<<
>>

ВВЕДЕНИЕ

Интерес к истории, экономическому, политическому и социальному раз­витию европейских государств, особенно передовой во всех отношениях Ве­ликобритании, стимулировался поиском ключей к определению возможных путей и перспектив модернизации Российской империи и нахождению отве­тов на вопросы, перед которыми стояла страна.
По словам В. О. Ключевского, речь шла «о согласовании национального с общечеловеческим, самобытного народного развития с необходимостью подражать опередившим народам»1. В начале ХХ ст. еще более важной представлялась возможность уяснения ме­ханизма функционирования и эволюции государственных и общественных структур стран Запада во взаимосвязи всех их компонентов: короны, парла­мента, кабинета министров, муниципалитетов, партий, профсоюзов и т. п. Один из авторов «Мира Божьего» заметил: «в наше время знакомство с осно­вами конституционного права становится насущной необходимостью для каждого мало-мальски образованного человека»[1] [2].

Российское общество получало представление о «Туманном Альбионе» сквозь призму переведенных на русский язык публикаций как собственно ан­гличан, так и французов, немцев, представителей других стран. В течение не­скольких десятилетий в России незаменимой для изучения политического строя Великобритании оставалась изданная в 1806 г. книга швейцарского пу­блициста и адвоката Жана Луи де Лолма «Конституция Англии, или состоя­ние английского правления, сравненного с республиканскою формою и с дру­гими европейскими монархиями»[3]. Появление в России этого труда во многом обязано воцарению в 1801 г. Александра I, воспитанного в духе просветителей XVIII столетия. Новый император немедленно восстановил разорванные Пав­лом I дипломатические отношения с Англией и задумал большую программу государственных преобразований. Он позволил ввозить из-за границы книги, открыл новые университеты, восстановил деятельность частных типографий и разрешил им печатать книги и журналы.

В новый курс вписывалась и орга­низация в 1802 г. издания журнала «Вестник Европы» с Н. М. Карамзиным на посту его редактора[4], с двухнедельной периодичностью освещавшего (наряду с литературой и искусством, внешней и внутренней политикой России) исто­рию и политическую жизнь зарубежных стран. В общем контексте улучше­ния отношений с Англией и выстраивания преобразовательных планов по вы­сочайшему повелению нового императора и была переведена на русский язык книга Ж. Л. де Лолма.

Более близкое знакомство русских с английскими порядками, несмотря на не слишком благоприятные политические условия для сближения периодиче­ски враждовавших между собой стран, восходит к 1860-м годам, открывшим эпоху освободительных реформ Александра II. Но ослабление цензурных ограничений стало заметно уже после окончания Крымской войны. Количе­ство переводных англоведческих трудов по различным аспектам истории и современного (на то время) состояния британского общества стало посте­пенно возрастать и достигло своей кульминации на рубеже веков. Набирав­ший силу процесс оборвали Первая мировая война и Революция. В опубли­кованных на русском языке работах британских (Ч. Омана, Т. Б. Маколея, Дж. Р. Грина, Дж. Мак-Карти, Г. Бокля, В. Стебса, Э. Фримена, Дж. Ст. Милля,

А. В. Дайси, У. Беджгота, С. Лоу, Г. Джефсона, В. Энсона, П. Эшли, У. Дж. Эшли, В. Каннингема, Г. Гиббинса, Дж. А. Гобсона, Дж. Р. Сили,

А. Тойнби, Ф. Гаррисона, Дж. Морли, Дж. Брайса, Д. Обри, В. Бутса, С. и Б. Веббов, Дж. Дж. Холиока, Р. Гаммеджа), французских (О. Тьерри, Ф. Гизо,

A. Карреля, А. Эсмена, Э. Бутми, Э. Фландена, Л. Блана, Л. Фоше, И. Тэна, М. О’Релля, Л. Казамиана, Э. Метена, П. Рузье, М. Вотье, Ф. Фаньо, П. Ф. Ашро- та, М. Леклерка, Ж. К. Деможо и А. Монтуччи,), немецких (Э. Фишеля, Р. Гней- ста, О. Пифферуна, Г. Линдемана, А. Гельда, Д. Шлосса, Г. Ностица, Ф. Энгель­са, Э. Бернштейна), бельгийских (Л. Дюприе), американских (А. Л. Лоуэлла,

B. Вильсона, А. Шоу, Э. Поррита) исследователей нашли отражение фактиче­ски все стороны английской жизни - конституционный процесс и эволюция демократических начал, экономическое и социальное развитие страны, поло­жение рабочего класса, чартистское и профессиональное рабочее движение, положение женщин и женское движение, культурная жизнь, обучение и воспи­тание молодого поколения.

