo, Leg. 157. Согласно Иосифу, но не Филону (который, видимо, ошибается), расходы по жертвоприно­шениям евреи брали на себя. Демонстрацию того, что такие жертвоприношения соответствовали иудейской (фарисейско-раввинистической) традиции, см. в статье: С. Roth, «The debate on the loyal sacrifices, A. D. 66», HThR 53 (1960), p. 93-97.

M. I. Finley, The Ancient Economy (1973), ch. 2. См. также S. C. Humphreys, Anthropology and the Greeks (1978), p. 73-75.

Относительно различных способов такого применения см. J.-P. Vernant, Myth and Society in Ancient Greece (transl. J. Lloyd, 1980), ch. 1; G. E. M. de Ste Croix, «Karl Marx and the history of Classical antiquity», Arethusa 8 (1975), p. 7-42; E. M. and N. Wood, Class Ideology and Ancient Political Theory (1978), p. 41-64 (менее продумано и не так удачно). R. A. Padgug, «Classes and society in Ancient Greece», Arethusa 8 (1975), особенно с. 97-100, неудачно употребляет термин «сословие» для обозначения неполностью сформировавшегося класса.

37

Де Сент Круа, op. cit. (прим. 36), с. 23-25; R. MacMullen, Roman Social

Relations (1974), гл. 4; Верная, op. cit. (прим. 36), с. 12-13.

38

Этот феномен подчеркнул Мак-Муллен, op. cil. (прим. 37), с. 5, 15, 20—21,

23 и т. д.

39

R. P. Duncan-Jones, «Some Configurations of Landholding in the Roman

Empire» — M. I. Finley (ed.), Studies in Roman Property (1976), c. 7-33.

См. Мф. 18. 23-35 относительно будущего раба. О долговых рабах в целом см. W. E. Heitland, Agricola (1921), с. 209 ел.; Мак-Муллен, op. cit. (прим. 37), с. 31, 51 — 52; P. Garnsey, «Non-slave Labour in the Roman World» — Cambridge Philological Society, suppl. vol. 6, ed. Garnsey (1980), c. 36 и прим. 11.0 наемных работниках см. притчу о винограднике, Мф. 20. 1-16. Криссиг вслед за Клауснером, в отличие от Далмана, считает, что в Палестине преобладали мелкие свободные земледельцы, а на втором месте находились держатели-арендаторы; но использо­ванные материалы, за исключением Евангелий, относятся в основном к периоду после 70-х гг.: см. Н. Kriessig, Die sozialen Zusammenhange des judaischen Krieges (1970), c. 19 ел.; ранняя, более короткая версия этой монографии — «Die landwirtschaftliche Situation in Palastina vor dem judaischen Kreig», Acta Antiqua 17

158

Глава пятая

(1969), с. 223—254. Различные типы арендаторов, появляющиеся в Мишне, Тосефте и документах Бар Кохбы (все после 70-х гг.), относятся, по-видимому, к состоя­тельной части общества: о терминологии см. Эпплбаум, op. cit. (прим. 7), с. 659— 660. Для Галилеи ср. также S. Freyne, Galilee from Alexander the Great to Hadrian, 323 В. С. Е. to 135 С. Е.: a study of Second Temple Judaism (1980), c. 165-166.

Эпплбаум, op. cit. (прим. 7), с. 641-646; и «Judaea as a Roman Province» — Aufstied und Niedergang der Romischen Welt (ed. H. Temporini and W. Haase), 2, 7 (1977),c. 365-366.

Социальный раскол в Тибериаде: Ж 32; в Радаре: ИВ 4, 414. Доступ в Иерусалим: М. Har-EI, «Jerusalem and Judaea: roads and fortifications», Biblical Archaeologist 44, 1 (1981), c. 8-19.

См. особенно Хамфрис, op. cit. (прим. 35), с. 31 ел.

