§ 1. Внешнеполитическая служба Норвегии в годы оккупации
После нападения фашистской Германии на Норвегию 9 апреля 1940 г. правительство королевства было вынуждено покинуть Осло и начать свою деятельность в Лондоне в качестве правительства в изгнании.
Военная машина «третьего рейха» не оставляла шансов вооруженным силам Норвегии не только на отпор, но и на сколько-нибудь действенное сопротивление. Вместе с тем к началу высадки немецких морских десантов первого эшелона общей численностью 8500 человек норвежская армия насчитывала 15500 человек. Преимущество в живой силе перед немцами у Норвегии было налицо. Но её наиболее боеспособные части к этому времени были сосредоточены на севере страны (пять стрелковых батальонов и две артиллерийские батареи общей численностью до 4000 человек). В Осло же тогда находилась рота королевской гвардии и четыре сержантские школы (численностью около одного батальона)[162].
Информация о готовящемся нападении Германии на Норвегию (прежде всего через тогдашнего военного атташе Дании в Берлине адмирала Ф.Х. Хёльсена) поступила в Осло 4 апреля 1940 г.[163] Ранним утром 9 апреля 1940 г., спустя несколько минут после начала операции «Везерюбунг» с высадкой на норвежский берег немецких солдат в городах Осло, Хортен, Кристинансанд, Эгерсунд, Берген, Трондхейм и Нарвик, немецкий посол в Норвегии К. Брауер в соответствии с полученными из Берлина с курьером инструкциями вручил норвежскому министру иностранных дел Х. Куту[164]
ультиматум с требованием о капитуляции Норвегии. Основание - Англия и Франция хотят отрезать Г ерманию от поставок железной руды из Нарвика и начать боевые действия против немцев с севера.
Х. Кут немедленно доложил об ультиматуме правительству, которое на момент его встречи с германским послом заседало в здании министерства иностранных дел Норвегии. Министр рассказывает: «Т. Ли (в то время руководивший министерством юстиции), который всегда был скор на руку, был первым, кто сказал - нет, этого (ультиматума) мы принять не можем.
Премьер-министр Й. Нюгордсволл сразу же заявил то же самое. И всё169
правительство с ним согласилось» .
Отклонив ультиматум, 9 апреля норвежское правительство покинуло Осло. Выехал из столицы и министр иностранных дел с частью сотрудников МИД и дипломатического корпуса.
Руководить штатом оставшихся в Норвегии сотрудников внешнеполитического ведомства было поручено чиновнику в должности начальника управления, но его функции ограничивались административно - хозяйственными вопросами, а с приходом к власти пособника гитлеровцев В. Квислинга эти вопросы были переданы в созданное коллаборационистами министерство внутренних дел.
Пока министр иностранных дел Х. Кут с остальными членами правительства продвигался в сторону Великобритании, в Стокгольм был направлен его постоянный заместитель Й. Булл (Jens Bull), который возглавил в рамках норвежской дипломатической миссии в шведской столице отдел, ответственный, в частности, за поддержание связей с дипломатическими представительствами Норвегии за рубежом и ставший своего рода временным министерством иностранных дел до прибытия норвежского правительства в изгнании в Лондон. Осенью 1940 г. скончался [165]
руководитель миссии в Стокгольме и Й. Булл её возглавил. Сама же миссия стала центральным пунктом связи между норвежским правительством в Лондоне и населением Норвегии.
Стоит отметить, что одним из элементов полной неготовности Норвегии к нападению гитлеровской Германии в апреле 1940 г. было то, что страна к началу Второй мировой войны имела лишь одного военного атташе, работавшего при дипмиссии в Хельсинки. Несмотря на растущие угрозы безопасности государства, штат военных атташе не был увеличен. Мало того, не была введена ни одна должность норвежского военного специалиста при миссии в Берлине, хотя Швеция и Дания получали от своих военных атташе ценную информацию . В годы войны ситуация, естественно, изменилась, и Норвегия направила своих военных атташе в Стокгольм, Лондон, Москву и Вашингтон.