Перечень переводов зарубежных авторов свидетельствует о значительном месте в нем работ, посвященных развитию конституционализма и эволюции демократических институтов в Великобритании. Их авторы Э. Фишель,

А. Эсмен, Э. Бутми, Э. Фланден, Л. Дюприе, Р. Гнейст, О. Пифферун, А. Л. Ло- уэлль, В. Вильсон были крупнейшими учеными в области конституционного права и конституционных учреждений своего времени. Например, Э. Фланден за свою книгу во Франции был удостоен Академией нравственных и полити­ческих наук престижной премии имени видного политического деятеля Оди­лона Барро. Немецкий историк государственного права Р. Гнейст, будучи чле­ном прусского ландтага и общегерманского рейхстага, активно участвовал в законодательной работе. Профессор Принстонского университета Вудро Вильсон в 1912 г. был избран на пост президента США. В своих работах эти ученые подчеркивали самобытность британского государства, сумевшего со­хранить в условиях относительно локального развития институты самоуправ­ления, которое служило связующим звеном между обществом и государ­ством, перерабатывало и примиряло между собой враждебные друг другу со­циальные интересы и служило основой для формирования единой государственной воли. Переведенные на русский язык труды представляли разные научные направления и школы, но все они отражали сущностные сто­роны жизни британского общества, рассматривали механизм функционирова­ния британского государства во взаимосвязи всех его компонентов. Эти книги оказались более чем востребованы в России и широко использовались в каче­стве учебной литературы в российских университетах.

Вместе с тем и собственно российская школа англоведения достигла зна­чительных успехов. Без преувеличения можно сказать, она находилась на са­мых передовых позициях европейской гуманитарной науки. Центрами рос­сийского дореволюционного англоведения были университеты - Санкт-Пе­тербургский, Московский, Харьковский, Варшавский, Новороссийский. Ветер перемен в отношении российской академической среды проявился прежде всего в возобновившейся с 1857 г.

возможности ездить за рубеж. Первоначально выпускники-стипендиаты посещали почти исключительно Германию, где главным образом «доучивались», слушая лекции и участвуя в семинарах. С течением времени география научных стажировок расширилась за счет других стран, в том числе Англии, куда отправлялись не только для «доучива­ния», но и для самостоятельной работы в библиотеках и архивах. С начала 1860-х годов, особенно после принятия университетского устава 1863 г., за­граничные командировки российских выпускников университетов с целью подготовки к профессорскому званию вошли в обычай. Все выдающиеся российские англоведы - И. И. Янжул, И. И. Кауфман, М. М. Ковалевский, П. Г. Виноградов, А. В. Зотов, Д. М. Петрушевский, В. Н. Александренко, М. И. Туган-Барановский, Г. П. Каменский, П. Г. Мижуев, Е. В. Тарле, И. И. Лю- бименко, Ф. А. Ротштейн, М. Я. Острогорский и другие - многие месяцы, а то и годы, проводили в Англии, работая в ее библиотеках и архивах. Глубокое знание предмета исследования становилось результатом кропотливого труда с документальными источниками, включенности в жизнь страны пребыва­ния, личных наблюдений и тесного общения с местной университетской про­фессурой. Зарубежные поездки с научными целями и стажировки в крупней­ших университетских центрах Европы имели важное значение для становле­ния и развития российского англоведения.

Изучение российского англоведения предполагает и исследование сооб­щества профессионалов - история науки есть в значительной степени история групп интеллектуалов и их сообществ. Можно выделить несколько типов та­ких сообществ. Во-первых, это сообщества, объединенные межпоколенчески­ми сетями, цепочками учителей и их учеников: «интеллектуальные группы, цепочки «учитель - ученик» и линии соперничества между современниками вместе создают то структурное поле сил, в котором и происходит интеллекту­альная деятельность. Причем существует путь от таких социальных структур к внутреннему опыту индивидуального разума»[5].