44

Об интересной попытке свести изменения к минимуму см. С. R. Whittaker,

«Rural Labour in three Roman provinces» — Cambridge Philological Society, suppl. vol. 6, ed. Garnsey, c. 73-99.

45

M. Broshi, «The population of western Palestine in the Roman-Byzantine period»,

BASOR 236 (1979), c. 3-10. Об административном значении новых единиц внутри Иудеи—Самарии см. А. Н. М. Jones «The urbanisation of Palestine», JRS 21 (1931), c. 78-85:

Ср. К. Hopkins, «Economic growth and towns in Classical Antiquity» — P. Abrams, E. A. Wrigley (eds.), Towns in Societies (1978), c. 35-77. Напротив, есть мнение об отсутствии экономической значимости в показных строительных про­граммах: J. Pounds, «The Urbanization of the Classical World», Association of American Geographers, Annals 59 (1969), c. 135-157.

ИВ 3. 42-55; Ж 235; ИВ 2. 504 — дома, построенные в тирском стиле в ХабулЬне.

Есть множество свидетельств, что деньги в самом деле выплачивались; вопрос о том, как на практике относились к правилу десятины, менее ясен; см. Иеремия, op. cit. (прим. 12), с. 134-138.

Скромные требования: А. Н. М. Jones, The Herods of Judaea (1938), с. 86-88, где указывается, что Ирод дважды снижал поземельный налог, а его налог с продаж ударял, по всей видимости, по высшим слоям. Непомерные требования: J. Klausner — World History of the Jewish People, vol. 7, The Herodian Period (1961), гл. 5; Эпплбаум, op. cit. (прим.7), с. 665.

⁵⁰ S. Zeitlin, Rise and Fall of the Judaean State, vol. 2 (1967), c. 266-280, дает полезный обзор сельскохозяйственных и ремесленных продуктов, шедших на экспорт, но придает им слишком большое значение. Завышенная оценка также у Эпплбаума, op. cit. (прим. 7), с. 667-680.

Финли, op. cit. (прим. 35), гл. 5. Однако же не следует забывать о большом разнообразии товаров; так у Хопкинса, op. cit. (прим. 46).

Отобрана у евреев Помпеем, отвоевана Иродом.

53

Предпосылки разбоев: Е. J. Hobsbawm, Primitive Rebels (1959),-с. 23-26 и

т. д.; Bandits (1981), с. 22—29. Связь между невысеянными культурами, неуро­жаем, невыплаченной данью и последующим уходом в разбойники Иосиф выска­зывает устами евреев, выражавших римскому наместнику протест против статуи

Структура Иудейского восстания

159

императора Калигулы, которую тот поместил в Храм: то, что они оставили свои поля, доказывает глубину их чувств — ИД 18. 274. Трахон: ИД 15. 346—348. (Этими ссылками я обязан неопубликованной статье Б. Исаака /В. Isaak/.)

Аргументы см. Эпплбаум, op. cit. (прим. 7), с. 660, 691; и op. cit. (прим. 41), с. 360-361, 378-385.

⁵⁵ ИД 20. 51 и 101; Деян. 11. 28-30. Голод при Ироде: ИД 15. 299-316.

ИД 3. 320-322. Равным образом в списке первосвященников есть место, куда можно вставить другого Ишмаэля, и теоретически такая возможность сохра­няется. До сих пор полезна работа К. S. Gapp, The universal famine under Claudius; HThR 28 (1935), p. 261, n. 11.

ИД 20. 181; cp. 206-207, где такое же поведение, повлекшее за собой те же последствия, приписывается Хананье в 60-х гг. н. э. Мы не можем сказать с уверенностью, претендовали ли первосвященники на священническую долю первой десятины или второй, которая должна была идти в Иерусалим, или же они настаивали, чтобы вопреки сформулированному впоследствии закону все десятины отправлялись туда. Есть некоторые данные в пользу того, что в тот период происходило последнее; так или иначе, претензии храмовой казны или первосвя­щенников присвоить вырученные суммы кажутся незаконными, и любопытно, что Иосиф не пытается их оправдать. О соответствующем «галахе» (предписании) см. A. Oppenheimer — Enc. Jud. 15, 1027, s. v. Terumot, Ma'aserot; Oppenheimer, The 'Am Ha-aretz (1977), гл. 2, особенно с. 35-42.