Когда норвежское правительство обосновалось в Лондоне, МИД был воссоздан, хотя и в очень скромном формате. Его практической деятельностью под непосредственным руководством Х. Кута руководил начальник политического управления У. Тоструп (Olaf Tostrnp), проделавший вместе с министром путь от Осло до Лондона. Было решено разместить аппарат министерства, состоявший на то время из десяти сотрудников, в пятидесяти километрах от британской столицы в местечке Брэкнэл. Нехватка квалифицированных специалистов в определенной мере компенсировалась деятельностью дипмиссии Норвегии в Лондоне, руководимой Э. Колбаном (Erik Colban). Он принял на себя обязанности, связанные с поддержанием контактов с другими норвежскими загранпредставительствами и основными функциями министерства иностранных дел. [166]
Сразу по приезде в Лондон Х. Кут занялся вопросом признания норвежского правительства в изгнании иностранными государствами. Заверения в том, что правительство Й. Нюгордсволла будет признано, он получил от британского министра иностранных дел, послов СССР и Америки в Великобритании. Х. Кут хорошо понимал значение СССР для будущего независимой Норвегии, отмечая, что интерес Советского Союза к Норвегии как независимому государству может помочь стране после того, как война будет окончена. Зная, что СССР считает Великобританию одним из основных потенциальных послевоенных противников, и будучи приверженцем политики нейтралитета, министр советовал правительству не заключать вместе с Лондоном какого-либо сепаратного мирного договора с Германией[167] [168] [169]. С переездом МИД и других норвежских министерств в 1940 г. в Лондон и размещением их в здании на Кингстон Хаус кадровая ситуация в МИД начала постепенно улучшаться. В его аппарат стали поступать сотрудники, сумевшие перебраться в Лондон из оккупированной Европы и 1 79 (через Швецию) из Норвегии. В феврале 1941 г. после отставки Х. Кута внешнеполитическое ведомство возглавил Трюгве Ли , ставший впоследствии первым Генеральным секретарем созданной в 1945 г. «Мы - народ побережья Атлантического океана и хотим прочного организованного сотрудничества с двумя великими атлантическими державами - Великобританией и США. Это сотрудничество первично и является условием того, что мы сможем участвовать в международном сотрудничестве на европейском континенте», - заявил Т.Ли[170] [171]. По окончании войны базой будущей политики евроатлантизма, по его мнению, должен был стать «оборонительный союз» Норвегии с Великобританией, США и Канадой, сфера интересов которого включала бы восточную Атлантику, покрывая Гренландию и Исландию. Важно, чтобы Великобритания, США и Норвегия несли ответственность за оборону Гренландии, Исландии и Фарерских островов с воздуха, моря и суши, создав там свои базы. Заметив, что Норвегия после победы над Германией могла бы получить контроль над Фарерскими островами, Т. Ли ратовал за то, чтобы США и Великобритания имели свои военно-морские, военно-воздушные и сухопутные базы в самой Норвегии[172] [173] [174]. К периоду руководства Т. Ли министерством иностранных дел относится и одобренный 8 мая 1942 г. лондонским правительством меморандум «Основные направления норвежской внешней политики», ставший программой будущей атлантической политики Норвегии. Документ был секретным, но его копии разослали норвежским дипмиссиям и правительствам СССР, США и Великобритании . В нём, в частности, говорилось: «Чрезвычайно важно, чтобы Соединенные Штаты с самого начала приняли участие в .. .Атлантической системе, особенно потому, что после войны США, скорее всего, будут сильнейшей в военном отношении державой в мире. .С точки зрения культуры Норвегия ощущает свою тесную связь с демократиями по обе стороны Атлантического океана» . В выводной части меморандума говорилось, что, «пока не появится возможность создать эффективную всемирную Лигу Наций, Норвегия вынуждена будет добиваться безопасности посредством региональных соглашений. Поэтому Норвегия стремится к достижению имеющих обязательную силу военных соглашений по вопросам обороны Северной Атлантики.Норвежское правительство желало бы, чтобы это военное сотрудничество получило максимально возможное развитие уже в ходе самой войны. Норвежское правительство хотело бы уже сейчас начать переговоры о будущем военном сотрудничестве»[175]. В апреле 1941 г. было принято решение определить организационную структуру «лондонского» МИД. В его состав вошли три управления - административное, политическое и торгово-политическое. Начальник административного управления Р. Шюльстад (Rasmus Skylstad) одновременно являлся и постоянным заместителем министра, хотя формально его на эту должность не назначали. Х.С. Берг (Hans C.Berg), работавший советником в норвежской миссии в Париже, возглавил политическое управление, а Й.