Во-вторых, это переплета­ющиеся академические и университетские сообщества.

К началу XIX в. в России они были представлены интернациональным по своему составу сообществом ученых Императорской академии наук и ху­дожеств и профессурой Московского университета. В ходе столетия оно рас­ширилось за счет ученых открытых императорскими указами Дерптского (1802), Виленского (1803-1832), Казанского (1804), Харьковского (1805), Вар­шавского (1816-1830, 1867), Санкт-Петербургского (созданного в 1819 г. в ре­зультате переименования и последующей реорганизации Главного педагоги­ческого института) университетов. К ним позднее присоединились Киевский (1833), созданный на базе Ришельевского лицея Новороссийский (1865), Том­ский (1878) университеты и другие высшие учебные заведения. В-третьих, это неформальные сообщества партнеров по обсуждениям, тесные кружки едино­мышленников, часто имеющие характерные черты социальных движений. Все эти сообщества определяются как реальные, ибо их участники на протя­жении жизни встречаются и коммуницируют друг с другом.

Внутри российского сообщества англоведов существовала группа ученых, публицистов, литераторов, связанных с Беларусью местом рождения или вре­менной профессиональной деятельностью на ее территории. Наиболее тесно сплоченной группой литераторов и исследователей с белорусскими корнями, реальным сообществом, являлись З. А. Венгерова, С. А. Венгеров, Н. М. Ви­ленкин (Николай Минский), С. И. Рапопорт, В. Д. Спасович, Л. Ю. Шепелевич. Их объединяли родственные узы и давнишние знакомства: Семен и Зинаида Венгеровы были братом и сестрой, Зинаида Венгерова и Николай Минский после многолетнего знакомства, уже после Октябрьской революции в эмигра­ции, стали мужем и женой. С. И. Рапопорт и С. А. Венгеров поддерживали тесные отношения, вели постоянную переписку. Книгу «Народ-богатырь» Ра­попорт даже посвятил Венгерову. С. И. Рапопорт жил в Англии, но публиковал свои очерки в тех же журналах, что и З. А. Венгерова, - «Северном вестнике», «Мире Божьем»», «Образовании», «Русской мысли» и «Вестнике Европы».

В. Д. Спасович и Николай Минский закончили одну и ту же гимназию - муж­скую минскую (гимназическое образование было его возможной вершиной на территории белорусских губерний), затем оба поступили и закончили юриди­ческий факультет Петербургского университета. Значительно старше их был Л. А. Полонский, тоже выпускник Петербургского университета, на постоян­ной основе сотрудничавший с «Вестником Европы».

Всех участников данного сообщества помимо личного родства или знаком­ства друг с другом, общности занятий и увлечений сплачивал интерес к лите­ратуре как таковой и английской, в частности. Видимо, с некоторыми из них был знаком И. Н. Гранат - уроженец Могилева, профессор Московского уни­верситета, автор крупной работы «К вопросу об обезземеливании крестьян­ства в Англии» и основатель (вместе с братом Александром) знаменитого из­дательства «Гранат», главным детищем которого был 58-томный Энциклопе­дический словарь, ставший основой для «Большой советской энциклопедии».

В то же время существовала группа ученых, литераторов и публицистов, разными обстоятельствами связанных с Беларусью, но не поддерживавших коммуникативных связей, крайне редко встречавшихся. Их наличие позволя­ет говорить о сообществе англоведов, связанных с Беларусью, как воображае­мом. В отличие от реального, такое сообщество, если обратиться к Бенедикту Андерсону, отличается тем, что оно не может быть основано на регулярном общении. Большинство его участников может не встречаться друг с другом, «в то время как в умах каждого из них живет образ их общности»1. Хотя Б. Андерсон говорит о «воображаемом» в применении к нации, представляет­ся, что такой же подход может быть использован для реконструкции особен­ностей функционирования интеллектуального сообщества, когда «группа присутствует в сознании индивида, даже когда он один»[6] [7].