⁵⁸ В. Н. Warmington, Nero: Legend and Reality (1969), c. 68-70.

⁵⁹ H. J. Bell, «The economic crisis in Egypt under Nero», JRS 28 (1938), c. 1-8; он же в САН 10(1952), с. 314-315; S. L. Wallace, Taxation in Roman Egypt (1938), c. 346 ел. Однако Мак-Муллен, op. cit. (прим. 37), с. 36 ел., предпочитает думать, что дела все время обстояли примерно одинаково, и притом одинаково плохо. Трудно датировать чудовищный рассказ Филона, Spec. Leg. 3, 159—162, о пытках, применявшихся сборщиком налогов к недоимщикам, которые, чтобы избежать мучений, кончали с собой.

См. с. 138. О связи между войной с внешним врагом и революцией см. W. Laqueur, «Revolution» — International Encyclopedia of the Social Sciences, vol. 14, c. 501.

Эти споры рассматривает Н. Стоун: N. Stone, The Causes of the English Revolution 1529-1642 (1972), гл. I.

C. Brinton, The Anatomy of Revolution (1938). Характерную последователь­ность событий по-иному анализируют L. P. Edwards, The Natural History of Revolution (1927), и G. S. Pettee, The Process of Revolution (1938). Схема приме­нительно к Иудейскому восстанию использована в работе: С. Roth, «The Jewish Revolt against Rome», Commentary 27 (1959), c. 513-522; она рассматривается, но отвергается Раппапортом: U. Rappaport, «Remarks on the causes of the Great Revolt», «Kathedra» for the study of the Land of Israel and its Inhabitants 8 (1978), c. 42-46 (на иврите).

Бринтон цитирует Верньо, французского умеренного. ; '... .

160

Глава пятая

Ср. М. I. Finley, «Generalizations in Ancient History» — The Use and Abuse of History (1975), гл. 3; Форстера цитирует Р. Gay, Style in History (1974), c. 191. И см. J. De'renbourg, Essai sur I'histoire et la geographic de la Palestine (1867), c. 264.

Рот, цит. место (прим. 34). Возможно, фарисеи и раскололись. Но явно, что Йоханан бен Заккай, виднейший духовный вождь после разрушения Храма, не играл никакой роли в восстании и договорился с римлянами о собственном бегстве; о нем сообщается, что он предсказал и взлет Веспасиана в манере, весьма напоминающей Иосифову; см. ниже, с. 209 ел. Шимом бен Гамлиэль был в своем поколении представителем знаменитого рода Хиллеля.и, очевидно, лидером Си­недриона. Позже Иосиф показывает, как он вместе с первосвященниками Хананом и Йешуа пытался пресечь деятельность зелотов, захвативших Храм.

⁶⁶ ИВ 2. 429, 441. О токах см. прим. 57.

Этот конфликт существовал здесь издавна, но трения как с Римом, так и среди самих евреев обострили его и, в свою очередь, испытали его влияние: U. Rappaporl, «The relations between Jews and non-Jews and the Great War against Rome», Tarbiz 17 (1978), c. 1—14 (на иприте, с кратким английским резюме).

Взгляды их подаются как умеренные: то, что автор не применяет к ним греческого слова inetrios (наиболее близкого по смыслу нашему «умеренный»),— недостаточное доказательство того, что убеждения их не были таковыми, как утверждает Коэн, op. cit. (прим. 3), с. 186, прим. 9. Об умеренных ср. D. M. Rho-ads, Israel in Revolution (1976), с. 150-158.

69

ИВ 2. 409-410, 450 ел. О резне см. с. 89. Эльазар — ключевая фигура в

попытке Смоллвуда обнаружить значительную часть первосвященников, настро­енную антиримски: Е. М. Smallwood, «High Priests and politics in Roman Palestine», JT/iS 13 (1962), c. 14 ел.