Г. Организация «лондонского» МИД не включала в себя отдела по работе с прессой, действовавшего в министерстве до войны. Было создано Правительственное информационное бюро (Regjeringens informasjonskontor), подчинявшееся непосредственно премьер-министру[176]. Т. Ли, в отличие от предпочитавшего принимать единоличные решения Х. Кута, активно пользовался советами своих сотрудников и создал свой «мозговой трест», руководили которым А. Ординг (Arle Ording) и А. Рестад (Arnold Raestad). Для А. Ординга в МИД была даже создана специальная должность консультанта по вопросам современной политической истории, сохраненная для него в министерстве и после войны. На практике он был ближайшим советником Т. Ли, сыграв затем вместе с А. Рестадом важную роль в формировании атлантической пронатовской политики Норвегии. После создания Организации Объединенных Наций А. Ординг последовал за Т. Ли на работу в США. Диппредставительства Норвегии за рубежом также должны были подстраиваться к реалиям военного времени. Часть из них оказалась закрытыми, другая, напротив, заметно расширила свой штат. Последнее относилось к миссиям в Лондоне, Вашингтоне, генеральному консульству в Нью-Йорке, однако в наибольшей степени - к миссии в Стокгольме, в которой в годы войны работало более 120 сотрудников. Формально многие из них подчинялось министерствам юстиции и социальных дел и лишь около 60 человек работали собственно дипломатическими сотрудниками. После освобождения страны штатные расписания дипмиссий были, естественно, сокращены, но в итоге министерство иностранных дел в 1945 г. вышло из войны заметно кадрово окрепшим: в 1939 г. в нём работало 111 сотрудников в столице и за рубежом, а к окончанию войны - 185. C 1942 г. норвежские дипмиссии за рубежом начали получать статус посольств, и Норвегия в годы войны была единственной скандинавской страной, которую, в частности, в странах антигитлеровской коалиции представляли послы[177] [178]. К концу Второй мировой войны, в которой норвежское правительство после нападения фашисткой Германии на СССР сразу поддержало борьбу советского народа против коричневой чумы германского нацизма, ясно обозначилась необходимость корректировки линии Норвегии в отношениях с Советским Союзом . 18 октября 1944 г. советские войска в ходе Петсамо-Киркенесской операции по освобождению Северной Норвегии перешли границу королевства. Норвежское правительство в Лондоне узнало об это лишь 25 октября, поэтому приветствие норвежского правительства в связи с освобождением Северной Норвегии советскими войсками было передано народному комиссару иностранных дел СССР В.М. Молотову временным поверенным в делах Норвегии в СССР Е. Крог-Хансеном 28 октября. Сознавая важность сотрудничества с Советским Союзом для будущего норвежской внешней политики, премьер-министр Й. Нюгордсволл принял решение направить в Москву с визитом министров иностранных дел и юстиции Т. Ли и Т. Волда, а также директора управления здравоохранения министерства социальных дел К. Эванга. Прибыв 7 ноября 1944 г. в СССР, Т. Ли провел ряд переговоров, в ходе которых советская сторона ясно объяснила норвежской делегации, что боевые действия на территории Норвегии имели единственной целью освобождение советского Заполярья и Северной Норвегии. Каких-либо планов аннексии норвежских земель у советского правительства не было. Ситуация радикально изменилась перед отъездом норвежской делегации, когда 12 ноября в час ночи Т. Ли был приглашен на беседу к В.М. Молотову. «Вопросы по Шпицбергену и острову Медвежий были поставлены перед нами внезапно, можно сказать в грубой форме», - писал в своем отчёте об этой встрече 29 декабря 1944 г. норвежский министр . Советский министр иностранных дел предложил, чтобы острова Шпицбергена, которые до 1920 г. были ничейной землей, после отмены Конвенции (Парижского договора о Шпицбергене 1920 г., к которому СССР присоединился в 1935 г.) принадлежали Советскому Союзу и Норвегии в порядке кондоминимума. Остров Медвежий должен был принадлежать СССР, так как, по словам В.М. Молотова, ещё задолго до 1920 г. был фактически русским островом . Эту беседу В.М. Молотова и Т. Ли стоит отметить, поскольку именно с неё тематика Шпицбергена, советского, а с 1991 г. и российского присутствия на архипелаге прочно вошла в повестку [179] [180] отношений СССР/России с Норвегией. Что же до Парижского договора о Шпицбергене, то он до настоящего времени остаётся неизменным, а остров Медвежий - норвежским.
Еще по теме § 1. Внешнеполитическая служба Норвегии в годы оккупации:
- ПЯТАЯ РЕСПУБЛИКА В 1970—1973 ГОДАХ
- Введение
- § 1. Внешнеполитическая служба Норвегии в годы оккупации
- § 3. Формирование основных направлений современной деятельности МИД Норвегии