Уроженец Гродненской губернии М. Я. Острогорский долго жил за грани­цей, и можно только предполагать, что он был знаком с В. Д. Спасовичем, ко­торый был его значительно старше и ушел из жизни вскоре после возвраще­ния Острогорского в Россию. Оба они по образованию были юристами, вы­пускниками Петербургского университета. В то же время Острогорский был знаком с Николаем Минским, поскольку они были ровесниками и учились в Петербургском университете в одно время. Однако их профессиональные интересы лежали в разных плоскостях. М. Я. Острогорский написал знамени­тый труд «Демократия и политические партии» (1903), благодаря которому на материале двух стран - Великобритании и США - были заложены основы со­циологии политических партий. К этому главному труду примыкала серия статей Острогорского о новейшей эволюции английского государственного строя, опубликованная в четырех номерах «Вестника Европы» за 1913 г.; они составили основу его книги «Конституционная эволюция Англии в течение последнего полувека». Частью такого же, воображаемого, сообщества для меня будут являться уроженец Витебской губернии М. П. Вронченко, которому при­надлежат русские переводы поэмы Байрона «Манфред», трагедий Шекспира «Гамлет» (1828) и «Макбет» (1837), россияне П. И. Сумароков и Н. А. Жереб­цов, недолго проработавшие в должностях Витебского и Виленского граждан­ских губернаторов, а также историки-всеобщники, уроженцы разных бело­русских мест М. С. Куторга и М. Н. Петров.

Для жителей и учащейся молодежи провинциальных городов белорусских губерний источником информации о европейских странах, в том числе Ан­глии, были газеты, журналы и книги. Они были доступны, их можно было приобрести. Ежемесячно обновлялся ассортимент крупнейшего в Минске на рубеже веков книжного магазина В. Фрумкина, при котором имелась также и библиотека. Познакомиться с журнальным или книжным изданием можно было в городской, ведомственной, частной или гимназической библиотеках. О составе фондов библиотек можно судить по опубликованным и дошедшим до наших дней журнальным и книжным каталогам, например, библиотек Ви­тебского (1879 и 1893)1, Могилевского (1901)[8] [9], Гродненского (1910)[10] благород­ных собраний, Минского русского общественного собрания (1901 и 1914)[11], мо­гилевской и оршанской публичных библиотек (1902)[12], минской городской об­щественной библиотеки имени А. С. Пушкина (1909)[13], библиотеки служащих Либаво-Роменской железной дороги в Минске (1910)[14], библиотеки Минского окружного суда (1895)[15], гродненской публичной библиотеки (1908)[16], гомель­ской городской библиотеки имени Н. В. Гоголя (1916)[17] [18], городецкой библиотеки (1913)11, библиотеки Собрания Брестского пожарного общества (1913)[19]. Во всех библиотеках имелись подписки основных «толстых» российских журналов «прозападнической», либеральной направленности, печатавших на своих стра­ницах материалы об Англии, - «Вестника Европы», «Мира Божьего» (с 1906 г. «Современного мира»), «Русской мысли», «Русского богатства», «Русского вестника». В гродненской публичной библиотеке имелись также подписки журналов «Вестник иностранной литературы», «Заграничный вестник», «Жур­нал министерства народного просвещения», «Образование», «Северный вест­ник», в библиотеке Гродненского благородного собрания, кроме всех назван­ных, - «Вестник всемирной истории», «Нива», «Новый журнал иностранной литературы».

Что касается книжных фондов, то особым богатством выделялась библио­тека Гродненского благородного собрания. В ее каталогах встречается множе­ство переводной литературы по разным аспектам истории и современного состояния Англии. В библиотеке имелись сборники конституций запад­ных государств, изданные под редакцией Ф. Ф. Кокошкина, В. М. Гессена и Б. Э. Нольде. Ее фонды располагали богатой подборкой книг по государ­ственному строю и избирательным системам европейских стран, Англии в осо­бенности. Среди них труды У. Беджгота «Государственный строй Англии», Ш. Боржо «Учреждение и пересмотр конституций в Европе и Америке», Э. Бутми «Развитие конституции и политического общества в Англии», В. Виль­сона «Государство: Прошлое и настоящее конституционных учреждений», М. Вотье «Местное управление в Англии», А. В. Дайси «Основы государ­ственного права Англии», Г. Джефсона «Платформа, ее возникновение и раз­витие: (история публичных митингов в Англии)», Л. Дюприе «Государство и роль министров в Англии», С. Лоу «Государственный строй Англии»,