Хотя Коэн думает иначе: op. cit. (прим. 3), с. 187-188. ⁷¹ Ср. Рот, op. cit. (прим. 62), с. 517.

Мысль Ж. Деранбура, op. cil. (прим. 64), с. 270.

ИВ 4. 320. Я оставляю без внимания противоположное суждение о Ханане в ИД 20. 199—203, где говорится, что он был самоуверен и бессердечен и подстроил смерть Яакова, брата Иисуса, через Синедрион. Есть очень сильные подозрения, что весь рассказ об Яакове — христианская интерполяция: не столько потому, как утверждал Шюрер, что Ориген трактует эти события иначе, чем Иосиф, но просто из-за его удивительного отличия от предыдущей оценки (притом что Иосиф не излагает источник) и резкой критики саддукеев и Синедриона. Кроме того, пассаж об Яакове предполагает, что читателю известно о человеке, «которого называли Христом», так что любой, кто, подобно многим, считает упоминание Иосифом Иисуса (testimoniuin flavianuni) целиком интерполяцией, вряд ли может безогово­рочно принять рассказ о его брате. Однако в последнее время стало не принято сомневаться в пассаже об Яакове; но ср. Schurer—Vermes—Millar, vol. 1, с. 430, . прим. 1.

'⁴Напр., Н. Hoehner, Herod Antipas (1969), с. 71; М. Stern, «Zealots», Encyclopedia Judaica Year Book (1973), c. 148.

⁷⁵ E. J. Hobsbawn, Bandits² (1981), c. 85. ' <

Структура Иудейского восстания

161

⁷** Ср.: Рот, op. cit. (прим. 62), с. 519 ел., а также того же автора «The constitution of the Jewish republic of 66-70», JSS 9 (1964), c. 314-319; но здесь он преувеличивает регулярность и заурядность работы революционного «правитель­ства».

⁷⁷ Tos. Yoma 1. 6 (зять); MidrashKabbah, Leviticus 26. 9; Tan/гита 48a; Yalkut 1. 63. I; ср. Деранбур, op. cit. (прим. 64), с. 269 и прим. 2.

IJQ

Как ни странно, его оценка обычно принимается безоговорочно; заметное исключение, что неудивительно, составляет J. Klausner, History of the Second Temple (Иерусалим, 1952; на иврите), том 5; с. 207-209. Этот мотив схож с тем, как сидонский (или по другим источникам ошибочно тирский) трон и царские регалии были пожалованы другом Александра Великого Гефестионом водоносу в лохмотьях по имени Абдалоним: Диодор 17. 74 и т. д.

Возможно, потому, что они были бедны. Их насильственная иудаизация, имевшая место лет за двести до того (ИД 13. 257-258; 15. 254 ел.), видимо, уже не вызывала неприятных чувств.

RO

О революционной «свободе» см. с. 151. О любви Иосифа к такому типу «оборотной полемики», где аргументы революционеров оборачиваются против них самих, см.: D. M. Rhoads, Israel in Revolution: a Political History Based on the Writings of Josephus (1976), c. 166-167.'

81

Все они уйти не могли вопреки необдуманному утверждению Иосифа,

поскольку некоторые были там и позже: см. ИВ 5. 248, 290.

Как полагает Эпплбаум: «The Zealots: the case for revaluation», JRS 61 (1971), c. 163-166.

00

Создание Шимоном дисциплинированной народной армии подчеркивает, с некоторыми преувеличениями, О. Michel, «Studien zu Josephus; Simon bar Giora», NTS 14 (1968) c. 402-408, особенно 403.