А. Л. Лоуэлла «Правительства и политические партии в государствах Западной Европы», Дж. С. Милля «Представительное правление», «О свободе», «Под­чинение женщины», О. Пифферуна «Европейские избирательные системы», И. Редлиха «Английское местное управление», Э. Фландена «Политические учреждения современной Европы. Англия, Бельгия», В. Энсона «Английская корона, ее конституционные законы и обычаи», А. Эсмена «Общие основания конституционного права». В фондах библиотеки находились труды россий­ских правоведов-государственников и историков А. Д. Градовского, М. М. Ко­валевского, Ф. Ф. Кокошкина, С. А. Котляревского и других авторов, а также опубликованные на волне Первой российской революции сборники статей «Конституционное государство», «Политический строй современных госу­дарств», «Системы избирательного права Западной Европы и Северо-Амери­канских Соединенных Штатов». Имелся экземпляр изданной в Париже знаме­нитой книги М. Я. Острогорского «La democratie et l’organisation des partis politiques» («Демократия и организация политических партий»)[20].

В минской городской общественной библиотеке имени А. С. Пушкина тоже можно было познакомиться с переводными трудами западных истори­ков. Среди них - обобщающие труды О. Иегера, Ф. К. Шлоссера, Ф. Гизо,

Ш. Сеньобоса, Г. Т. Бокля, Дж. Р. Грина, Э. Лависа и А. Рамбо, работы по госу­дарственному строю Англии Э. Бутми, А. В. Дайси, Ш. Боржо, О. Пифферуна. В библиотечном каталоге имеются и другие знаковые для зарубежного англо- ведения работы - англичан С. и Б. Веббов, Г. Гиббинса, Дж. А. Гобсона, Дж. Р. Сили, А. Тойнби, французов А. Метена, М. О’Реля, П. Рузье, немцев Г. Ностица, Э. Бернштейна, Ф. Энгельса1.

В зависимости от города и его обеспеченности учебными заведениями ин­терес к подобной литературе могли проявлять, прежде всего, служащие, пре­подаватели, учащиеся и выпускники гимназий; последние в дальнейшем име­ли возможность продолжить учебу в высших учебных заведениях в столицах или за рубежом. В губернских городах после закрытия в 1832 г. Виленского университета и в 1864 г. Горы-Горецкого земледельческого института студен­тов не было из-за отсутствия высших учебных заведений.

Первые центры академической науки и университетского образования на территории нынешней Беларуси начали организовываться после Октябрьской революции[21] [22] в условиях прерванной традиции, на которую можно было бы опереться при воссоздании классической модели высшего учебного заведе­ния. Университетская и академическая система в Беларуси начала организо­вываться усилиями приглашенных в Минск как на постоянной, так и на вре­менной основе ученых. Вместе с созданием в 1921 г. Белорусского государ­ственного университета в нем была образована кафедра всеобщей истории, на которую был приглашен выпускник Московского (1903) и профессор вновь открытого Смоленского университета уроженец Курска Владимир Николаевич Перцев (1877-1960). В богатом научном багаже ученого были опубликованные в соавторстве с Е. А. Ефимовой «Очерки новой истории»[23], а также изданная в 1917 г. брошюра «Англия в XIX веке: исторический очерк»[24]. Приняв при­глашение, В. Н. Перцев с октября 1921 г. тесно связал жизнь и деятельность с БГУ, где его вначале избрали профессором сразу двух кафедр: всеобщей истории и истории народного хозяйства. В 1924 г. в Минске он издал книгу «Экономическое развитие Англии в XIX в.»[25], которую отличали обилие ста­тистических данных, стройность, убедительность и доступность изложения.

Именно В. Н. Перцева можно считать первым историком-англоведом в Совет­ской Беларуси.

Однако достижения В. Н. Перцева в области англоведения не получили развития: в довоенной белорусской историографии не появилось больше ни одной работы по британской проблематике. В тот период в самой Беларуси возможности для исследований по зарубежной истории были минимальны в связи с отсутствием собственной дореволюционной школы историков- всеобщников, невозможностью работы в зарубежных архивах и общим разво­ротом в сторону строгих идеологических ограничений на тематику научных исследований. Разгром в дискуссиях начала 1930-х гг. и последовавшие ре­прессии советских «историков Запада» сказались и на белорусской историче­ской науке: белорусское англоведение, начавшись трудами В. Н. Перцева, по­тенциально не имело шансов получить развитие. Впоследствии переориенти­ровал свои исследования на изучение истории Беларуси и сам В. Н. Перцев.