Рот, op. cit. (прим. 62), в таком же недоумении, как и Иосиф, предлагает в качестве объяснения религиозный мотив — якобы целью было добиться божест­венного благоволения демонстрацией веры. Вряд ли в таком объяснении есть необходимость.

or*

ИВ 5. 447. О распятии как казни вначале для рабов, а затем для низших классов в Римской империи см. P. Garnsey, Social Status and Legal Privilege in the Roman Empire (1970), c. 126-127.

о f

О появлении этих идеалов в Греции IV в. до н. э. см. М. М. Austin, P. Vidal-Naquet, Economic and Social History of Ancient Greece: An Introduction (transl. and rev. Austin, 1977), c. 138-140. Это как раз та область, в которой можно было ожидать неполноты сведений Иосифа.

L. Kadman, The Coins of the Jewish War 66-73,. Corpus Nummorum Palestinensium, vol. 3 (1960)—самое исчерпывающее собрание. См. также С. Roth, «The historical implication of the coins of the First Revolt», IEJ 12 (1962), c. 33-46.

88

Уместную поправку к категоричности Мартина Хенгеля предложил

G. Baumbach, «Das Freiheitsverslandnis in der zelotischen Bewegung», Das Ferne and Nahe Wort no. 105, Beiliefte zur Zeitschrift fur die Alttestarnentliche Wissenschaft, Festschrift L. Rost (1967), c. 11-18 (также в ThLZ 92 (1967), с. 257 ел.).

6 Тесса Раджак

162

Глава пятая

89

М. Hengel, Die Zeloten (1961), с. 229-234.

90

Jerushalem Kdoslia и Jerushalayim Hakdosha: см. Kadman, с. 96-98, 124-

128, 152.

91

Хенгель, цит. место (прим. 90).

Этот аспект подчеркивает Хенгель, с. 235-307. Образчик такого рода умозаключений дает N. Cohn, цит. место (прим. 22): «Есть данные, что партия "зелотов" была чисто милленаристским движением, одержимым подобными фан­тазиями... и убежденным в скором появлении сверхъестественного мессии».

93

Е. J. Hobsbawn, Primitive Rebels (1959), гл. 4; Уорсли, op. cit. (прим. 21),

с. 231 ел.

⁹⁴ С. Hill, Tlw World Turned Upside Down (1972, переизд. 1975), с. 95. И бесспорно, что религиозный компонент делает Иудейское восстание единственным в своем роде в Римской империи: S. Dyson, «Native revolts in the Roman empire», Historia 20 (1971), c. 273.

95

Иосиф применил это пророчество к Веспасиану, и оно рассматривается

в главе 8.

Так считает М. Штерн в рецензии на Хенгеля, JRS 52 (1962), с. 259. О Шимоновой «харизме» см. подробнее Штерн, op. cit. (прим. 22), с. 284, где, однако, он более сдержан в отношении мессианистских притязаний. Хорошо критикует мессианистскую интерпретацию Крайссиг, op. cit. (прим. 40), с. 103, 132-233, 141.

97

И вновь самым основательным, оригинальным и влиятельным представи­телем этой теории является Хенгель: см. с. 308—314.

98

В. Kanael, «The historical background of the coins year four of the redemption

of Zion», BASOR 129 (1953), c. 18—20. Нумизматические аргументы против того, что эти монеты — экстренная эмиссия шекелей резко пониженного курса, см. в A. Kindler, «Nimismatic remarks on Jewish minting at the end of the Second Temple Period», part I — A. Oppenheimer, U. Rappaport, M. Stern (eds.), Jerusalem in the Second Temple Period: Abraham Schalit Memorial Volume (1980; на иврите, с английским резюме), с. 271-278.

⁹⁹ См. W. R. Farmer, Maccabees, Zealots and Josephus (1956), с. 175-180. Но мы не обязаны принимать теорию Фармера о прямой связи между Маккавеями и зелотами.

В таком ограниченном понимании ассоциация Фармера имеет смысл.

163-193 Гл 6 Иосиф и гражданская война в Галилее

Раджак Т. Иосиф Флавий. Историк и общество. М.: Еврейский университет в Москве, 1993. – 263 с.

163