В начальный период жизни университета не было устоявшихся учебных планов и программ, приглашенные преподаватели читали те курсы, которые сами предлагали. Например, в 1923-1924 гг. с конституционным правом Ан­глии студенты могли познакомиться на лекциях приглашенного в Минск про­фессора Московского университета Всеволода Николаевича Дурденевского (1889-1963), автора изданной в 1925 г. в Ленинграде книги «Иностранное кон­ституционное право в избранных образцах»1. В 1924-1926 гг. в БГУ препода­вал специалист в области государственного права зарубежных стран Георгий Семенович Гурвич (1886-1964), до этого работавший деканом юридического факультета Московского университета. В 1929 г. Г. С. Гурвич опубликовал книгу о политическом строе Англии[26] [27]. В самом БГУ недостаток учебной лите­ратуры восполняли конспекты лекций приглашенных профессоров. В фондах Национальной библиотеки Беларуси сохранился уникальный документ: раз­множенный литографским способом машинописный текст студенческого конспекта лекционного курса приглашенного профессора, уроженца Гродно, выпускника Московского университета (1911), имевшего опыт работы в Мо­сковском университете и Витебском педагогическом институте, Сергея Анто­новича Лясковского (1887-1968) «История XIX века», прочитанного им в БГУ в 1924/25 учебном году[28]. Значительное место в его лекциях уделено Велико­британии.

На наш взгляд, создание обобщающего исследования жизни сообщества англоведов, а также многочисленной российской и зарубежной литературы, которая демонстрировала российскому читателю британский опыт политиче­

ского, экономического и социального развития, является необходимым. Не­смотря на активизировавшуюся работу по возвращению дореволюционного англоведческого наследия в историографический оборот, по-прежнему прак­тически преданы забвению многие видные российские исследователи исто­рии, экономики, права и культуры Великобритании и ее переселенческих ко- лоний/доминионов. В связи с этим и написана книга. Автор не ставила перед собой задачу проведения подробного, систематического и критического исто­риографического анализа всех многочисленных изданий англоведческого на­правления, упомянутых в книге. Ее основная цель - вернуть в интеллектуаль­ное пространство и в историографический оборот все то, что составило мощ­ный блок российского дореволюционного англоведения, взглянуть на труды тех лет глазами их современников.

Своей работой автору хотелось прежде всего продемонстрировать мас­штабы и тематическое разнообразие англоведения как отдельной и самостоя­тельной области гуманистики в дореволюционной России, отдать дань заслу­женного уважения историкам, юристам, экономистам, педагогам, журнали­стам как российским, так и зарубежным, чьи имена в большинстве своем оказались на долгие годы забыты. Благодаря их усилиям и трудам «Туманный Альбион» становился ближе и понятней русскоязычному дореволюционному читателю. Для будущих же исследователей они создали уникальный интел­лектуальный фундамент, отталкиваясь от которого следует начинать любое дальнейшее научное изучение Великобритании.

<< | >>
Источник: И. Р. Чикалова. ВЕЛИКОБРИТАНИЯ ОСМЫСЛЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОГО ОПЫТА В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (XIX-начало XX в.). 2018

Еще по теме ВВЕДЕНИЕ:

  1. Введение
  2. Введение, начинающееся с цитаты
  3. 7.1. ВВЕДЕНИЕ
  4. Введение
  5. [ВВЕДЕНИЕ]
  6. ВВЕДЕНИЕ
  7. Введение Предмет и задачи теории прав человека
  8. РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН О ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ ЧАСТИ ПЕРВОЙ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
  9. РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН О ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ ЧАСТИ ТРЕТЬЕЙ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
  10. ВВЕДЕНИЕ,
  11. ВВЕДЕНИЕ
  12. ВВЕДЕНИЕ
  13. ВВЕДЕНИЕ
  14. НАЧАЛО РЕВОЛЮЦИИ. БОРЬБА ЗАВВЕДЕНИЕ КОНСТИТУЦИИ